Кузьма Минин на фоне Смутного времени - Валерий Перхавко

Архимандрит Досифей в описании Соловецкого монастыря, которое было издано в 1853 г., несколько раз упоминает о саблях героев Смутного времени: 1) «1647 года Князь Димитрий Михайлович Пожарский дал вкладом Евангелие напрестольное, письменное, обложенное атласом золотым, на нем Евангелисты серебряные, золоченые, с каменьями и жемчугом; также разные книги; а по кончине его от Князя Семена Васильевича Прозоровского прислана в монастырь сабля его, с серебряною оправою и с дорогими каменьями»; 2) «1647 года. Окольничий Князь Семен Васильевич Прозоровский по Князе Иоанне Иоановиче Шуйском-Скопине дал палаш в серебряной оправе с каменьями, собственный Князя Михаила В. Шуйскаго-Скопина»; 3) «Палаш с сребропозлащенною оправою с каменьями Князя Михаила Васильевича Шуйскаго Скопина»; «Сабля в сребропозлащенной оправе и с каменьями; дана вкладом от Князя Димитрия Михайловича Пожарского». В перечислении достопримечательных вещей, хранившихся в ризнице Соловецкого монастыря, Досифей также упоминает «палаш с сребропозлащенною оправою с каменьями, Князя Михайла Васильевича Шуйскаго Скопина» и саблю «в сребропозлащенной оправе и с каменьями; дана вкладом от Князя Димитрия Михайловича Пожарскаго»{641}.

В начале 1920-х гг. палаш князя М. В. Скопина-Шуйского и сабля князя Д. М. Пожарского были изъяты из хранилища Соловецкого монастыря и переданы в Государственный исторический музей. Судя по клейму на клинке, парадную саблю Дмитрия Пожарского изготовил в начале 1640-х гг. персидский мастер Тренка Акатов, работавший в Оружейной палате в Москве. Ее ножны богато декорированы серебряной чеканкой и гравировкой, бирюзой, изумрудами, перламутром, рубинами, яшмой; рукоять — изумрудом{642}. В настоящее время палаш князя М. В. Скопина-Шуйского и сабля князя Д. М. Пожарского выставлены в экспозиции ГИМ (зал XXI, витрина 5). Одно время, в начале 2000-х гг., сотрудники музея даже ошибочно приписали помещенную в эту же витрину еще одну саблю Кузьме Минину, по-видимому, посчитав, что холодное оружие двух предводителей Второго земского ополчения должно во всех случаях находиться вместе.

Заметим, что, если даже не все упомянутое выше оружие держали в своих руках герои Смутного времени, сам по себе факт персональной атрибуции властями двух крупнейших русских монастырей свидетельствует о формировании и сохранении за монастырскими стенами в XVIII–XIX вв. памяти о Кузьме Минине, Дмитрии Пожарском, Михаиле Скопине-Шуйском.

Московский митрополит Платон (Левшин, 1737–1812), слывший «вторым Златоустом» и «московским Апостолом», в одной из своих ярких проповедей, оглашенной в день иконы Казанской Богородицы 22 октября 1775 г. в Казанском соборе Москвы, восклицал: «Нижнего Новагорода незнатный купец Кузма Минин, его же память во благословении, и вечным прославлением почитаема быти заслуживает, Божиим вдохновением возревновал, видя общее отечества своего несчастие. Доколе сказал он сотоварищам своим, доколе ослабелым духом взирать будем на сие общее всех злоключение? Доколе не употребим все силы наши к поданию помощи страждущему отечеству, или умрем славною смертию яко мученики? Ежели на сие общеполезное дело потребно каковое иждивение: истощим на то все имение наше; или есть ли доставать не будет, заложим жен и детей. О глас достойной сына отечества! О честь души поистинне мужественныя!» Минин и его единомышленники, по словам митрополита, «склонили почтеннейшего и избраннейшего мужа князя Пожарского, ему же да будет память вечная, чтоб принял предводительство над всеми теми, кои возусердствуют идти на помощь пораженному отечеству»{643}.

