Символы славянского язычества - Наталья Велецкая

Если сущность пеперуды-додолы и выступает более рельефно в песенном сопровождении ритуала, то сущность ритуальных действ как рудиментарных форм ритуала проводов на «тот свет» можно проследить с достаточной отчетливостью. К сказанному о лексическом анализе названия ритуала следует добавить лишь, что М. Гавацци, исходя из общего корня названия ритуала у разных балканских народов, а также наименования возглавляющего отправителей его — прпац (называемого также старjешина или коловоћа, последнее — от коло — ритуальный круговой танец, т. е. руководящий, возглавляющий танец), возводил его к древней балканской идиоме. Ш. Кулишич, П. Петрович и Н. Пантелич склоняются к заключению о том, что этимологически прпоруша исходит из «умершего преждевременной или противоестественной смертью»{380}.

Из южнославянских разновидностей ритуала более архаические формы представлены в ритуальных действах на острове Котар (Далмация): там в случае засухи в период от Юрьева дня до Петрова дня парни группой идут по селению от дома к дому. Прпаца полагается увивать определенного вида зеленью — павитином (бот. ломонос) и терном. Последнее представляется особенно знаменательным, если вспомнить особую связанность терновника с символикой предназначенности к смерти (перешедшей и в христианство — ср. терновый венец Христа). Ритуальной принадлежностью отправителей обрядности служат зеленые ветви и цветы.

Поскольку основной вопрос заключается в выявлении генетической основы ритуала, а основная структура и в обрядности додольской, и в обрядности пеперуды аналогична, целесообразно общее рассмотрение их в аспекте выявления элементов, раскрывающих генетическую сущность и функциональную направленность обряда. В убранстве следует выделить увивание сочной, лохматой зеленью и цветами поверх одежды, «главна додола» бывала увита зеленью на голое тело, с нее предварительно снималась вся одежда. Особо следует выделить венки на голове. При этом в некоторых местностях известен обычай употребления особых, определенных растений (например, кроме вышеуказанных — бъзанака у болгар, разновидности пышного бурьяна). Так, сербские додолы надевали венки из трав, хлебных колосьев, виноградной лозы и веток фруктовых деревьев. По-видимому, определенная символика растений была характерна для этой обрядности. Как известно, символика деревьев и растений играет в ритуальных действах существенную роль; обрядность «Герман-прпоруше-додола» нуждается в специальном анализе в этом аспекте, и, надо надеяться, к нему обратятся южнославянские ученые, поскольку такой анализ требует специальных материалов, труднодоступных для иностранных исследователей.

Высказанное предположение относительно значимости определенных растений в этом ритуале, кроме терна и хлебных злаков, может быть аргументировано также и характерным для болгарских додол убранством в пышный бурьян — бъзанак{381}. Тут наблюдается схождение с восточнославянской купальской песней, где бурьян фигурирует в качестве элемента ритуала отправления на «тот свет»{382}. Длительная трансформация ритуала в народной традиции привела к тому, что преимущественными отправительницами его стали девочки или девушки, редко — женщины; молодые парни — редкий архаизм (соответствия ему находятся в аналогичных ритуальных действах на Кавказе). Основные действа заключаются в обходе села и полей, исполнении ритуального танца, функциональную направленность которого выражают движения, имитирующие подскоки и порхание. К сказанному выше о песенном сопровождении следует добавить очень важный для понимания сущности действа элемент: додольская песня Лесковацкой Моравы содержит оттенок наказа при совершаемом действии: «Лет, лети, пеперуга!»{383}

Один из основных элементов структуры обрядности — вода — имеет разные проявления. В поздних формах обрядности характерным действием додолы-пеперуды является опрыскивание пучком трав и цветов всего окружающего — полей, людей и т. п. Распространена и другая разновидность — обливание водой додолы (пеперуды), имеющее различные формы — с ног до головы через сито или с деревянного круга, на котором сажают в печь хлебы; или же окатывают голову и ноги — словом, здесь основное значение имеет символика самого действия, а не форм его, и фигурирующие при этом предметы, такие, как хлебный круг, решето, сито. Известен обычай купания додол в реке по завершении обрядовых действ. Характерно бросание в текучую воду (то есть пускание по воде) жабы, пучков травы и цветов, которыми додола обрызгивала окружающих.

