Тайны русской веры. От язычества к империи. - Сергей Перевезенцев

С. В. Перевезенцев

Тайны русской веры. От язычества к империи

Моему учителю, профессору Аполлону Григорьевичу Кузьмину

«И СЕ ЕСТЬ ИСТИННЫЙ ФИЛОСОФ»

ВВЕДЕНИЕ

Тайны русской веры… В чем они заключаются? Да и есть ли они, эти тайны, вообще? Может, для кого-то это всего лишь досужий домысел? А для другого — только неуемное русское желание отделиться от всего мира, в очередной раз заявить о некой загадочности русской души?

У интереснейшего русского мыслителя В. В. Розанова в книге «Мимолетное» есть один совершенно замечательный сюжет. Розанов, конечно несколько утрируя, описывает ситуацию, когда суетятся вокруг русского человека иностранцы, как кричат они «вставай!», как «пхают нас ногой». А «мы поворачиваем им» то правый, то левый бок, на которых написано — ЛЕНЬ. И тогда: «Они плюнули и пошли дальше. Делать прогресс. Мы глазком следим, куда враг ушел. И когда он совсем «ушел», тут-то мужичок наш встанет, перекрестится, почешется. И слыша, что «в ухе звенит», — скажет: «Звон. Бог зовет». И одев лапотки, пойдет ковылять — «куда его Бог зовет» и «где звон звенит». И пойдет в неведомое. И увидит невиданное. И сотворит чудесное. И потому-то все его дела и судьба зовется: СВЯТАЯ РУСЬ».

Удивительно точно вторит В. В. Розанову другой русский писатель — А. Ремизов в сказке «Господень звон». Герой этой сказки, старик-отшельник, все время проводящий в молитвах, вдруг осознает страшную для себя вещь — он не слышит Господнего звона! Вот и пошел старик в поле, искать того, кто звон этот слышит. И нашел пахаря, «мужичонку корявого». Ждал старик долго, пока пахарь не допахал полосу. Поставил тогда пахарь лошадь, снял шапку и перекрестился, ибо «благовест к обедне начался, звон Господень, обедать пора». А старик слушает и… «никакого звону не слышит». И ясно ему — «этот пахарь, мужичонка корявый, больше его у Бога знает», ибо дано ему слышать «Господень звон»! И в этом-то и состоит самое великое счастье!

В этих сюжетах двух русских писателей, помимо великолепной образности и чудесного языка, поставлены очень и очень важные вопросы — что выбирает русский человек? что служит ценностными ориентирами его жизни? к каким идеалам он стремится? чему он радуется, чему печалится?

Кстати, о печали. Случилось как-то мне, впрочем, далеко не в первый раз, пребывать в неком состоянии, которое в зависимости от глубины ощущения называется скукой, печалью, хандрой, а то и тоской. Наверняка каждый испытывал нечто подобное, и каждый находил свои пути возвращения из «мира тоски» в «мир радости». Для меня, например, одним из способов является беспорядочное чтение разных «умных» книжек, обычно двух-трех одновременно. Причем желательно, чтобы все «умное» было написано в лаконичных формах, ибо на чтение длинных статей и объемных романов сил как-то не хватает. А почитаешь, этак, что-нибудь дневниковое или афористичное да еще, лучше всего, написанное в подобном же «печальном» духе — и на душе как-то легче становится. Не один ты, мол, такой тоскливый, а вон, и великие тоской маялись!

И вот так, тоскливо перелистывая страницы одной из «умных» книжек, наткнулся на слова, сказанные когда-то Фридрихом Ницше: «Я обменял бы счастье всего Запада на русский лад быть печальным». Значит и этот, очень неординарный, тонкий, а нередко и едкий немецкий мыслитель видел какую-то тайну, какую-то загадку в русском национальном сознании. Видел и понимал, что он не может ее постичь в полной мере.

Вот давайте и разберемся. А для этого нам необходимо отправиться в самые глубины русской истории. Ведь только тогда, когда мы поймем наши истоки, наши корни, мы сможем понять и нас самих, сегодняшних.

История… Что это такое? Ушедшие в небытие люди? Оставшиеся в памяти великие дела и бесчеловечные преступления? Или это постоянное напоминание человечеству об его извечном стремлении к желанному, но вряд ли когда-нибудь достижимому «счастливому будущему»? Или же и то, и другое, и третье, и четвертое… и десятое… и сто двадцать седьмое вместе взятые?

