Кровь вассалов - Владислав Добрый

но сейчас большую часть ферм Вокула распродал, так что образовался небольшой излишек. Но, что мелочь для меня, для людей могло стать показателем щедрости.

Вокула, излишне наплетая вокруг кружев, чтобы не сказать прямо, наконец подобрался к сути. Но я уже потерял терпение и перебил его:

— Хлебопек ворует? Даёт людям меньше хлеба?

— Нет, — Вокула даже слегка удивился. — Он бы не осмелился нарушать данное вам слово. Он мешает пшеницу с овсом. Как по мне, это даже на пользу этому хлебу, но люди возмущены…

— Скажи Хаусту, — хмыкнул я.

Вокула второй раз за вечер не смог удержать эмоции внутри — брезгливо поморщился. Стареет? Однако, вместо него ответил Фанго:

— Люди не любят Главного Расследователя Хауста, — сказал он. — Они придумывают ему оскорбительные прозвища, в основном основанные на его худобе и лысине. Все уверены, что сеньор Хауст любит видеть страдания других людей, потому причиняет их при любом случае и даже достиг в этом выдающихся высот. Он способен с помощью всего нескольких уколов любимым кинжалом вырвать признание из любого.

— Отлично, — я искренне улыбнулся. — Значит, он на своём месте. Вот пусть он и займётся мелким мошенником. Подай жалобу от моего имени. Кстати, а почему к нему не обратились те, кому достался порченный хлеб?

— Среди таких людей редко попадаются граждане Караэна, — ответил Вокула. — А у резидентов нет прав на защиту в суде города.

Ах, ну да… Эти хитрые градации гражданства, про которые Вокула как-то упоминал. Значит, он всё-таки протащил это через обе Палаты. Признаюсь, я всё чаще отправляю на заседания Золотой Палаты вместо себя Вокулу — откровенно скучно там быть.

Вот как сейчас. Велев не затягивать, я просто выслушал, как идут дела, и отпустил обоих своих советников вместе с их свитами. И остался один. Ну, если не считать нескольких рыцарей из моей свиты в дальнем углу, которые, похоже, резались в кости, Адреана за спиной и шести стражников по углам и у входа.

Вернувшаяся на место магическая сфера светила не хуже электрической лампы, и я смог рассмотреть своё отражение на боку серебряного бокала. Я сильно изменился. Светлая щетина, надменно изогнутые губы. Да, раньше моё лицо было куда мягче. Сейчас бы Магна никто не спутал с его сестрой-близняшкой. Сердце кольнуло, а в горле появился ком. Гормоны? Как забавно. Моё тело всё ещё испытывало горе. Но я мог смотреть на это со стороны — и игнорировать. Люди легко забывают чужую боль. И потому легко её игнорируют.

Прямо как я.

Вот только дело не только во мне. Я поднял бокал, и Адреан приблизился, чтобы наполнить его.

— Завтра я отдам приказ выступать. Насколько я знаю, всё уже готово, — тихо сказал я.

Адреан позволил себе лишь мимолётную улыбку, прежде чем кивнуть.

План был не самый сложный. Адель говорила правду — зимой никто не воюет. В основном по той простой причине, что холодно. Местные не так чтобы особо чувствительны к холоду, многие бегают босиком по снегу, но, полагаю, стоит армии один раз заночевать под открытым небом — и наутро окажется, что половина замерзла, а вторая простыла. Это, конечно, если говорить о пехоте.

Как ни крути, но всадники были привычны к охоте, которая служила не то чтобы военными сборами, а приближенными к боевой обстановке учениями. Они могли сохранять боеспособность и в длительных походах, и даже переносить непогоду. Вот только зимой не было травы для лошадей.

Я потратил немало времени и усилий, чтобы собрать обоз с полевыми кухнями, палатками и одеялами. Я был уверен в двух бранкотах и Страже Караэна — они смогут пережить пару зимних ночёвок.

Однако оставалась проблема еды и корма для лошадей. Тут мне приходилось надеяться лишь на Маделяр. Фанго послал двух шпионов, а Вокула — официального цензора от Караэна и одного, неофициального, от меня, чтобы убедиться, что близ Башенного Моста в укрепленном лагере накоплено достаточно дров, овса для лошадей, вяленого мяса, брюквы и пшена для людей на две недели.

Учитывая, что я планировал привести из Караэна не меньше тысячи человек, и ещё несколько сотен должен был прислать Джевал из Селларе, речь шла о тоннах продовольствия. Всё это удалось накопить только благодаря баржам, поднимающимся по каналам. Для того чтобы перевезти хотя бы дневной рацион для полутора тысяч человек и полутысячи лошадей, потребовались бы сотни крестьянских телег с парой быков в каждой.

Что, по идее, делало невозможным зимние походы. Даже для меня. Настолько огромного обоза у меня не было, и взять его тоже было неоткуда. Быков или лошадей, способных тянуть телеги, оказалось достать куда труднее и дороже, чем людей, готовых рискнуть жизнью.

Мне пришлось съездить к Красному Волоку за големами. Вторая партия, как я и ожидал, и близка не была к «тысяче». Около восьмидесяти новых големов — взамен десятка телег с костями и прочей органикой, пары пластинок рогов демонов и одного голема с повреждёнными «руками» — Волок поглотил его, чтобы узнать о нас новое.

Новых големов было всего восемьдесят два. Они были меньше — примерно с меня ростом, и куда больше походили на человека. По крайней мере, странных наростов на спине больше не было. Тем не менее, их неутомимость и сила всё же превосходили человеческие.

Я всех их мобилизовал в обоз — носильщиками. Что поделать, война. К счастью, мне хватило ума никому, кроме Джакобиана, не обещать новых големов — иначе разочарование тех, кто хотел бы их пристроить к работе, просто не знало бы границ.

Но эта козырная карта ещё не делала игру выигрышной.

Основная проблема оставалась той же, что и в любое другое время года.

Замки. Укреплённые города. Толстые стены, за которыми можно пересидеть любую бурю. Осада, которая может длиться месяцами, — вот настоящая беда.

Пехота быстро теряет дух, когда враг не идёт в поле. Слуги и крестьяне, даже самые преданные, начинают скучать, пить, воровать и болтать про бессмысленность войны. А рыцари — хуже. Им нужны сражения, вылазки, гром, копья и кровь, чтобы помнить, кто они. Дай им месяц под стенами без дела — и начнутся дуэли, драки, споры о чести и праве первыми войти в пролом.

Но осада — это не доблесть, а арифметика. Сколько хлеба на складе. Сколько овса в мешке боевого коня. Сколько благородных всадников ещё не уехало от скуки. Скука убивает армию рыцарей быстрее, чем холода пехотинцев.