Библейские пророки и библейские пророчества - Моисей Рижский

Известно, что излюбленными риторическими приемами пророков Древнего Израиля были приемы аллегорий и персонификации. Вещал ли пророк об Израиле или каком-то другом народе, или стране, или городе, — он говорил, как о живой личности. И, описывая отношения между Яхве и еврейским народом, пророки особенно охотно использовали этот прием, — вспомним хотя бы древнего пророка Осию, который представил Израиль в образе жены-блудницы, изменяющей своему законному супругу Яхве и все же милой его сердцу. Но обычно дело не ограничивалось простым сравнением. При такой персонификации восточное воображение нередко без видимой нужды наращивало деталь за деталью, и абстрактный образ-аллегория обрастал плотью и как бы начинал жить самостоятельной жизнью, — до каких пределов реализма и даже грубого натурализма это могло дойти, можно убедиться хотя бы на примере Иезекииля (главы 21 и 23).

Обычным (и притом почетным) эпитетом для Израиля у пророков эпохи плена было «раб Яхве» (древнеевр. «эбед Яхве»). У Второисаии это выражение встречается особенно часто, и в большинстве случаев контекст совершенно недвусмыслен и не оставляет места сомнениям, кого имеет в виду бог, говоря устами пророка о «рабе Яхве». В таких заявлениях, как: «А ты, Израиль, раб мой, Иаков, которого я избрал… ты, которого я… призвал… и сказал тебе: «ты мой раб, я избрал тебя и не отвергну тебя»… ибо я бог твой» (41:8—10), речь идет, конечно, о еврейском народе. Бог то упрекает «раба Яхве» за строптивость и непослушание: «Кто так слеп, как раб мой, и глух, как вестник мой, мною посланный? Кто так слеп… как раб Яхве?» (42:19), то обещает ему прощение прошлых грехов: «Ты грехами твоими затруднял меня, беззакониями твоими отягощал меня. Я, я сам изглаживаю преступления твои ради себя самого и грехов твоих не помяну» (43:24); «Помни это, Иаков и Израиль, ибо ты раб мой; я образовал тебя: раб мой ты, Израиль, не забывай меня. Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко мне, ибо я искупил тебя» (44:21–22). Обращаясь к языческим народам, Яхве устами пророка возвещает им о великом предназначении и будущем величии своего раба: «Этот народ я образовал для себя, он будет возвещать славу мою» (43:21); «Вот, раб мой будет благоуспешен, возвысится и вознесется, и возвеличится» (52:13).

Но если у Второисаии идея о спасительной роли и возвышенном смысле страдания невинного сложилась из потребности теодицеи Яхве по отношению к народу израильскому, то в то же время, видимо, складывался и другой аспект этой идеи — применительно к отдельной личности. Характерным образом это проявилось у того же Второисаии. Пророк и себя самого представляет праведником, прошедшим через горнило страданий при исполнении им миссии Яхве.

Можно думать, что жизнь самого Анонима была не из легких, хотя мы о ней ничего не знаем.

Во многих отношениях неясной является глава 53-я Книги Исаии. В ней рисуется настоящее «житие» святого мученика, к которому Яхве устами пророка применяет обращение «праведник, раб мой» (53:11). Этот «раб Яхве» презрен людьми, и все от него отвернулись, подозревая, что он несет наказание от бога за свои грехи. В действительности же «он взял на себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что он был поражаем, наказуем и уничижен богом. Но он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами его мы исцелились» (53:4–5). Это «Яхве возложил на него грехи всех нас» (53:6). В главе говорится о заключении мученика в узы и о суде над ним и, возможно, даже о его казни («он отторгнут от земли живых» и «он предал душу свою на смерть»). Но бог возвещает устами пророка, что, «когда же душа его принесет жертву умилостивления, он узрит потомство долговечное, и воля Яхве благоуспешно будет исполняться рукою его» (53:10). «Посему, — заверяет Яхве, — я дам ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как он понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (53:12).

