Нежные признания - Элизабет Торнтон

Он помнил, как бабушка Макэчеран успокаивала его, когда он был маленьким мальчиком и боялся монстров, поджидавших его во сне. Все, что было нужно, — это теплое тело рядом, тот, за кого можно крепко схватиться, когда появятся монстры. Он почти слышал бабушкин голос, прогонявший его страх.

Вот что нужно Фэйт.

Он лег поверх одеяла и вытянулся возле нее.

Глава 16

— Джеймс?

— Я здесь. Спи. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Это были слова, которые говорила его бабушка. Он вспомнил и другое: как она гладила его по плечу и держала за руку. Он повторил эти движения, но когда прикоснулся к пальцам Фэйт, то неожиданно почувствовал всплеск энергии: похожий на электрический, разряд прошел между ними; еще секунда реальности — и он попал в водоворот яркого света, его засосало в сон Фэйт…

— Слава богу, ты здесь, — пробормотала девушка, крепко сжимая его руку.

…Они с Фэйт находились в доме Хьюзов. Вечер только начинался, и гости с волнением ожидали их злосчастного появления. Все были похожи на стервятников, хотя и прекрасно одетых. Они окружили Фэйт, стали клевать ее, и Джеймс почувствовал, как к ее горлу подступает комок. Тогда он заиграл своими мускулами и ощутил себя волком, преследующим добычу. Стервятники расступились, и Фэйт облегченно вздохнула.

«Так вот, значит, как бабушка справлялась с моими кошмарами», — подумал Джеймс. Некоторые бабушки пели колыбельные. Его бабушка прогоняла драконов. Каждому свое.

Прежде чем он смог изучить все возможности этого неожиданного поворота, картинка изменилась. Теперь они проходили через дверь на террасу, и на его месте был какой-то нечеткий силуэт. Добина нигде не было видно… Вот Фэйт собирается с духом перед ужасным моментом, когда толкнет дверь в сарай для лодок и споткнется о тело Денверса. Ее сердце бешено колотится в груди, она оцепенела от ужаса.

Джеймс знал, что ему нужно делать: он должен отвлечь ее мысли от того, что она сейчас найдет тело Денверса, и направить их в безопасное русло. Но, к его полнейшему ужасу, он обнаружил, что совсем не подготовлен к этому. Он попытался увести Фэйт, но ее рука стала прозрачной, и он не мог ее больше удерживать. Он звал ее, но она не обращала внимания. Ее мысли были прикованы к безжизненным глазам Роберта Денверса. Вот ее рука коснулась двери, готовясь открыть ее…

Пока он колебался, не зная, что делать дальше, случилось немыслимое: и он, и Фэйт попали в его самый ужасный кошмар.

…Из тумана появились огромные железные ворота разрушенного особняка, затем призрак самого дома. Он услышал скрип своих ботинок по гравию, когда проходил через ворота. С деревьев капала вода, и земля, нагретая жарким солнцем, превращала дождь в красивую кружевную дымку.

Джеймс столько раз видел этот сон, что знал его наизусть. Он вошел в мраморное фойе с консольной лестницей, ведущей на верхние этажи. Он знал, что где-то там была до смерти напуганная Фэйт. Кто-то поджидал ее в темноте, — кто-то, ненавидевший ее и задумавший убить.

Сердце выпрыгивало из груди, кровь стучала в висках. Он пытался унять охватившую его панику и мыслить ясно. Был способ найти Фэйт и спасти ее. Вот почему он получил это предупреждение. Будущее можно было изменить.

В его голове раздался ужасный крик, и он понял, что опоздал.

Он не опоздал. Он не опоздал. Будущее можно изменить. В его голове вертелись эти слова как молитва, и он побежал.

— Фэйт! — крикнул он. — Фэйт!

Один длинный коридор сменялся другим. Это был не дом, а лабиринт. Фэйт была где-то здесь. Он обязан найти ее.

— Фэйт! — кричал он. — Фэйт!

До него донесся тихий звук. Ее стон. Он приближался к ней, приближался…

Лабиринт разделился на части перед его глазами, и появился густой туман, как во время смерча.

— Нет! — закричал он. — Нет!

Джеймс дрожал. Сердце бешено застучало, горло сдавило, и он открыл глаза. Фэйт сидела на коленях на кровати, по ее щекам текли слезы. Она трясла его за плечи, пытаясь разбудить.

Ужасные картинки постепенно исчезли из ее головы, когда она увидела, что он проснулся.

— Я не могла найти тебя, — рыдала она. — Я думала, что потеряла тебя.

Джеймс все еще хватал ртом воздух, словно на самом деле бежал по тем коридорам в поисках ее.

— Со мной было то же самое. — Он поднялся и прикоснулся пальцами к ее лицу. — Со мной все нормально. Не переживай так. Это был всего лишь сон.

Фэйт накрыла ладонью его руку, прикоснувшуюся к ее щеке. Его кожа была теплой на ощупь. Их взгляды встретились и задержались, затем он медленно наклонил голову и прильнул губами к ее губам. Это был очень мягкий, утешительный поцелуй, но он не мог унять клокотавшие внутри нее эмоции.

— Все было таким реальным, — простонала Фэйт.

— Знаю. Мне тоже так казалось.

Плечи девушки напряглись, когда она вспомнила обрывки сна. Она попыталась вдохнуть воздух, но Джеймс начал шептать ей что-то на ушко, провел рукой по ее спине и погладил по волосам. Она прильнула к его теплому телу и поцеловала в шею.

Отодвинувшись немного, чтобы посмотреть ему в лицо, Фэйт произнесла осипшим голосом:

— Я была в разрушенном доме. Там были запутанные коридоры. Я пыталась найти тебя, но ты продолжал отдаляться.

— Я тоже там был. Мне снился такой же сон.

Он не сказал ей, что ее сон был предвестием того, что должно произойти. Она еще не была готова услышать это. Утешало лишь то, что сейчас она была в безопасности.

«Но как долго?» — спросил его внутренний голос.

«Пока я не изменю будущее!» — яростно ответил он.

Мысль о возможном провале все еще не отпускала его, и он крепче сжал тонкий стан Фэйт, словно мог укрыть ее от всех бед, прижав к себе. Мужчина, привыкший рисковать в деловом мире и готовый выиграть или проиграть, не моргнув глазом, оказался тем еще трусом, когда дело коснулось человека, который много значил для него.

— Фэйт, — сказал он и с отчаянием, которое не мог контролировать, поцеловал ее.

Она почувствовала его колебания и интуитивно захотела унять его страх, как он унял ее. Его близость и сила помогли ей выйти из этого кошмара, но эмоции продолжали разрывать ее на части. Все пережитые в прошлом страдания, не шли ни в какое сравнение с тем, что она испытала, когда подумала, что потеряла его. Не имело значения, сколько раз она говорила себе, что это всего лишь дурной сон. Это было похоже не на сон, а, скорее, на воспоминание.

Она не собиралась оглядываться назад. Она не собиралась заглядывать в будущее. Мама много писала об этом в своем дневнике. Нужно жить только в настоящем.