Михаил Романов - Руслан Григорьевич Скрынников

земельного фонда. Но он не смог бы удержать корону на голове, если бы стал проводить широкие конфискации. Монарх постарался обеспечить себе поддержку всех сколько-нибудь влиятельных сил в среде знати и дворянства. Для достижения этой цели надо было закрепить земельные богатства за членами бывшей Семибоярщины и поддерживавшей ее верхушкой Государева двора, что означало отмену одного из важнейших пунктов земской конституции 1611 года. Одновременно государю пришлось подтвердить пожалования многим земским дворянам, воевавшим с Семибоярщиной.

Новым властям пришлось прежде всего позаботиться о том, чтобы восстановить почти полностью запустевший фонд поместных земель и обеспечить землями обнищавших служилых людей. Назрела необходимость нового «землемерия» наподобие тех, которые проводил Грозный.

30 ноября 1613 года Мстиславский с товарищами приговорили объявить по всем городам «в торговые дни»: все, кому даны вотчины «против московских осадных сидельцев, а они были в Тушине, или кому даны вотчины за московское очищение», обязаны предъявить «вотчинные грамоты». Сами грамоты отбирались в казну, а за владельцами закреплялось лишь то, что «в оклад войдет», притом в оклад поместный, поскольку предписано было урезанные вотчины перевести в разряд поместий. В случае утайки вотчинных грамот землевладелец терял всю вотчину целиком. Сама вотчина переходила в руки доносчика как поместье.

Приговор затрагивал две категории дворян: тех, кто осаждал царя Василия Шуйского, будучи в тушинском лагере, и получил вотчину «против», т. е. соответственно дачам защитников Москвы; и тех, кто, находясь в земских ополчениях, получил вотчины за освобождение столицы и пленение Семибоярщины. Действие закона распространялось на всех тех, кто получил земли «при боярех» Трубецком с товарищами.

Боярский приговор от 30 ноября 1613 года показал, что Семибоярщина шаг за шагом возвращала себе власть. Характерно, что в приговоре отсутствовала ссылка на указ царя Михаила.

Правительство было озабочено тем, чтобы сохранить на московской службе офицеров из числа иноземных наемников. 27 ноября бояре запретили пускать в раздачу русским детям боярским старых поместий служилых иноземцев. Последние получали право вернуть себе такие поместья.

С воцарением Михаила в России сложилась ситуация, напоминавшая начальный период правления слабоумного царя Федора Ивановича. По свидетельству авторов псковского «Сказания», «владеющие» — власть имущие бояре «царя ни во что вменили и не боялись его, потому что был молод». Пользуясь неопытностью государя, повествует тот же источник, бояре лестью его уловили; когда посадили на царство, «то к присяге его привели, что не будет казнить смертию никого из них, роду вельможеского и боярского, но только рассылать в заточение».

Знаток московских традиций дьяк Григорий Котошихин писал, что с выборных царей брали письменные обязательства, чтобы им быть не жестокими и не опальчивыми, «без суда и без вины никого не казнить ни за что, и мыслить о всяких делах с боярами и думными людьми сопча, а без их ведома тайно и явно никаких дел не делать». К числу выборных государей Котошихин относил и Романова.

Формально при избрании власть Михаила, по-видимому, не была ограничена боярами. Обнаружить ограничительную запись царя в архивах не удается. Но надо иметь в виду, что после ряда переворотов верхи приобрели опыт, без сомнения, оказавший влияние на порядки в государстве.

При восшествии на престол царь Василий Шуйский, пренебрегая советами ближних людей, дал на себя ограничительную запись и обязался «не мстить» боярам и не казнить их без боярского суда. Фактически он объявил о возврате к порядкам, существовавшим до опричнины. Царь Василий столкнулся не с мнимыми, а с реальными боярскими заговорами, но сдержал клятву. Единственным исключением стал боярин и дворецкий Иван Крюк-Колычев. Его жестокая казнь имела роковые для государя последствия.

Воцарение Шуйского произошло на глазах Романовых, и при своем избрании они не последовали его примеру. Безвластие 1611–1613 годов побуждало членов Земского собора настаивать на избрании великого государя — полновластного монарха. Но аристократия придерживалась иного мнения.

Внимательный наблюдатель Исаак Масса отметил летом 1614 года, что Михаил Романов был избран войском при том, что «все князья — его кровные имеют мало власти». Отец государя находился в плену в Польше, а прочая родня на первых порах не пользовалась большим влиянием.

Ослабление самодержавной власти побудило Михаила Романова и его окружение следовать примеру Василия Шуйского. Фактически Романовы отказались от права опалы в отношении знати, что означало возврат к доопричным порядкам. Право опалы было прерогативой самодержавия, каким оно сформировалось в годы опричнины.

Романовы признавали законность власти царя Василия. Правление Шуйского, протекавшее на глазах у Михаила, было для него своего рода школой, а ужасный конец — грозным предупреждением.

Положение новой династии на первых порах было крайне неустойчивым. Власть нового царя не распространялась на Смоленскую и Чернигово-Северскую земли, захваченные поляками. Его не признало «Новгородское государство», перешедшее к шведам; не сразу признали Казанское и Астраханское царства.

Самодержавная система пришла в упадок. Когда в стране вспыхнула гражданская война, рядом с законным царем и старой столицей появились «воровские» — Путивль у Лжедмитрия I и Тушино у Лжедмитрия II. Избрание на трон царя Владислава усугубило кризис. Против него восстало население Москвы.

В земском лагере соборная практика достигла высшего расцвета в 1611 году, когда Боярская дума была практически исключена из состава Земского собора. На соборе преобладали представители полков и выборные от городов и уездов. Зловещим двойником «Совета всея земли» стал казачий круг.

Земский собор избрал династию Романовых вопреки воле Семибоярщины, под давлением казачьего круга. Слабость династии была очевидна. Но народ видел в Михаиле символ единства государства, завоеванного ценой огромных жертв.

В период ополчений представители всех русских сословий стали реально участвовать в управлении освобожденными территориями. Вершиной земской практики явилось соборное постановление 30 июня 1611 года, ставшее своего рода земской конституцией.

Попытка земских властей отстранить руководство Боярской думы от участия в царском избрании не удалась. Михаил утвердился на троне уже после того, как дума вернула себе роль верхней палаты, после чего собор приобрел традиционную структуру. Компетенция низших курий собора резко сузилась. Выборные всей земли отступили в тень. Важнейшие вопросы государственной жизни вновь решали бояре и дума.

В 1618 году царь с совета думы и Священного собора принял важнейшее решение отменить сроком на два года всякие местнические счеты и тяжбы. К обсуждению приговора были привлечены не все соборные чины, а лишь московские и городовые служилые люди.

В первое десятилетие царствования Михаила Романова соборы не прерывали своей деятельности. Россия продолжала вести непосильную войну, и соборные чины должны были помочь казне изыскать необходимые средства, а также способствовать водворению порядка в государстве.

В годы Смуты соборы приобрели значительный моральный и политический авторитет, а потому их