Старуха Кристи – отдыхает! - Дарья Донцова

– Зачем же мне правду выложила? – осведомилась я.

Настя вытащила сигареты, чиркнула зажигалкой, посмотрела в чашку и пробормотала:

– От кофе уже тошнит. Отчего разоткровенничалась?

Да очень просто. Тебя наняли искать убийцу? Вот и действуй, работай и скажи спасибо, что подсказала: жив Андрей, почти наверняка, сбежал от всех, от меня в том числе. Ищи Андрея. Он обязан мучиться, а не кайфовать с денежками, не может быть ему счастья, пока я изуродованной живу. Понимаешь? Теперь я опять Калягина ненавижу!

Прослушав запись на диктофоне, Гри мрачно пробормотал:

– Ну и ну, интересная история получается, мне она кажется правдоподобной, более того, теперь виден свет в конце туннеля, понимаешь?

– Нет, – пожала я плечами, – не очень. При чем тут тогда Игорь Самсонов, письма, и каким образом Вера опознала труп?

– Боже, – закатил глаза Гри, – неужели не ясно?

Головоломка складывается в секунду. Слушай, как обстояло дело!

Калягин решил удрать вместе с крупной суммой денег. Ему надо, чтобы все вокруг думали: его убили. Андрюша замыслил подстраховаться и «приготовить» киллера, для этой роли он и подобрал Самсонова. Сначала капитально обозлил того, отказался накануне вступительных экзаменов заниматься с Катей. А я-то никак понять не мог, ну почему он бросил девчонку! Звезд с неба не хватает, но вполне ведь нормальная. Кроме того, Калягин с Людмилой практиковали еще такой финт, как сдача экзаменов подставным лицом. Помнишь, дорогая Людочка предлагала подобный вариант для твоей «дочери»?

Я кивнула.

– Я все голову ломал, – забегал в ажиотаже по кабинету Гри, – ну отчего Андрей отшвырнул девчонку. А дело-то вон как поворачивается. Естественно, Игорь Самсонов озверел, и его можно понять! Платил репетитору бешеные бабки, потом бац, все мимо.

– Зачем он открытки посылал? – удивилась я.

– Кто посылал? – вздрогнул Гри.

– Игорь Самсонов.

– Он ничего подобного не совершал, – торжествующе выкрикнул Гри.

– Кто же тогда отправлял с почты дурацкие сообщения? – окончательно потеряла я нить рассуждений.

– Андрей Калягин! Сам себе!

– Да ты чего, – подскочила я. – Игоря служащая на почте опознала.

– Ой, не могу, – выкрикнул Гри, – ну включи соображение! У Самсонова на лице густая борода, вот девица лишь «заросли» и видела.

– У Калягина-то бритые щеки! – напомнила я.

– Деточка, – с жалостью произнес Гри, – тупая моя, хочешь, сделаю из тебя бородатую даму, звезду балагана?

– Как?

– Элементарно, куплю в магазине фальшивые бакенбарды и приклею.

– Действительно просто, – пробормотала я.

– Дошло наконец! Поэтому человек, отправлявший письма, сделал все, чтобы его запомнили на почте: ругался без всякого повода, придирался к служащей, а под конец назвал «свои» имя и фамилию. Согласись, весьма странное поведение для типа, который рассылает анонимки. Задумав гадость, он приходит на почту возле своего дома, более того, заявляется туда регулярно, трясет окладистой бородой, громко орет в телефон: "Да, Игорь!

Самсонов слушает!" – и при этом желает сохранить «инкогнито»? Неужели этот Самсонов такой кретин? Не похоже, вроде он удачливый бизнесмен, вполне адекватный в других ситуациях. Нет, это был сам Калягин, желавший сойти за Самсонова.

– Но почему он потом к тебе обратился? – недоумевала я.

Гри скорчил гримасу:

– Во-первых, думал, дурак-дед никогда не докопается до истины, ухватится за подсунутую нить – и рад стараться, скажет Вере: «Вашего мужа убил Самсонов, причина ясна – решил наказать репетитора». Андрею нужно изобразить перед женой свою смерть правдоподобно.

Поэтому он не рискнул пойти в крупное агентство, явился ко мне, за идиота посчитал.

– Почему не в милицию? – бубнила я свое.

– Татьяна, – строго сказал Гри, – ты меня поражаешь полным неумением мыслить логично. Ну не мог же Калягин в правоохранительных органах рассказывать о взятках!

– Зачем он вообще пришел к нам? – тупо повторяла я одно и то же.

– Господи, – обозлился Гри, – ясно как день. Хотел продемонстрировать жене, что ему угрожают, он встревожен, озабочен поисками негодяя. В первую очередь Андрей желал усыпить бдительность супруги. И еще, думается, ему было приятно посадить Самсонова за решетку, только не знаю почему, но причина явно имелась!

– Ладно, – кивнула я, – пусть так, но как же Вера труп опознала?

