Неожиданный удар - Ханна Коуэн

Я не сомневаюсь, что Адам исправит все, что меня расстроит, будь такая возможность. Такой уж он мужчина.

– У меня запланировано несколько встреч с приходящими сиделками. Мне просто нужно назначить дату. Надо выбрать кого-то как можно скорее.

– Хочешь, я схожу с тобой? Какой день тебе нужен? Я могу освободить нас обоих, – предлагает он.

Я качаю головой:

– Не надо. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы ты был рядом, это только подводит нас к другой моей проблеме.

Он замирает:

– Какой проблеме?

– Я больше не могу быть твоей сотрудницей, Адам. Я не могу быть с тобой и одновременно работать на тебя. Так не получится, – хриплю я.

От эмоций печет глаза, и я пытаюсь прогнать слезы.

– Ты работаешь не на меня, Скарлетт. Ты работаешь на Уиллоу и других хоккеистов, которые приходят в «ЛКУ» в поисках тренера с твоими навыками и опытом.

– Все будет иначе, чем сейчас. И что подумают остальные? Что ты теперь спишь со своей сотрудницей? Я не могу так навредить твоей репутации и не хочу тебя потерять. Мое увольнение – единственный вариант.

Адам отпускает меня и делает шаг назад. Его взгляд становится настороженным. Мне хочется потянуться к нему, но я трушу и оставляю руки висеть вдоль тела.

– К черту мою репутацию, Скарлетт, – громко, почти зло говорит он. – Она ничего не значит по сравнению с тобой. И все знают, что ты получила работу благодаря тому, как чертовски потрясающа на льду. Благодаря тому, как сияешь каждый раз, когда аплодируешь Уиллоу, каждой медали, которую выиграла, и рекорду, который побила. Ты получила работу потому, что заслужила ее. Ты не потеряешь меня.

– Я получила ее, потому что была единственной звездной спортсменкой, болтающейся без карьеры и нуждающейся в причине выходить из дома.

Слова кажутся неправильными, как будто я больше не верю в них до конца.

Адам проводит пятерней по волосам, потом по напряженно сжатой челюсти. Его взгляд мечется по кухне.

– Ты провела в «ЛКУ» несколько месяцев, и я видел, как ты влюбилась в то, что делаешь. Когда мы встретились, ты не хотела иметь ничего общего с хоккеем. Ты думала, что из-за травмы потеряла все – той самой травмы, которую изо всех сил старалась вылечить, если забыла. Проклятье, Скарлетт. Это твой второй шанс. Возможно, это не то, чего ты ожидала, и да, ты больше не выиграешь олимпийскую медаль и не забьешь победный гол в сезоне, но разве все это действительно важно? Разве это важно, когда ты нашла что-то другое, приносящее тебе такой же кайф? То же чувство успеха. Счастья.

Его слова – идеально нацеленные пули правды. И каждая из них впивается глубоко в сердце.

Я всхлипываю, привлекая его внимание. Наши глаза встречаются, и его взгляд неожиданно смягчается.

– Пора перестать ненавидеть себя за то, что случилось, и поменять точку зрения. Твой стакан не наполовину пуст, детка. Больше нет.

Глава 28. Скарлетт

Слова Адама тяжело повисают в воздухе.

Все, что он сказал, правда. Хлестнул меня по щеке реальностью, и я пошатнулась от оставшегося жжения.

Это не плохое жжение, но такое, которое не проходит легко.

Адам был прав, когда сказал, что я ненавидела себя за полученную травму. И я до сих пор виню себя за то, что случилось, но не за произошедшее после нее. Я не могу. Больше не могу.

Я знаю, что если бы была более внимательна во время того матча, то не пропустила бы летящую на меня соперницу. Я не врезалась бы в борт и не травмировалась. Но именно из-за этого я решила приехать домой, и после всего, что произошло за последние несколько месяцев, я снова и снова делала бы этот выбор.

Если бы я не приехала домой, то не узнала бы, что мама больна. Я не смогла бы помочь ей и упустила бы время, которое провожу сейчас с ней.

Если бы я не приехала домой, то не встретила бы Адама. И Купера, и Уиллоу. Не узнала бы радости и счастья помогать талантливым юным спортсменам.

Мое плечо никогда не будет прежним. Даже останься я в Калгари и продолжай лечение после операции со своим предыдущим физиотерапевтом, результат все равно был бы таким же, как сейчас. Только я не узнала бы, что ждало меня здесь.

Нельзя сказать, что я больше не грущу. Или не огорчаюсь. Разве это возможно? У меня больше не будет шанса достичь того, на что способны очень немногие.

Разница в том, что сейчас я смогу жить с этим. Могу использовать это как мотивацию становиться лучше, как стимул, если будет необходимо. Воспоминания останутся со мной навсегда. Просто пришло время создавать новые.

Груз падает не только с плеч, но и с души. Мне потребовались месяцы, чтобы дойти до этой точки, и теперь я чувствую, что снова могу дышать.

Мама не должна тратить те хорошие годы, что у нее остались, наблюдая за сломленной девушкой, которая потеряла все и сдалась. Она должна запомнить меня той, которая поднялась после падения и нашла причину бежать дальше.

– Ты правда хочешь, чтобы я осталась в «ЛКУ»? – мягко спрашиваю я, наконец нарушая тишину в кухне.

Адам отвечает без колебаний, его глаза сияют невиданной ранее искренностью.

– Да. Ты хочешь остаться?

– Да.

«Отчаянно».

– Тогда скажи, что я могу сделать, чтобы тебе было комфортнее. Если работа со спортсменами делает тебя счастливой, я не хочу, чтобы ты прекращала. Особенно из-за меня. – Он морщится и прочищает горло.

Вдруг его глаза тускнеют, как будто внутри щелкнули выключателем.

– Если отношения со мной лишат тебя этой возможности, то скажи слово – и я уйду.

– Что?

Я таращусь на него, открыв рот. Тело прошибает холодный пот, который сменяется неожиданным раздражением, направленным на Адама.

– А как же твое счастье? – вырывается у меня. – Когда ты начнешь ставить себя на первое место? Ты достоин того, чтобы получать все, что хочешь, Адам. Тебе не нужно все время приносить жертвы ради других людей.

Я застаю его врасплох, и ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Как только это происходит, он смеется. Я хмурюсь, но он только сильнее смеется.

– Я уже ставлю себя на первое место. Ты не понимаешь? Риск, на который я пошел, познакомив тебя со своим сыном, с друзьями, дав лучше узнать меня, это был мой способ поставить себя на первое место.

Я сглатываю.

– Тогда почему ты готов, что все это окажется зря…

Он качает головой.

– Не договаривай. Ты должна выслушать меня, Скарлетт Картер, потому что, несмотря на всю мою любовь, иногда мне хочется встряхнуть тебя, чтобы в твоей голове все встало на место.

У меня такое ощущение, будто кто-то сунул руку внутрь и схватил мое сердце. Мое дыхание становится неровным, прерывистым. «Что?»

Адам сокращает расстояние между нами и накрывает ладонью