Остров обреченных - Богдан Сушинский

– Ты напомнил Дювалю, что мы встречались в таверне «Викинг»?

– Он и без этого сразу же вспомнил тебя. Но «Викинг» я назвал, он спросил, как ты тут: еще держишься или готов сбежать на берег.

– Ну да, посреди океана!.. Он обещал передать мои слова?

– Даже не просил повторить. Сказал: «передам», и на этом встреча была окончена.

– Судя по всему, он не из разговорчивых, – согласился Рой. – Главное, чтобы передал. От этого многое зависит.

– Вот только не знаю, каким образом герцогиня сумеет сообщить, что послание твое передано. Слушай, почему бы мне не стать постоянным гонцом-перевозчиком? И вообще, давай ночью пристанем к «Королю Франциску»…

– Догнать его на шлюпке, чтобы мило побеседовать с адмиралом де Робервалем…

– Опять… с адмиралом! Почему не с герцогиней Маргрет де Роберваль? Странная вещь: адмирал еще ни одного матроса не повесил, а его все боятся так, словно он уже перевешал половину экипажа эскадры.

– Только потому и не перевешал, что все пока что боятся.

– Да? Но если сами капитаны объединятся и взбунтуются…

– В эскадре адмирала де Роберваля этого не произойдет. Он перевешает половину моряков или потопит всех нас вместе с кораблями.

Виктор ушел, а Рой еще долго стоял на баке, словно пытаясь разглядеть, угадать в вечерних сумерках силуэт любимой женщины. Это было ожидание морского странника, давно потерявшего всякую надежду отыскать во тьме заветный огонек маяка.

«Нормандец» оказалася значительно быстроходнее флагманского корабля, и время от времени они шли параллельно, почти борт к борту. При этом Питеру Галлу всячески приходилось сбавлять ход, дабы не оказаться впереди «Короля Франциска» и не нарушать утвержденного адмиралом построения эскадры, за чем де Роберваль следил теперь строжайшим образом.

Так случилось и на сей раз. Когда бак «Нормандца» уже достиг средины корпуса флагмана, Рой вцепился в фальшборт и попытался осмотреть палубу «Короля Франциска», как это делал всегда, когда позволяли обстоятельства. Однако на сей раз на флагмане происходило что-то необычное. Там разгоралась самая настоящая схватка. Крики, суета. Звенели клинки, шли в ход кулаки и весла, однажды даже прозвучал выстрел…

– Эй, что там у вас происходит?! – орал боцман Кашалот, разметав сгрудившихся у борта «Нормандца» матросов и солдат и пробившись к фальшборту. – Эй, тля трюмная, вы там что… бунт затеяли?!

– Это палубные матросы схватились с солдатами, – архиерейским басом возвестил кто-то из бомбардиров, отсиживавшихся на артиллерийской палубе, на которой пока что все было спокойно.

– А что адмирал? Почему он молчит?

– Адмирал, как всегда, пьян! – с самоубийственной храбростью оповестил бомбардир. И в ту же минуту на квартердеке, окруженный группой вооруженных солдат, появился командор. Умерить страсти оказалось непросто, но все же через четверть часа ему удалось разнять дерущихся и загнать их в матросские и солдатские кубрики. Вот только в последний момент двое дерущихся вдруг оказались за бортом. С «Нормандца» тотчас же сбросили спасательное бревно, однако доплыть до него удалось только матросу. Солдат, имевший, очевидно, весьма смутное представление о том, как следует держаться на воде, после нескольких беспомощных взмахов ушел на дно.

Как только спасенный – а звали его Кутьюром – немного пришел в себя и одежду его выкрутили, боцман приказал спустить шлюпку и доставить его назад на флагманское судно. Хмель у бедняги уже прошел, и он попытался упросить боцмана, чтобы тот оставил его на своем судне, то есть на «Нормандце», но Кашалот даже не захотел выслушивать его.

– Желаю видеть, какими храбрецами вы, драчуны, будете выглядеть, представ перед рассвирепевшим адмиралом, – сказал он, немедленно приказав ему садиться в шлюпку. И подозвал к себе Роя.

– Кажется, случай представился, – вполголоса проговорил он. – Позови Дюваля, пусть посадит в шлюпку того матроса, что согласился перейти на «Нормандец», к своему земляку – сержанту. Ты же останешься на «Короле Франциске» вместо него. Не беспокойся, командор о замене знает. Боцман – тоже.

– Адмирал?!

– Кто станет беспокоить по таким пустякам самого адмирала? Ты же старайся первое время не особенно мельтешить перед ним и, конечно же, в драки не встревай. С богом!

Не успел Рой сесть в шлюпку, как Кашалот крикнул кому-то на «Короле Франциске», чтобы тот позвал старшего штурмана Дюваля. А еще через пару минут шевалье расслышал, как Кашалот прокричал:

– Вы просили послать вам ученика штурмана, мсье! Он – в шлюпке. Оставьте его на борту. Он будет прилежным.
– Спасибо, боцман! – прокричал Дюваль уже буквально над головой Роя.

«А что, – подумалось шевалье, – перевести меня на флагманское судно в качестве ученика штурмана – это уже объяснение, к которому придраться трудно».

Как только спасенный матрос поднялся на борт «Короля Франциска», его тот час же взяли под стражу. Матрос возмутился, попытался призвать если не на помощь, то хотя бы в свидетели своих товарищей. Но ему коротко объяснили, что по приказу адмирала зачинщики драки уже пребывают под арестом и что его ждет та же участь.

Поскольку на флагмане все еще были под впечатлением схватки и арестов, на появление некоего Жака Парижанина никто особого внимания не обратил. Тем более, что Дюваль сразу же увел его в сою каюту, а затем определил в кубрик, в котором обитали кок, судовой плотник, парусных дел мастер, кузнец и еще несколько судовых мастеров, составляющих на таких больших галеонах особую касту избранных и неприкасаемых.

– Вы сообщите герцогине, что я…

– Она уже знает о вас, шевалье, как знает и о том, что я пытаюсь перевести вас на «Франциск», – поведал старший штурман эскадры. – Сама просила об этом. Вам повезло, шевалье: такая дама и так чертовски увлечена вами. С какой стати?

– Не знаю, – улыбнулся Рой.

– Так, может, расспросить об этом саму герцогиню? – плутовски ухмыльнулся Дюваль.

– Только не это. Не будите во мне ревнивца. – Рой был счастлив. Он и Маргрет – на одном корабле! Теперь главное, как можно скорее увидеть герцогиню!

– Представляю, как вы нервничали там, на своем «Нормандце», зная, что ваша возлюбленная пребывает в окружении стольких красавцев. Взять хотя бы, к примеру, меня.

– Честно говоря, меня это не тревожило.

– В таком случае вы не только меня – всю команду оскорбляете, шевалье.

– Зато угнетало, что Маргрет даже не догадывается, что я тоже на одном из кораблей и тоже плыву в Новую Францию.

– Как же вы уверены в ее преданности! Понимаю: полагаетесь, на зоркое око Бастианны, этой знойной, не поддающейся никакому тлену возраста корсиканки.