История и память. Эти слова, эти понятия связаны неразрывно. Одно без другого не существует. Тысячелетиями память о минувшем передавалась из поколения в поколение в виде устных преданий, песен, былин. С появлением письменности знания о прошлом стали записываться — память обрела вещную оболочку, вещное бытие. И уже тогда, в самой седой древности, независимо от того, устно или письменно рассказывали люди друг другу об истории своего рода-племени, наши предки пытались разгадать главные и таинственные вопросы, на которые искались ответы: Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?

Уже в тысячелетней давности тексте мы встречаемся с ними. Один из первых отечественных летописцев, составляя самую древнюю русскую летопись — «Повесть временных лет», — начал ее словами: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть». Размышление над этими вопросами и составляли основной смысл всего летописания. На протяжении столетий отечественные хранители древности старательно заносили в рукописные свитки сведения о делах минувших и настоящих, сопровождая их собственными нравоучительными рассуждениями, историческими реминисценциями, разъяснениями известных им подробностей тех или иных событий. Кстати, эти авторские отступления сегодня нередко дают ключ к разгадке многих тайн канувших в Лету деяний, ибо только летописцы свидетельствовали о них перед ищущими историческую правду потомками.

Но рядом чаще всего с безымянными летописцами жили и размышляли над судьбами государства Российского и народа русского множество других талантливых людей — монахи и князья, бояре и дьяки, митрополиты и разночинные… Все те, кто составил великую славу древнерусской религиозно-философской мысли. Те, чьи труды и явили миру великие тайны русской мысли и тайны русской веры. Ведь вера и мысль для русского человека — едины.

Странно, но довольно долгое время считалось, что в Древней Руси не было ярких личностей, и уж тем более — своеобразных, оригинальных мыслителей, способных глубоко и неординарно мыслить, мастерски владеющих пером, прекрасно образованных, широко эрудированных. А ведь стоит лишь внимательно прочитать древние рукописи, и перед нами предстанут удивительные образы митрополита Илариона и преподобного Феодосия Печерского, великого князя Владимира Мономаха и таинственного Даниила Заточника, преподобных Сергия Радонежского, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого, Максима Грека, митрополита Даниила Рязанца, дьяка Федора Карпова и старца Филофея, князя Андрея Курбского и царя Ивана Грозного, Авраамия Палицына и Ивана Тимофеева, Симеона Полоцкого и Афанасия Холмогорского, Епифания Славинецкого и протопопа Аввакума…

За период с X по XVII век Россия прошла сложный исторический путь, наполненный яркими взлетами и трагическими падениями. Однако именно в этот период возникли и утвердились основные составляющие столь своеобразного явления, которое называется русским национальным самосознанием. Неотъемлемой частью русского национального самосознания и его выразителем, наряду с православной верой, литературой, музыкой, изобразительным искусством, стала и русская религиозно-философская мысль.

Русская религиозно-философская мысль X–XVII вв. — это своеобразное историческое явление, обладающее, при всей противоречивости, несомненным единством, богатым содержанием, динамикой и вполне познаваемой направленностью развития.

Именно познание русской религиозно-философской мысли X–XVII вв. позволяет нам более полно и точно представить весь ход развития России, определить важнейшие смысловые и целевые установки, разработанные нашими предками, которые вдохновляли их на совершение реальных исторических деяний, и, наконец, понять внутренние побудительные причины как конкретных поступков различных исторических деятелей, так и многих исторических событий.

Древнерусская религиозно-философская мысль так же сложна и внутренне противоречива, как сложно и противоречиво русское национальное самосознание. В знаменитой своей «загадочностью» русской душе мы найдем все — жажду неземной правды и нередкое торжество кривды, стремление к безграничной воле и безудержное почитание власти, всемирную любовь и необъяснимую иногда ненависть. И все эти разные черты русского характера нашли свое выражение в творчестве отечественных любомудров. Каждый из них мучительно размышлял над тем, какая судьба ждет Россию и весь мир в настоящем и будущем. Каждый из них пытался разгадать великие тайны. Каждый из них давал свои ответы.

ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ?

Тайны русской веры начинаются сразу же, лишь только мы пытаемся понять самые общие вопросы. Ну, к примеру, — что такое философия в русском понимании? Дело в том, что русскую философию невозможно понять, если мерить ее общепринятыми мерками, иначе говоря, если рассматривать ее с позиций гегельянства, кантианства, марксизма или какой-либо другой западноевропейской философии. Чтобы лучше разобраться в этом, начнем, опять же, с самого начала.