Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис

папой очень не нравилось, что я... с Володей, – наконец сказала она. – Они считали, что я напрасно это делаю. Ругали меня, когда я развелась с первым мужем... его тоже звали Виктором... извини. Но я об этом не жалела. С ним было очень трудно. С... с Володей тоже, но по-другому.

Любовные похождения Татьяны меня интересовали мало – я и так про них знал если не всё, то многое, да и считал, что не мне указывать взрослой женщине, что она ведет себя неправильно. К тому же сейчас она вроде угомонилась, и пусть я не знал, как сложится наша жизнь, но собирался сделать всё от меня зависящее, чтобы со мной Татьяна была хотя бы чуточку более счастливой, чем с Высоцким.

И уж тем более я не собирался выспрашивать у неё, отличаются ли наши с ней отношения от тех, что у неё были раньше. Это и выглядит глупо, да и разумного ответа на такие вопросы обычно не существует; ей, скорее всего, захочется соврать, а я не хотел подталкивать её ко лжи, пусть и во спасение.

Но она, кажется, ждала напрашивающийся вопрос, и я заполнил паузу просто – подошел к пианино, поднял крышку, посмотрел на клавиши и нажал на одно из многочисленных «до». Звук мне понравился, он напомнил мне одну песню, которую написал композитор, хорошо знакомый большинству любителей советского рока. Я снова нажал на «до», потом – на две соседние клавиши слева, белую и черную. Следующий звук не получился, и мне пришлось его искать, и следующий тоже. Но минуты за три я смог проиграть всю первую строчку без запинки. [3]

– Красиво, – Татьяна, чуть наклонив голову, дождалась окончания моих мучений – видимо, чтобы не вторгаться в процесс творчества. – Ты умеешь играть на пианино?

– Никогда не пробовал, – честно признался я, потом покопался в памяти «моего» Орехова и добавил: – Хотя вру. В седьмом классе мы с приятелями забрались в музыкальный кабинет в нашей школе, и там я немного поколотил по клавишам. Но вроде ничего не сломал, во всяком случае, в этом нас не обвиняли.

Татьяна прыснула.

– А в чем обвиняли?

– Барабан мы порвали, – повинился я. – Не я, Димарик... он после восьмого класса в училище ушел, так и не встречались ни разу с тех пор. Ну и замок на двери испортили, мать ругалась – родители скидывались на замену. А ты умеешь?

– Два года отходила в музыкальную школу, – грустно сказала она и кивнула на инструмент: – Как поступила, отчим откуда-то притащил, мол, пианистку будем из тебя делать, он тогда забыл, что я скрипку выбрала. Скрипку они потом продали, а пианино так и осталось. Это моя комната бывшая, я тут жила... кровать моя, шкаф... там форма висела и платья. Как развелась, сюда ненадолго вернулась, потом снимали... потом театр квартиру выделил. Надо будет как-нибудь туда заехать...

– Заедем обязательно, – пообещал я. – Скоро не обещаю, но заедем.

– Хорошо, – легко согласилась Татьяна. – А что это за песня?

Я задумался. Играть на гитаре эту песню я не умел – когда-то пытался подобрать мелодию по скачанным из интернета нотам, но бросил в процессе, слишком сложными мне показались эти джазовые интерпретации. Пытаться сыграть её на пианино? Я ещё не сошел с ума, да и понял уже, что нужно иметь хорошо поставленные руки, одним пальцем тут не обойдешься.

– Слышал когда-то, – неопределенно сказал я. – Называется «Чего это стоило мне». Сыграть вряд ли смогу, на гитаре не тот эффект, а на пианино я только вот так могу, одним пальцем. А там прямо аккомпанемент нужен... Примерно вот так.

Я снова начал отстукивать мелодию на клавишах и не пропел даже, а прошептал:

«День.

Уходит снова день.

За ним закрыли дверь

И повернули ключ».

– А дальше что? – с непонятной для меня грустью спросила Татьяна.

Я пожал плечами и под ту же мелодию продолжил:

«Зря

Ты новых песен ждёшь.

С меня хватило той,

Что я спел уже».

–