О ком здесь идет речь? — вот загадка, над которой ломали себе головы еще в древности и о которой бесконечно спорят библеисты Нового времени[62]. Непохоже на то, что пророк и здесь говорит о себе. Одни исследователи высказали предположение, что Второисаия описал в этой главе какого-то известного ему мученика прежних дней, пострадавшего за веру при одном из отпавших от Яхве иудейских царей (может быть, при Манассии), другие считали прообразом «раба Яхве» из 53-й главы древних пророков Исаию или Иеремию; третьи, рассматривая это место как позднейшую вставку, предполагали в нем описание судьбы одного из мучеников за веру Яхве маккавеевского времени. Многие иудейские экзегеты, относя содержание 53-й главы к далекому будущему, видели и видят в «рабе божьем» эсхатологическую фигуру мессии — спасителя, который должен прийти в будущем. Наконец, традиционная интерпретация 53-й главы христианской церковью, как известно, состоит в том, что в ней содержится ясное пророчество об Иисусе Христе[63].

Однако вероятнее всего, что здесь, так же как и в других главах Второисаии, мы имеем дело с аллегорией и что «раб Яхве» — это также персонификация Израиля. Не стоит удивляться реалистическим чертам, которые приданы этому образу, вплоть до описания его наружности («нет в нем ни вида, ни величия; и мы видели его, и не было в нем вида, который привлекал бы нас к нему» (53:2). И подробное перечисление его мучений также не должно восприниматься буквально. Вспомним опять-таки аналогичные примеры у других пророков. В целом это как бы «свободное сочинение» на тему «страдание». Пророк перечисляет подсказанные ему воображением ужасные мучения, которые могут постигнуть человека: болезни, язвы, раны, увечья, унижения, оковы, темницы, наконец, казнь и смерть. Но мученик продолжает свое существование и после того, как нам рассказали о его смерти, — очевидный признак того, что автор имел в виду именно не человека-индивида, а существование и страдание народа.

Для нас, однако, важно отметить следующее. Независимо от того, кого имел в виду автор 53-й главы Книги Исаии, рисуя столь зримый, живой и волнующий образ «раба Яхве»: народ ли израильский, или неизвестного нам древнего мученика, или грядущего мессию, — он, этот образ, можно сказать, зажил самостоятельной жизнью и в конечном счете воплотил в себе целую концепцию: страдание — не обязательно есть признак содеянного греха, не всегда является возмездием за вину. Страдать может и совсем невинный и праведный. Это может происходить с ведома и по воле бога, ради славы Яхве. Бог может возложить на праведника чужую вину и, предав его мучениям, таким образом, открыть возможность спасения и для грешных. Почему бог избирает именно такой путь к своей славе? Это тайна Яхве, скрытая от людей: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути мои, говорит Яхве. Но как небо выше земли, так пути мои выше путей ваших, и мысли мои выше мыслей ваших» (55:8–9). Добровольное страдание, самоунижение праведника, «чувство червя» (Ис. 41:14; Пс. 21:7) — вот что иудейским богословием объявляется первым признаком истинного благочестия.

Теодицея Яхве, как она выглядела у Второисаии, была порождением теологической мысли эпохи плена.

Она была вызвана особенностью обстановки: важно было оправдать Яхве, объяснив мотивы, побудившие бога допустить, чтобы его «избранный народ» был оторван от своей родины и оказался на чужбине, в плену, под гнетом язычников. И была разработана идея жертвенной миссии Израиля, раба и вестника Яхве, призванного ради славы своего бога нести его закон и учение «островам и народам дальним» (49:1).

Не менее важным элементом в проповеди Второисаии были предсказания будущего спасения и процветания Израиля, предопределенной ему награды, если он соблюдет верность Яхве. И пророк не поскупился на обещания. Существенно притом, что спасение и вознаграждение должно было осуществиться в самом ближайшем будущем. В то время, когда Второисаия сочинял свои пророчества, были, очевидно, основания верить этому: армия Кира стояла уже у ворот Вавилона, и пророк, не задумавшись, объявляет языческого царя персов давно ожидаемым «мессией», «помазанником», исполнителем воли бога Израиля: «Так говорит Яхве помазаннику своему Киру: я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы… Ради Иакова, раба моего, и Израиля, избранного моего… дабы узнали от восхода солнца и от запада, что нет кроме меня; я Яхве, и нет иного» (45:1,4,6). Анонимный пророк яркими красками описывает близкую гибель Вавилона. Великий город станет добычей Кира с помощью Яхве, который устами пророка обещает царю персов: «Я пойду пред тобою и горы уровняю, медные двери сокрушу и запоры железные сломаю…» (45:2). Вавилону суждено испытать ту участь, которая постигла ранее иудеев, — позор плена и рабства, жизнь в изгнании (47:1–2). А народ Израиля будет возвращен на свою родину и бесконечно возвеличен.