Загадочный джентльмен - Карен Хокинс

Она отчаянно впилась губами в его рот, готовая забыть обо всем на свете. Теперь Бет, а не Кристиан, исполняла ведущую партию в их дуэте. Она прижималась к нему бедрами, и ее руки скользили по его телу – отчаянно, беспокойно. Она сама не знала точно, чего хочет. Понимала лишь, что его поцелуи отзываются в ней огнем. Ей хотелось большего – что бы это ни значило.

Кристиан был ошеломлен. Бет, казалось, пылает страстью его руках, становясь все соблазнительнее, призывнее с каждым прикосновением губ и бедер. Она сводила его с ума, пьянила, наполняла неизведанным доселе желанием.

Кристиан понимал: нужно остановиться. Но разве он мог он жаждал распробовать ее. Застонав, он провел руками по ее ягодицам, осторожно их приподняв, и она чувствовала его плоть, вжимающуюся в ее мягкий живот.

Смелое движение. Робкая девица обратилась бы в бегство. Но Бет совсем не походила на пугливую провинциалку. Она застонала и начала двигать бедрами впереди назад, подчиняясь толчкам его возбужденной плоти. У Кристиана перехватило дыхание. Вот это да! Она просто великолепна! Он больше не мог себя сдерживать.

Она обхватила его за талию, прижимая к себе все крепче и ближе, раздувая пожар еще сильнее, даже не подозревая об этом Юбки взлетели вверх, ноги сомкнулись вокруг него. Ему оставалось лишь нагнуться, чтобы расстегнуть брюки, выпустив страсть на свободу. Сейчас она станет его…

Дверь распахнулась.

– О Господи! Отпусти ее немедленно!

Кристиан рывком снял Бет со стола, обхватив ее руками закрывая ей лицо. Алая пелена страсти, туманящая мозг, спала в мгновение ока. В дверях стояла кузина Бет с вытаращенными глазами, а рядом с ней возвышался супруг. На лицах обоих ужас и отвращение…

И что еще хуже – Кристиан заскрипел отярости зубами, – в комнату заглядывала Салли Джерси, эта королева сплетниц. Она была скорее в ярости, чем в ужасе.

Жестокая улыбка тронула губы ее крупного рта.

– Ну, Уэстервилл! Знай я, что вы так любите бильярд, то разрешила бы вам поиграть в моем собственном доме.

Глава 11

Жизнь иногда играете нами жестокие шутки. Столкнувшись с положением, которое кажется вам безвыходным, прежде всего успокойтесь и займите чем-нибудь руки. Вы удивитесь, когда поймете, какое множество ответов можно найти на один, казалось бы, неразрешимый вопрос.

Войдя в собственный дом, Кристиан обнаружил, что передняя пуста. Он снял пальто и бросил его на стул, а затем направился в библиотеку, крича на ходу во весь голос:

– Ривс!

Почти немедленно послышались торопливые шаги. Ривс появился, едва хозяин приблизился к двери библиотеки, и вошел туда следом за ним.

– Милорд, мы никак не ожидали вас так рано. Неужели какое-то несчастье?

Кристиан плеснул в бокал щедрую порцию вина. Осушив бокал, налил еще. Брови дворецкого поползли вверх.

– Ну, – промолвил он наконец, нарушая молчание, – если все так плохо, может, стоит рассказать, что произошло?

Кристиан бросил на него сумрачный взгляд.

– Не желаю говорить об этом.

– Понимаю. Значит, вы позвали меня для того, чтобы я любовался, как вы накачиваетесь портвейном. – Он сложил руки на груди, придав лицу выражение крайней заинтересованности. – Прошу, продолжайте.

Кристиан со стуком опустил бокал на стол.

– Ничего смешного. Получилось то, что вы предсказывали. Я… я погубил ее, Ривс.

Дворецкий вскинул брови:

– Леди Элизабет?

Кристиан кивнул.

– Мы были на музыкальном вечере у Девонширов… Он бессильно откинулся на спинку кресла.

Ривс подошел к буфету, нашел графин. Наполнил бокал Кристиана, поставил графин на стол, у локтя хозяина.

– Выпейте, милорд.

Кристиан пил одним долгим глотком, а затем закашлялся, почти давясь. Ривс постучал его по спине.

– Ничего себе. – Кристиан уставился на дворецкого. – Обязательно колотить изо всех сил?

– Да.

Кристиан указал на пустой бокал.

– Что за чертовское пойло?

– Ратафия.

– Ратафия? Вы что, черт возьми, вознамерились меня убить.

Густая жидкость, слишком сладкая, вызывала у него дурноту.

– Нет, милорд. Я просто подумал: неразумно вам сейчас являться к герцогу Мессингейлу, чтобы просить руки его внучки, вы ведь пьяны. – Ривс заткнул графин пробкой и отнес его назад в буфет. – Его светлости это вряд ли придется по нраву.

Кристиан скривился:

– Вовсе я не собираюсь делать предложение леди Элизабет.

– Нет? – Ривс сверлил хозяина взглядом. – А что, по-вашему, скажут попечители?

Кристиан взъерошил волосы. Пропади они пропадом, попечители. Снова Ривс прав, разрази гром этого зануду. У Кристиана нет выбора, просто нет, и все. Дня не пройдет, как герцог Мес-сингейл обрушится на лондонский дом Рочестеров и потребует сатисфакции. Очень скоро история станет достоянием всех и каждого. Выражение лица леди Джерси ничего иного не сулило.

Будь все проклято! Кристиан закрыл лицо руками. Почему он не совладал с собой? Не сдержал порыва страсти? Даже сейчас, когда его глаза закрыты, а в желудке плещется изрядная порция портвейна, он видит лицо Бет в ту минуту, когда ее кузина ворвалась в бильярдную…

О чем он только думал? По правде говоря, он в те минуты вообще не соображал. Им двигало одно неудержимое пламя желания. Такого с ним не случалось уже много лет, с тех пор как он перестал быть неопытным юнцом.

Ведь он уже выиграл свою битву. Ривс оказался прав. Леди узнала правду, и была готова распахнуть перед ним дверь. А что он сделал затем? Дал выход вожделению. Разумеется, когда находишься наедине с такой женщиной, как Элизабет – роскошной и в придачу чертовски умной, – требуется незаурядная воля, чтобы держаться от нее подальше. Ему не хватило силы воли. Он сходил с ума от движений ее округлых бедер, каждой остроумной реплики, от сияния этих глаз. Она слишком притягивала его – ни один мужчина не смог бы вынести такого.

Кристиан скривил губы:

– Ривс, вы бесите меня каждый раз, когда оказываетесь правы!

– Да, милорд. Мне тоже приходится несладко. Уверен, однако, стоит вам хорошенько поразмыслить, и вы поймете – отчаиваться не стоит. Леди Элизабет – чудесная девушка. Большинство мужчин почли бы за счастье подобный брак.

– Не желаю я жениться, – упрямо возразил Кристиан. – Да и захоти я, так она откажется.

– Отчего же? У вас довольно приятная наружность, иногда вы выглядите воспитанным и вежливым, да и моетесь чаще, чем любой другой житель Лондона.

– Вот спасибо, – сухо процедил Кристиан. – К сожалению, я считаю ее дражайшего деда лжецом и убийцей.

– А она это знает?