Все это — поздние, пережиточные формы. Более архаическое действо, выражающее функциональную направленность ритуальных действ, связанных с водой, заключается в бросании в реку или иной проточный водоем креста с заброшенной, не известно чьей могилы: в некоторых местностях Восточной Сербии ритуальные действа начинались с похода на кладбище и вынимания креста из давней, всеми забытой могилы неизвестного лица и потопления его{384}. Это действо идентично крещенскому бросанию креста в прорубь: и там, и здесь крест служит знаковой заменой живого посланника на «тот свет» символом его, характерным для языческой обрядности{385}. С другой стороны, идентично, в принципе, оно и имеющему место в додольской обрядности сталкиванию в воду людей.

Все эти факты, вместе взятые, склоняют к мысли о том, что действа вокруг воды являются разными формами трансформации ритуала отправления на «тот свет», более поздними в сравнении с известной архаической формой у восточных славян — потоплением в засуху старухи в сельском водоеме. О том, что потопление креста является символизированной формой ритуала отправления на «тот свет», можно заключить также и из сопоставления этого действия додольской обрядности с принципиально аналогичным ему действием, известным в Полесье. Там при засухе в числе прочих ритуальных действ практиковалось вкапывание деревянного креста у сельского колодца или источника, что вызывает прямые ассоциации со вкапыванием фигуры Германа; наряду с этим там практиковалось и закапывание креста — ритуального печенья, специально для этого приготовляемого{386}, что аналогично зарыванию в землю фигуры Германа{387}.

Важно отметить, что антропоморфная кукла фигурирует и в додольских ритуалах. Очень большой интерес представляет как для понимания генетической сущности додольской обрядности, так и путей трансформации его болгарский вариант. Пеперудой называют антропоморфное чучело, украшенное цветами, собранными со всего села, и девочки — исполнительницы обряда оставляют по одному цветку в каждом доме{388}.

Прежде всего здесь мы имеем конкретное проявление замены живого существа знаком его — чучелом. Второе, не менее важное проявление более поздней ступени трансформации ритуала в народной традиции: эта форма обрядности отражает переход к культу старейшин. Символика этой формы додольской обрядности весьма сложна, но и весьма красноречива. Убранство чучела цветами, собранными со всего села, свидетельствует об общественной значимости ритуального действа. Оставление же в каждом доме цветка символизирует оставление прежних посланников дома, в селении. И замену их символом. Это действо по содержанию аналогично таким символическим проявлениям трансформации ритуала проводов на «тот свет», как скрещение сабель над больным при обходе домов в новогодних русалиях, внесению последнего снопа или венка в дом и сохранению его до Сочельника или следующего посева и т. п.{389}. Проявление же знаковой сущности сбора цветов со всего селения как символизации социального характера ритуального действа, направленности его на общее благо аналогично сбору со всего селения горючего для белтейнских или масленичных костров.

Очень большое значение для понимания путей и форм трансформации языческих ритуальных действ, связанных с избавлением от засухи, а также и ритуала проводов на «тот свет» в целом имеют албанские варианты, сохранившие более архаический слой (что вообще характерно для албанской народной традиции). Ритуальные действа дордолецы (дождоле, пеперуны), в общем, аналогичны этой обрядности у других балканских народов. Важен же такой факт: «Позже дордолецу вместо живой девочки изображало чучело (полену придавали форму человеческой фигуры, закутывали его в тряпки)»{390}. Существенно также, что здесь не наблюдается смешения действий с водой: водой обливали дордолецу. О различии форм символизации потопления обливанием, брызганьем, пусканием по воде какого-либо атрибута убранства или отправления ритуального действа и распространении аналогичных форм у разных народов Европы, Кавказа{391} и др. достаточно было сказано выше и в монографии о ритуале проводов на «тот свет», представляющей собой первую часть сравнительно-исторических очерков о роли его в традиционной славянской обрядности, и на этом останавливаться нет необходимости.