Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит Августин (Никитин)

В 1895–1897 гг. внутреннее убранство храма коренным образом изменили по проекту архитектора М.Е. Месхмахера. Максимилиан Егорович Месмахер, отец которого работал каретником, не пошел по его стопам и стал архитектором. Выпускник Петришуле, он поступил в 1860 г. в Академию художеств, блестяще окончил ее, затем стажировался в Италии, по возвращении получил звание академика и вступил на самостоятельный творческий путь. Месмахер оформил интерьер Петрикирхе во флорентийском духе, изменив раннюю брюлловскую отделку. Прихожане могли любоваться интерьерами, расписанными Максимилианом Месмахером. (Его работу оценили в 65 тыс. золотых руб., но мастер не принял плату.)

По обеим сторонам от главного входа в храм, на гранитных пьедесталах установили фигуры апостолов Петра и Павла. Это были копии статуй, выполненных знаменитым датским скульптором Альбертом Торвальдсеном (1770–1844). Невский проспект оглашался мелодичным звоном колоколов, изготовленных на сталелитейном заводе в Бохуме (Вестфалия). Их установили в западной башне собора в 1863 г.

На рубеже XIX и XX столетий в немецкой Готе вышел монументальный труд немецкого церковного историка Германа Дальтона, который долгое время был пастором реформатской общины в Санкт-Петербурге. Хотя он принадлежал к кальвинистской традиции, в его книге под названием «Очерки к истории Евангелической Церкви в России» (тт. 1–4, Гота, 1887–1907, на немецком языке) много места уделено истории лютеранских общин и, в частности, петербургскому приходу Петрикирхе.

Начало ХХ столетия

К концу XIX – началу ХХ в. в Петербурге проживало около 45 тысяч немцев. В начале 1900-х гг. община церкви Св. Петра была самой богатой и многочисленной среди других лютеранских приходов. Благотворительное общество при кирхе содержало детский приют и сад, больницу и дешевые квартиры. В 1910 г. в Александровском благотворительном заведении на Васильевском острове и в приюте для психически больных детей в Удельной (первом подобного рода в России) имелись молитвенные залы, где служили пасторы Петрикирхе[677].

«Одна из немногих сохранившихся реликвий удельнинской старины отметила в 2009 году столетний юбилей. Речь идет о сооруженном в готическом стиле здании бывшего Евангелического приюта во имя св. Эммануила на Ярославском проспекте, 4, постройка которого завершилась в 1909 году. От приюта получила свое название проходящая рядом Эмануиловская улица. По данным „Топонимической энциклопедии Санкт-Петербурга“, первоначальное название улицы звучало как „Иммануиловская“ и было известно с 1887 года. Впоследствии, с 1896 года до 1920-х годов, употреблялось более правильное название – „Эммануиловская“. Приют во имя св. Эммануила относился к числу „заведений для иноверцев и иностранцев“. В него принимались страдающие падучей болезнью и слабоумные.

К моменту открытия учреждения здесь находились около ста человек. Журналист Л. Баумгартен, побывавший в приюте весной 1912 г., посвятил ему публикацию на страницах газеты «Вечернее время“», озаглавив ее «Убогие и обиженные». «В большом здании живет 50–60 детей, хотя могло бы поместиться втрое больше, – не хватает средств, – отмечал Баумгартен. – Дети-калеки живут отдельно от „идиотов“: их учат чтению и рукоделию. На втором этаже здания находился молитвенный зал, где служили пасторы из церкви св. Петра. На службы сюда допускались посторонние – в основном финны, которых немало жило на Выборгской стороне.

После революции в здании разместилась богадельня. Есть сведения, что во время Великой Отечественной войны в здании помещался склад продуктов, в актовом зале выдавали по карточкам хлеб. Кроме того, на втором этаже находился госпиталь. Война еще не закончилась, как зданию вновь вернули его прежнюю приютскую функцию: 5 декабря 1944 года в исполкоме Ленгорсовета подписали приказ о создании тут детского дома для детей-сирот командного состава Ленинграда и Ленинградской области. Детский дом получил № 53, под таким номером он работает здесь и по сей день. Первые воспитанники появились здесь 28 декабря 1944 года. Когда детский дом начал свою работу, в нем насчитывалось 134 человека – 58 мальчиков и 76 девочек»[678].

Церковный совет и члены общины были чрезвычайно активны и изобретательны в сборе средств, личных пожертвований для диаконической деятельности. Особенно крупными жертвователями являлись К. Тур, Э. Нотбек, г-жа Крамер[679].

В 1910 г. произвели надстройку в два этажа обоих церковных зданий, выходящих фасадом на Невский проспект. Что касается здания Петришуле, то ее 4-й этаж надстроили еще в 1877 г. Проект надстройки выполнил выпускник этой школы (1826 г.) архитектор академик Александр Пель.

