Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова

медленно продолжил Марк, не сводя с недавно обретенного друга внимательного взгляда, - Значит, твоя рана может вновь стать смертельной?..

***

Двери внизу распахнулись с жутким грохотом и истерически-визгливым скрипом. Тата, таких звуков решительно не ожидавшая, убежденная, что друзья ее покидать башню не станут, дернулась и недоуменно уставилась вниз, надеясь рассмотреть за изгибом лестницы хоть что-нибудь более или менее определенное.

Окружающие ее фашисты неспешно переглянулись. Герр Нойманн, человек не только жестокий, но и довольно умный, хмурясь, воззрился вниз, затем недоверчиво покачал головой.

- Девку они бы не бросили, - уверенно произнес он и, глянув на одного из своих подчиненных, гаркнул, - Ганс! Взгляни, что там творится!

Снизу, отвечая Сталхерцу, не позволяя прореагировать Гансу, донеслись чьи-то незнакомые, хриплые и громкие голоса, мигом заполнившие всю башню сверху донизу. В голосах этих, смутно прослеживаясь в потоке незнакомых слов, то и дело мелькало недоумение.

Девушка, тихонько вздохнув, прижала к груди связанные, по счастью, перед ней руки и, согнувшись, немного пригорюнилась. Ей не нужны были дополнительные пояснения, она понимала все сразу и быстро – судя по всему, Райв опять набедокурил, и к ним пожаловали какие-то гости из другого времени. Видимо, даже не немцы на сей раз, коль скоро говорят они на каком-то своем, абсолютно неизвестном и непонятном наречии.

Ганс, подозрения девушки почти разделяющий, с той лишь разницей, что он полагал, будто неприятели вызвали себе на помощь подмогу, поморщился, однако, открыто возражать командиру не посмел. И, соблюдая крайнюю осторожность, пригибаясь и прислушиваясь, принялся аккуратно спускаться по лестнице. Тата отметила для себя, что автомат немец почему-то не достал, однако, особенно задерживать внимание на этом не стала – узнать, что творится внизу, ей было не менее интересно, чем врагам, и она надеялась, что изыскания Ганса что-нибудь объяснят и ей.

Немец, аккуратно переставляя ноги, спустился на несколько ступеней и, не желая слишком рисковать, осторожно вытянул шею, пытаясь рассмотреть творящееся внизу. Глаза его расширились; с губ сорвался изумленный вздох.

В воздухе что-то свистнуло.

Тата, чудом сдержав вскрик, шарахнулась назад одновременно с Гансом и, глядя на вонзившуюся в перила лестницы… стрелу, обалдело заморгала, пытаясь отодвинуться подальше.

Гюнтер, который стоял за ее спиной, и к которому девушка чуть ли не прижалась в отчаянной надежде спастись от странной атаки, усмотрев в происходящем ее вину, опять ухватил бедную Тату за волосы, запрокидывая ее голову.

- Твой друзья?! – яростно прорычал он, - Говорить, говорить!

- Это не ее друзья, - сама девушка ответить не успела, ответ последовал от тяжело дышащего Ганса. Обращенных к пленнице русских слов он не понял, но по интонации однополчанина догадался о смысле вопроса.

- Это… дикари какие-то, хрен их знает, кто такие. В чем-то вроде доспехов, с луками, кинжалами… Ерунда какая-то. Что здесь творится – вообще не понимаю!

Герр Нойманн, мрачнея, поманил его пальцем, приказывая подойти. Гюнтеру, шагнувшему, было, следом за товарищем, он сделал знак оставаться на месте.

- Не спускай глаз с девчонки, - последовал короткий приказ, - Попробуй выбить, знает ли она, кто это такие, - и, пользуясь тем, что солдат мгновенно взялся за исполнение задания, он повернулся к двум другим своим соратникам, - Итак. Мы не знаем, что здесь происходит и не знаем, кто эти люди. Одно мы знаем точно – это враги. А я всегда говорил, что мертвый враг проблем не доставляет… Автоматы на изготовку! – негромкий голос Сталхерца обрел привычную твердость, - Убить всех в этой башне! Вперед!

Гоц и Ганс повернулись очень четко и резко, одновременно скидывая автоматы с плеч; их командир, ухватившись за свое оружие, шагнул, было, вперед…

- Черт проклятый… - сорвался с его губ пораженный, потрясенный вздох. Солдаты за спиной командира ошарашенно переглянулись и в немом изумлении уставились на опустевшую верхнюю ступень лестницы.

Ни пленницы, ни Гюнтера там не было. Куда они исчезли, было решительно непонятно, узнать ответ на этот вопрос возможным не представлялось, и в душу невольно начал заползать липкий, холодный страх.

…

Взбешенный немец, совершенно не понимающий, что произошло, опустился перед растерянной девушкой на одно колено и, подавшись вперед, цепко ухватил ее за горло.

- Где мы есть быть?! – раздраженно прокаркал он и, как следует тряхнув жертву, прибавил закономерное, - Говорить!

Тата попыталась вывернуться из хватки жестких пальцев.

- Я не знаю! – говорить, да и дышать получалось с определенным трудом, поэтому голос прерывался, - Пусти… я знаю не больше, чем ты! Отпусти же, идиот, дай мне хоть осмотреться толком!

Вряд ли Гюнтер понял обращенное к нему требование русской, вряд ли он вообще усвоил из ее речей хоть что-то кроме «я не знаю» (это ему слышать от русских доводилось и не раз), но горло он ее все-таки выпустил, правда, тотчас же ударил по щеке.

- Молчать – убивать! – зло предупредил он, указывая на нее пальцем и с некоторым усилием выговорил, - Объяснять.

Тата тяжело вздохнула и прекрасно понимая, что с этим безмозглым фашистом общий язык найти будет затруднительно, особенно в такой ситуации, сделала попытку подняться на ноги. Гюнтер нахмурился и, придержав ее за плечо, покачал головой. Позволять пленнице вставать и, соответственно, получать прекрасную возможность удрать, немец не собирался.

Девушка, мигом уяснившая для себя ход его мыслей, скорчила вредную рожу и попыталась осмотреться из того положения, в каком была, задумчиво потирая связанными руками шею.

То, что они переместились во времени, то, что все это, скорее всего, опять шалости Райвена и его поврежденных часов, для нее было более, чем очевидно, но… не объясняло ровным счетом ничего.

Где они? Какое это время?.. Вроде бы башня все та же, разве что лестница, насколько отсюда видно, кажется более разрушенной – вон целые куски от ступеней отвалились, да и перила наполовину обрушились, болтаются на каких-то невнятных соплях. Впрочем, и на верхней площадке ее, где сейчас они расположились, царит какое-то отвратительное запустение – слой пыли вырос, наверное, раза в два; дверь, ведущая в наполовину разрушенную комнату с часами на камине, покосилась и, кажется, теперь открыть ее будет затруднительно, а наверху, на крыше, радуют глаз проглядывающей сквозь них синевой огромные дыры.

Мда, по всему выходит, что время явно не прошлое – в прежние времена башня выглядела более презентабельно. Значит, будущее… Интересно, насколько далекое?

Заметив, что пленница завершила осмотр, Гюнтер нетерпеливо тряхнул ее за плечо.

- Говорить!

Тата устало вздохнула. Ах, ну почему, почему сила темпора