Башня Королевской Дочери - Чез Бренчли

Обратно в конюшенный двор; она уже подумывала о том, чтобы расспросить мальчиков-шарайцев, но магистр внимательно следил за ней - казалось, он наблюдает за всяким, кто осмеливается войти в его владения, - а Джулианне не хотелось снова почувствовать на своей шкуре его враждебность.

Так куда же идти теперь? Элизанда ведь не обедала, по крайней мере с ней вместе, и давно должна проголодаться. Значит, следовало искать в трапезной и на кухне. Однако Джулианна не имела ни малейшего представления об их местонахождении. Но зато у нее был язык и желание использовать его, да к тому же ей удалось поймать брата, бежавшего по какому-то поручению.

Это оказался юнец, краснеющий по малейшему поводу; Джулианна решила, что он сутулится и заикается только по молодости, а не из женоненавистничества. Именно желание помочь заставляло его быстро шагать впереди девушки, останавливаясь на каждом разветвлении коридора. Он был добродушен и выдрессирован, как щенок, а щенки всегда нравились Джулианне. Она подумала, что, возможно, ей удастся удержать мальчика подольше, чтобы он провел ее через весь лабиринт...

То есть Джулианна понимала, что выбранный путь ею окажется в лучшем случае простывшим следом, скорее всего тупиком - просто-напросто потерей времени. Невозможно было представить себе Элизанду, которая будет помогать монахам печь хлеб - впрочем, как и монахов, которые позволят ей помогать себе. Скорее уж она выпросит на кухне корочку хлеба... хотя какого гостя станет столь скудно угощать Орден, какую женщину не проводят вежливо, но твердо назад, в ее апартаменты, где уже будет ожидать еда?

Итак, Джулианна не рассчитывала, что найдет Элизанду там, куда она шла. Так и оказалось: в трапезной были только несколько монахов, отмывающих столы, лавки и пол. Во избежание недоразумений девушка попросила поговорить с ними своего проводника, но Элизанду здесь не видели.

Джулианна сама поговорила с главным поваром, в этом была своя тактика: как бы он ни отнесся к присутствию женщины в своем хозяйстве, ее расспросы он примет более благосклонно, чем расспросы молодого монаха. Итак, она задала вопрос, рассчитывая получить отрицательный ответ, однако вместо этого получила утвердительный. Да, компаньонка мадемуазель была на кухне этим утром. Она пришла вскоре после завтрака, однако главный повар так и не понял, что ей было нужно. Наверное, праздно любопытствовала, предположил он, фыркнув. Джулианна поняла это так, что ей следует получше следить за своей служанкой, заставлять ее заниматься рукоделием и прочей женской работой, не позволять слоняться по замку и отвлекать мужчин от работы...

Сколько она здесь пробыла? Довольно долго, и ушла только после того, как инквизиторы спустились в камеры - кивок на неприметную дверь в темном углу - и заключенный там гнусный еретик начал кричать. Это не для дамских ушей, и служанка мадемуазель это поняла. Нет, он не знает, куда она ушла потом; нет, никто из работавших на кухне братьев тоже не знает, так что расспрашивать их нет нужды. Это не их дело - следить, где гуляют непоседливые гости. И ругаться с гостями он тоже не обязан, поэтому промолчал, когда она, не спросивши, взяла пару яблок - будь на ее месте какой-нибудь брат, он оказался бы повинен в жадности, краже и непослушании...

Джулианна в изысканных выражениях попросила прощения за визит своей компаньонки, вежливо присела и покинула кухню. Как она и надеялась, ее юный провожатый последовал за ней без вопросов, решив, видимо, служить ей до тех пор, пока не будет отослан прочь.

- Как твое имя, брат?

- Эстьен, госпожа, - пробормотал он, глядя на собственные пальцы и обдирая сухую кожу с покрасневшей костяшки. Джулианна подавила улыбку - она видела, как мальчишке хочется помочь себе зубами, но в присутствии дамы он сдерживался.

- Ну вот что, Эстьен, этот ваш замок слишком велик, чтобы искать повсюду. Так мы пробродим весь день и никого не отыщем. - "А я всего-навсего девушка, чужая здесь, - добавила она про себя, - и очень рассчитываю на такого молодого человека, как ты". - Придется нам гадать, куда она могла уйти. Мои догадки ни к чему ни привели, так что...

Она не ожидала особой пользы от его предложений; если Элизанда могла оставаться тайной для нее, что сможет придумать этот зеленый юнец? Но ей нужен был спутник, знающий замок, а если мальчик почувствует, что на него надеются, с его мнением считаются, от него будет гораздо больше пользы.

Мальчик нахмурился и задумался; его рука медленно поднялась ко рту, зубы начали обгрызать содранную кожу. Наконец брат произнес:

- Здесь есть лазарет, госпожа, она могла пойти туда...

Да, могла - могла пойти сама, а могла и попасть ненароком. Эстьен, конечно, не имел в виду ничего подобного; скорее он вспомнил о том, как его мать носила травяные настои бедным соседям - "женщины посещают больных". Джулианна же подумала о другом: "Элизанды не было весь день, она любопытна и беззаботна, не знает здешних мест, с ней могло случиться что-нибудь..."

Она-то надеялась еще какое-то время не думать о лазарете! Но было уже поздно.

- Могла, - весело согласилась девушка. - Не мог бы ты провести меня туда, Эстьен?

Он мог и провел. Лазарет оказался большой комнатой, в которой было все скамьи, бутылки, каменные кувшины, бочонки, ступки, букеты из сухих трав, подвешенные под потолком, и книжная полка. Помещение скорее напоминало аптеку: в самой комнате не было никого, но за дверью в конце коридора слышались тихие голоса. Однако, несмотря на это, Джулианне показалось, что она узнала один из голосов. Эстьен неуверенно поморщился, но Джулианна улыбнулась ему, скрывая собственные сомнения, и первой вошла в длинную комнату, уставленную койками.

Только одна койка оказалась занята, но лежала на ней не Элизанда. Джулианна поняла это с первого взгляда и едва сдержала вздох облегчения, потому что самые худшие ее страхи не оправдались. Следующий вздох едва не превратился в смех; ей пришлось крепко зажать себе рот, чтобы не расхохотаться.

Лежавший на матрасе человек, почти мальчик, был бледен и полураздет. Возле него стояли на коленях два монаха; один протирал губкой лицо и грудь больного, а второй смазывал чем-то кровоточащую рану на руке юноши. Оба брата в ужасе воззрились на возникшую перед ними девушку - выражение их лиц и насмешило Джулианну.

Еще два человека стояли в ногах койки. Старшего Джулианна сочла главным целителем, а второго узнала - сьер Антон д'Эскриве. Это его голос она услышала и распознала еще в коридоре. Он быстрее всех пришел в себя, поднял измазанную, дурно пахнущую рясу и аккуратно накрыл лежащего на койке юношу. Проследив за его руками, Джулианна посмотрела на лицо больного. Да, это был Маррон, молодой монах и странный оруженосец сьера Антона.