Петришуле по-прежнему оставался одним из интеллектуальных центров столицы. Химик Д. Менделеев, физиолог И. Сеченов, ботаник и географ А. Бекетов, историк Н. Костомаров – все они читали лекции в великолепном (как убранством, так и акустикой) актовом зале школы. Здесь же часто выступал с докладами хирург Н. Пирогов, а в 1880 г. на благотворительном концерте присутствовал автор исполняемых произведений – П.И. Чайковский.

Авторитет школы, ее престиж все время рос благодаря замечательным учителям, многие из них были (или стали впоследствии) крупными учеными. В Петришуле преподавали физику, историю, естествознание, основы гигиены, домоводство, разделы математики, музыку, танцы, пение, рисование, пять языков; русский обязателен для всех как государственный язык, и такая «дискриминация» ни у кого не вызывала протеста. Оканчивающие Петришуле с «отличием» награждались золотым с синей эмалью перстнем с монограммой «SP» (Schola Petrina) и девизом «Усердию и честности». «SP» – это гордое имя, в нем виделся символ посвященности.

В 1912 г. немецкое Главное училище Св. Петра в Петербурге торжественно праздновало свой 200-летний юбилей. Праздник, начавшийся 11 ноября, длился несколько дней при активном участий директора Петришуле – Р.И. Штейнмана[680]. А последний директор «старой» Петришуле Эрих Клейнберг (Кляйнбергер) обучал немецкому языку дочерей императора Николая II…

Кафедральный собор Св. Петра был в столице основным очагом органной музыкальной культуры. Здесь широко практиковалось исполнение самой разнообразной музыки – звучали не только хоралы и песнопения, но и кантаты, оратории, инструментальные пьесы. Все это происходило как во время богослужений, так и в специально отведенные часы. Один из старых петербуржцев вспоминал об исполнении в соборе ораторий «Павел» Мендельсона, «Сотворение мира» Гайдна, о концертах гамбургского органиста А. Ситтарда[681].

Начало Первой мировой войны осложнило положение немцев, живших в России. В годы войны перестали выходить немецкоязычные газеты лютеранских общин («Санкт-Петербургская евангелическая воскресная газета» и др.)[682]. С началом Февральской революции 1917 г. и приходом к власти Временного правительства появились надежды на «свет в конце тоннеля»…

…31 октября 1517 г. Мартин Лютер прибил свои «95 тезисов» к дверям дворцовой церкви в Виттенберге; это событие считается днем рождения Реформации. В октябре 1917 г. наступил ее 400-летний юбилей, и российские лютеране достойно отметили этот праздник, несмотря на социальные потрясения, обрушившиеся на страну.

Общине Петрикирхе в эти тяжелые времена приходилось преодолевать много трудностей. Как вступление к празднику в этой общине были три подготовленных собрания в церкви, первое из которых было посвящено представлению основного содержания Аугсбургского Исповедания. В два последующих вечера были зачитаны произведения Лютера о свободе христианина. Старший консисториальный советник пастор Кентманн дал объяснения к этим произведениям. Утром 18 (31) октября на первых богослужениях выступил вначале пастор Виллигероде, затем пастор Вальтер и вновь пастор Кентманн[683]. Приведем начало проповеди пастора Карла Вальтера.

«На очень теплое время пришелся 400-летний юбилей Реформации. Не торжественный тон и не сияние торжества присуще нам в эти дни. Тихо и серьезно мы, дети Реформации, идем своим путем, склонив голову под тяжелой ношей, с тяжелым сердцем в заботе и нужде, усталые от тяжелого повседневного труда. Наши колокола возвещают о празднике Реформации. Огромная община собирается, уйдя от повседневной суеты, в доме Божьем, и в могущественной и возвышенной вере великая песня Реформации прорывается из затаенных глубин неспокойного сердца и выходит на уста, и становится нашей молитвой: надежное прибежище – наш Бог!

Община Реформации прошла уже однажды через страшную бурю европейской войны – это были тридцатилетние страдания. И страдания таили в себе искушение – отчаяние в глухом равнодушии. И здесь вера принесла отчаявшимся тройное познание: осознание того, что в руках Господа карающий бич, при помощи которого Он хочет принудить Своих детей к покаянию; уверенность в том, что у тех, которые любят Бога, все дела идут на пользу; и наконец, верность в призвании, которая не ждет благодарности, а при любых обстоятельствах следует воле Бога. Эти познания должны, как лучи солнца, освещать нам путь. Так хочет Бог: под натиском бурь нашего времени Церковь Реформации должна с Божьей помощью не разрушиться, но выстоять: надежное прибежище – наш Бог!»[684].