Солнечный змей - Токацин

Астанен сказал что-то по-риккински, обращаясь к чародею-куосцу. Тот кивнул и ответил на том же языке, глядя на Кессу внимательно, но без злобы. Хмурый Яцек Сульга обронил короткую фразу, Астанен в ответ пожал плечами и махнул рукой за окно. Там рассвирепевший ветер трепал тёмно-синее полотнище знамени, и казалось, что вышитый на нём огненный кот прыгает по нарисованным волнам и бьёт по ним лапой.

— Присядь, — сказал Астанен, кивнув Кессе, и выразительно покосился на Домейда. — Кто-то напугал тебя? Я об этом точно не просил. Ты успела отдохнуть после Ледны?

— Я готова сражаться за Реку, если ты об этом, Король Астанен, — настороженно отозвалась Речница. Койя тихо мяукнула, глядя правителю в глаза, тот усмехнулся.

— Не знаю, за что боги одарили меня такими Речниками, — пожал плечами он. — По заслугам мне бы повелевать никчёмнейшими из мертвяков… Речник Яцек, всё почти уже решено. Может, ты возразишь — или добавишь что-нибудь к моим словам?

— Мне нечего добавить, Король Астанен, — покачал головой хмурый Речник. — Это престранная затея, но у нас всегда так. Может, сработает. Значит, завтра?

— До завтра едва ли успеем. Послезавтра, не раньше, — просветлел лицом Астанен. — Грамота, деньги и лезвия — в твоих руках. Что-то ещё нужно тебе? Оружие, броня, зелья?

— Благословение Макеги и немного удачи, — хмыкнул Речник. — Да ещё кувшин Шигнава и осколок кей-руды. В тех краях от оружия проку немного.

— Шигнав и кей-руду ты получишь, — кивнул правитель. — Боги решат за себя сами. А что касается удачи… Речница Кесса, ты пережила не одну зиму на Истоках Канумяэ. Снег и ледяной ветер тебя не пугают?

— Меня пугает только это, — тихо ответила Кесса, указав на Зеркало Призраков. В сумрачной глубине с белесого неба снова текло пламя, и под ним вздымались клубы дыма от бесшумных, но от этого не менее жутких взрывов. Надо всем этим ярким костром полыхало багровое солнце.

— Зеркало видит только это — и больше ничего. Теперь уже и под крышей, когда не видно неба, — мрачно пояснила она. — Вот это меня пугает. А в снег уже трудно поверить.

Тулинен шевельнулся на скамье, хотел протянуть руку к Зеркалу, но одёрнул сам себя и опустил взгляд. Астанен кивнул.

— Это пугает всех. Но страна, где снег не растаял даже теперь, всё-таки есть… И есть существа, которые противостояли самому сильному огню многие тысячи лет. Всякое пламя враждебно им — они воевали с Кеосом, Древним Владыкой, а перед ним Тзангол — всего лишь искра. Воины Хилменахара, Владыки Льда, живут в Хеливе, на самой кромке земли и на ледяных островах. И если огонь против нас, мы обратимся за помощью к ним. В эти края мы ещё не направляли послов, но когда-то надо начинать. Речник Яцек летит в страну Хилменахара. Я прошу тебя, Чёрная Речница, сопровождать его в пути.

Кесса поперхнулась, недоверчиво посмотрела на Астанена, потом на Яцека. Тот еле заметно кивнул, но взгляд его не потеплел.

— Это великая честь для меня, Король Астанен, — сказала она, облизнув пересохшие губы. Сердце колотилось часто и гулко, и скамья под Речницей раскачивалась и куда-то уплывала.

— Когда мы вылетаем? — спросила Кесса. Яцек сел рядом, стиснул её руку. В глазах у Речницы прояснилось.