Гри плюхнулся в кресло.

– Представь ситуацию: женщине только что сообщили о трагической смерти супруга. Ладно, они не слишком счастливо жили, не Ромео с Джульеттой, но ведь она его когда-то любила, а может, и любит. Естественно, Вера взволнованна, испугана, ее вводят в морг, и что она видит? Лицо Андрея разбито, вместо рук сплошные раны.

Мне, кстати, было непонятно, почему изуродовали кисти? По голове, предположим, лупили железкой оттого, что намеревались убить, но руки? Теперь ясно, уничтожали пальцы, про отпечатки слышала?

Я кивнула.

– Хорошо хоть элементарщину знаешь, – похвалил меня Гри, – не совсем пропащий кадр. Вера посмотрела на стол прозектора, ей, скорей всего, стало дурно, взгляд зацепился за одежду, костюм, ботинки. Да еще из карманов достали документы. Естественно, она подтвердила, что это ее муж.

– Ага, – бормотнула я, – но откуда взялся труп?

Гри спокойно ответил:

– В столице полно бомжей, если один из них исчезнет, никто удивляться не станет.

– Я слышала, что вроде можно тело из могилы выкопать уже после похорон и установить личность! – решила не сдаваться я.

Гри с жалостью поглядел на меня.

– Ты совсем плохая, Калягина кремировали! Ладно, будем действовать спокойно. Завтра поезжай к Вере, мне нужна одна из последних фотографий Андрея Львовича.

– Зачем?

– Потом объясню.

Я кивнула. Раз надо, значит, надо, но потом решилась задать еще один вопрос.

– А любовницу его искать не станем? Ту самую, не слишком юную особу?

– Обязательно нужно установить ее личность, – оживился Гри, – вдруг Андрей преспокойненько у тетки живет?

– Небось за границу уехал.

– Может, да, а может, нет, – пробормотал Гри. – Слишком много пока непоняток. Во всем! Прямо устал!

С какого боку тут Дорофеев? И кто такой белый арап?

– При чем тут дело Дорофеева? – еще больше изумилась я.

– И я того же мнения, – невпопад сказал Гри, – ну при чем, а? Ладно. Начнешь с фото Калягина!

– Можно к Вере после трех съезжу? – робко попросила я.

– Это почему? – рявкнул Гри.

– Риелторша пропуск дала, завтра в десять я должна посмотреть на предполагаемую новую жилплощадь воочию и сказать, подходит она мне или нет.

– Хорошо, – хмуро согласился Гри, – но давай договоримся, в следующий раз ты планируешь всяческие мероприятия в выходной.

– И когда он у меня?

– Пока не закончим дело, отдыхать не будем, – отрезал хозяин.

Я не нашла слов от возмущения.

– Теперь звони Вере и договаривайся на завтра о встрече, – приказал Гри.

«Кто девушке платит, тот ее и танцует», – неожиданно всплыла в моей памяти фраза, которую иногда говорит Этти, собираясь на работу. Но спорить с Гри дело бесполезное, поэтому я пошла спокойно к телефону и около получаса пыталась соединиться со вдовой Калягина. Трубку никто не хотел брать, что, учитывая поздний час, казалось странным, но я не удивилась. Очевидно, Веру достали бесконечными звонками родители учеников и она просто отключила аппарат.

Утром меня разбудила Этти.

– Эй, подруга, – затараторила она в трубку, – как здоровье? Едешь смотреть квартирку?

– Собираюсь, – зевнула я, – хочешь со мной?

– С удовольствием бы, но работа не позволяет. Вот чего звоню, прихвати с собой сантиметр и тщательно промеряй окна. Занавески тебе подарю, свои, из гостиной. Надеюсь, подойдут по размеру.

– Бордовые с цветами, – ахнула я.

– Именно.

– Ты с ума сошла, такие роскошные портьеры.

– После ремонта они мне по тону не подойдут, – затарахтела Этти, – стены хочу сделать светло-зелеными.

Я молча слушала, Этти не давала мне вставить даже восклицания в поток слов, сообщала о задуманных изменениях в интерьере своей квартиры. Я понимала, что она просто хочет сделать мне очередной подарок. Как всегда, было не очень комфортно, сама-то я не имею возможности преподносить свекрови презенты.

Как-то раз, получив очередную губную помаду, я решилась и сказала:

– Нехорошо получается, ты столько на меня тратишь.

– Есть деньги, пускаю на ветер, – преспокойно заявила Этти.

– Но я оказываюсь в долгу, право, мне неудобно!

– Глупее ничего не придумала? – фыркнула подруга.

– Ты такая добрая.

– Нет, – захохотала свекровь, – не правильное слово, не добрая, а расчетливая. Ну посуди сама, из родственников никого, кроме тебя, не имею, вот состарюсь, превращусь в нищую, немощную старуху, ты меня кормить станешь, в благодарность за старую мебель и дешевую косметику.