Михаил Романов - Руслан Григорьевич Скрынников

нами все; а что с нами дворян больших и стольников и стряпчих и дворян выборных из городов, и мы к вам послали имянной список».

Тех, кто не выполнил царский указ и не явился в стан к государю, ждала суровая кара. Михаил приказал отписать у них в казну поместья и вотчины, людей их выслать вон из имений, «и крестьяном тех помещиков слушать ни в чем не велеть». К царской грамоте приложен был список нетчиков, среди которых были Бутурлин, Колычев, Головин, Гагарин и пр.

Смотр 25 апреля имел не менее важное значение, чем выборы 21 февраля. Собранные в царском лагере дворяне страны продемонстрировали полную поддержку вновь избранной династии. Те, кто выступил против Михаила Романова, не считали его избрание на трон делом окончательно решенным. Посылка смотренных списков в столицу должна была убедить всех, что избрание Михаила является фактом и пересмотру не подлежит.

Опора на дворян помогла Романовым преодолеть сопротивление аристократической думы. Навязанное казаками решение приобрело законную силу после того, как его поддержало столичное и провинциальное дворянство.

Избирательная кампания уже с первых дней обнаружила, что на стороне Романовых выступает меньшинство как в думе, так и на соборе. После 21 февраля романовская родня и сторонники отправились в ставку Михаила. Партия Романовых окончательно ослабила свои позиции. Поначалу немногие из власть имущих, оставшихся в столице, верили в успех казачьего кандидата. Федору Шереметеву понадобился незаурядный талант политика и дипломата, чтобы усадить Михаила на трон.

Земский собор уверял Романова, что в Москве все готово для его приема. Но известия, поступавшие из столицы, говорили совсем о другом. Царь бранил подданных за ложь: «Вы де нам били челом и говорили ложно всего Московского государства ото всех чинов людей, что всякие люди перестали ото всякого дурна и учинились в соединенье, и междоусобная кровь крестьянская перестала литься».

В самом деле, казаки продолжали волноваться, требовали платы и в любой момент могли учинить новый мятеж. В столице было неспокойно из-за недостатка продовольствия, постоянных грабежей и разбоя. В грамотах к боярам царь приказывал положить конец беспорядкам, «чтоб на Москве и по городам и по дорогам никому ни от кого грабежей и убивства не было».

Сложилась ситуация, при которой бояре не могли ничего потребовать от государя, тогда как царь предъявил думе и собору жесткие требования. Не располагая рычагами власти, окружение Михаила должно было идти привычным путем: возложить на Боярскую думу и собор исполнение самой насущной и трудноисполнимой задачи — немедленного восстановления безопасности и порядка в столице и по всей стране. Разрешить эту задачу в короткий срок было попросту невозможно.

Движение царского кортежа в Москву затрудняла весенняя распутица и еще больше — новые неблагоприятные вести. 23 апреля в царский лагерь в село Сватково под Троице-Сергиевым монастырем явились дворяне, везшие грамоту царю из столицы. В Подмосковье они были ограблены казаками донага и изранены саблями. Несколько дней спустя «воровские» казаки ворвались на посад в Дмитров и учинили там грабеж. Было установлено, что ранее они служили в станице Степана Неустроева из полка Дмитрия Пожарского. Подняв бунт, казаки бежали из Москвы и выбрали себе нового атамана.

Строгие предписания на имя Мстиславского с товарищами о наведении порядка не давали желаемых результатов, и окружение Михаила искало поддержки тех сил, которые фактически располагали властью в столице. Будучи в Троице-Сергиевом монастыре, царь созвал собор с участием церковных властей, членов думы, дворян Государева двора и городовых, голов и сотников стрелецких, атаманов и казаков. Царь выступил перед ними «с великим гневом и со слезами», жалуясь на злодеяния людей, которые чинят убийства и грабежи в столице, по городам и на дорогах. Говорилось, конечно же, о казаках. Но Михаил обличал «воров великих», не уточняя, о ком идет речь. Под конец государь грозил, что не поедет из Троицы к Москве до тех пор, пока в стране не будет наведен порядок и прекращен разбой на дорогах.

В надежде на награду в царский стан продолжали стекаться казаки. Им выдавали по 6 денег на атамана и 5 денег на казака в день и фураж на лошадей. Такое жалованье никак не могло устроить служилых казаков. Они прекрасно уразумели, против кого направлены были решения собора в Троице и заволновались. На другой день после собора многие из казаков побежали из царского стана к Москве, а «дорогой едучи, многих людей грабили». Михаил тотчас известил Мстиславского, что атаманы при нем «ныне все, а казаки в Троице остались немногие». Наибольшая опасность заключалась в том, что неповиновение царю оказали казаки, еще недавно ратовавшие за его избрание.

На троицком соборе решено было срочно отправить в Москву посольство во главе со стольниками Петром Ивановичем Шереметевым, князем Алексеем Львовым и архимандритом Чудова монастыря Авраамием. В состав посольства вошли представители всех соборных чинов. Посольство должно было предъявить Земскому собору в Москве требование немедленно унять разбой на дорогах и очистить путь государю в столицу. Соборные чины напоминали Земскому собору в Москве, что его члены по своей воле «обрали» царем Михаила и принесли ему присягу.

Михаил отправил с послами приказ арестовать мятежников-казаков, бежавших из-под Троицы, и бросить их в тюрьму. Послы привезли именной список «воров».

В Москве власти употребляли все средства, чтобы овладеть положением. Прежде всего они старались удалить из столицы казачьи сотни. 19 марта 1613 года на литовскую границу было отправлено 2323 казака из состава ополчения. Несколько сотен отправились в Псков.

Переписка двух соборов — троицкого и московского — показывала, что окружение Романова искало опору в столичном Земском соборе. Без собора коронация Михаила была невозможна.

Крайнюю тревогу в царском стане вызвали казанские вести. Утрата Новгорода и Смоленска подняла значение Казани как крупнейшего города после Москвы. Весной 1613 года казанцы собрали рать и послали ее по приказу земских властей в столицу. Весть о царском избрании застигла казанских воевод в Арзамасе. Посланцы Земского собора хотели, чтобы ратники немедленно принесли присягу Михаилу, но их предводитель дьяк Шульгин воспротивился присяге. Дьяк управлял Казанью с того времени, как народ по его указке убил Богдана Бельского, а Морозов ушел под Москву. Шульгин заявил: «Без казанского совета креста целовали, не хочу». С ближайшими «советчиками» дьяк решил спешно вернуться в Казань.

Выступление Казанского государства грозило поколебать позиции Романова. Поэтому власти постарались перехватить Шульгина в пути. Они снарядили погоню и арестовали дьяка в Свияжске. Позже его уморили в сибирской ссылке.

Михаил принял под свою высокую руку распадающееся царство. «Новгородское государство» перешло под власть шведов.