— Когда служители соберут вас в дорогу, — ответил Астанен, склонив голову. — Зная их страх перед твоей тхэйгой, боюсь, мне самому придётся стоять рядом с ними. Келвесиенен приготовит для вас обоих зелье с моей кровью — Яцек знает много языков, но заберётесь вы далеко, и знают ли их там… Спасибо вам, воины Реки, и… пусть вся её сила будет с вами там, где не тает лёд…

…Тхэйга, прижав крылья к бортам, улеглась на соломенный настил посреди пристани. Только что отвязалась и поднялась в небо сигнаса из Куо, унося с собой магов-Погодников и верховного жреца Реки, и ни одного корабля не было у причалов. Служители, стараясь не прикасаться к костяным бортам, прятали в тесный трюм припасы, устилали палубу циновками и полотнищами мелнока. Одна из скамеек тхэйги уцелела, и на ней, восторженно озираясь по сторонам, уже устроился служитель Хагван. Поверх олданской брони он накинул меховой плащ — богам ведомо, из каких запасов.

— Ветер сильный, — Яцек смотрел на трепыхающееся знамя. — Будет бить по крыльям, но я попробую создать попутный поток. Этот корабль хорошо лежит на воздухе. Не махай крыльями там, где это ни к чему, и долетим как по маслу.

— Я никогда не вела тхэйгу так далеко… так далеко на север, — покачала головой Кесса. Ей всё ещё было не по себе.

— Не страшно, — Речник тронул её плечо. — Будем сменяться у штурвала. Покажу тебе, как направлять ветер.

— Ты очень храбрый, Речник Яцек, — вздохнула Кесса. — А там, где вечный лёд? Тхэйга не выживет в метели из ледяных клинков…

— Посмотрим на месте, — ответил Старший Речник. — Возможно, путь станет извилистым. Меня больше смущает то, что рассказал Тулинен…

— Сарматы и их станция? — подняла голову Речница. — Но Тулинен сказал, что они насторожены, но не свирепы. Мы поговорим с ними со всем уважением… может, они расскажут, что так им не понравилось. Странно… Речник Фрисс живёт там, на истоках, и он никогда ничего не говорил о станциях на севере…

— Неудивительно, — нахмурился Яцек. — В самом Куо о них тоже лишний раз не говорят. Нас от свечения воды на истоках спасает в основном северный водораздел… вот тем, кто живёт на Весикьёльме и её притоках, не замечать этих станций не удаётся. А Лиу вообще стоит напротив «Ларата», на берегу того же озерца. Всегда удивлялся, почему озеро в темноте не горит зеленью…

— Нехорошо так портить реки, — покачала головой Кесса. — Но одно дело — вода, а другое — нападения. Им не понравится, наверное, что мы прилетели во время запуска. Но если у них есть время на стрельбу, то найдётся и на переговоры. А Король Свенельд не пытался поговорить с «Ларатом» сам?

— Король Свенельд последние годы только успевает удивляться, как Астанену удалось умиротворить своих сарматов, — вздохнул Яцек. — В Куо о таком и не мечтают. Обходят их стороной, вот и все разговоры. Шесть станций на одной реке — это всё-таки слишком много…

…Ветер подхватил тхэйгу под широко раскинутые крылья и нёс её на север, плавно покачивая на встречных потоках. Речнице, когда она прикрывала глаза, мерещилось, что она плывёт по Реке, и волны бьют в борта. Кончики крыльев слабо поскрипывали — костяной корабль едва шевелил ими, выравнивая полёт. Внизу змеилась сверкающая, как россыпь самоцветов, Канумяэ. Последние лепестки доцветающей Хумы перемешались на её волнах с золотой пыльцой бесчисленных Ив. С севера заходила тяжёлая клочковатая туча, порывы встречного ветра, пахнущего дождём, били по крыльям тхэйги, но Кесса на темнеющее небо глядела радостно. Корабль слегка снизился, пропуская тучу над собой. Речник Яцек тоненько засвистел, уводя за тхэйгой попутный ветер. Хагван нахлобучил мохнатую шапку и сдвинул над палубой две половины дождевого полога, оставив под открытым небом лишь нос корабля. Кесса запрокинула голову, вглядываясь в синевато-серое марево. Ей казалось, что вот-вот из тучи покажется стальное брюхо, и над берегами Канумяэ сверкнут бирюзовые молнии.