Первый в России светский памятник, посвященный событиям Смутного времени и его героям, появился в 1792 г. в Троице — Сергиевой лавре, на пространстве между колокольней и Троицкой соборной церковью, благодаря митрополиту Платону. Он представлял собой обелиск из дикого камня высотой около 10 метров. Согласно первому его описанию, сделанному тогда же бывшим наместником Троице-Сергиевой лавры, архиепископом Нижегородским и Алатырским Павлом, на тумбе-постаменте были «вделаны четыре овальные из белого мрамора доски, на коих вырезаны кратко те достопамятности, коими в разные времена сия обитель прославилась, и какие от нея отечеству изъявляемы были услуги»{644}.

Образцом для памятника стали, прежде всего, мемориальные колонны и обелиски, которые устанавливались с 1770-х гг. в окрестностях Петербурга (Царское Село, Гатчина) и Москвы (Кусково){645}. По договору, заключенному с Троице-Сергиевой лаврой в декабре 1791 г., возводила обелиск артель крестьянина Олонецкого наместничества Гаврилы Каретина. Камни скреплялись между собой железом с заливкой свинцом, а швы между ними замазывались цементом с добавлением мраморной муки. Один из камней разбился при перевозке, и его пришлось заменить на другой, немного отличающийся по цвету от остальных частей обелиска.

В феврале 1797 г. митрополит Платон дал распоряжение возобновить крестный ход по случаю освобождения от польско-литовской осады, совершавшийся ранее, но затем отмененный: «Но сей случай есть достопамятен, и должна обитель благодарственная Богу воссылать. Того ради, в сей день в Троицком соборе отправлять всенощную Всесвятой Троице и Преподобному Сергию, и литургию с проповедью, объясняя оный великий случай; и по литургии — крестный ход по ограде, яко много от осады претерпевшей, но Божьею помощью устоявшей»{646}.

H. М. Карамзин в статье «Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице и в сем монастыре», опубликованной впервые в журнале «Вестник Европы» в 1802 г., также дал описание обелиска 1792 г. Он пишет, что на белых мраморных досках изображены «четыре эпохи славы его (монастыря. — В. П.) и незабвенные услуги, оказанные им России»: 1) благословение Сергием Радонежским Дмитрия Ивановича перед походом Мамая; 2) осада монастыря интервентами и их русскими пособниками в 1608–1609 гг.; 3) призывы к освобождению Москвы в 1611 г.; 4) убежище для юного Петра I{647}.

Более подробная характеристика памятника появилась в XIX в. в труде А. В. Горского о Троице-Сергиевой лавре:

«Вышина обелиска 14 аршин; на верху его поставлен медный, вызолоченный чрез огонь шар. Над тумбою укреплены солнечные часы. На тумбе со всех четырех сторон в медальонах были помещены надписи о событиях Лавры:

I. На южной стороне: «Три были несчастливыя для России времена; и в оных сия обитель к сохранению Отечества содействовала и спомоществовала. Было татарское иго, кое не один век угнетало Россию. Великий Князь Дмитрий Иоаннович Донский сражался с Татарами под предводительством Мамая. Св. Сергий тому содействовал и молитвами, и советом, и посланием на поле сражения двух иноков Пересвета и Ослябя, и писанием ободрительным при самом в бой вступлении, обнадеживая известною победою, одержанием который положено основание к свержению наконец ига татарскаго».

2. На восточной стороне: «Злоключение было от Поляков. По злокозненному коварству Римскаго папы с Езуитами, вымыслив они лже-Дмитрия, и под его именем довели было Россию до края бедствий; Обитель сия ко избавлению всеми образы не токмо спомоществовала; но всех сынов Отечества действия, предприятия, ревнования, совершения, духом своим оживляла. И хлебом во время глада снабдевала, и многими деньгами нуждам Отечества служила. Даже жертвовала и самыми церковными драгоценными