Пограничная тишина - Павел Федоров

— Ну а ты тут будешь одна?

— Мне-то что?.. Я спрячусь так, что меня не увидит... Ой, Олеся, если бы ты добежала...

— Хорошо. Я добежу до Калвари и все расскажу дяде Рудишкесу, как ты велишь, — тихим, ласковым шепотком проговорила Олеся. — Я-то добежу, что мне... А вот ты тут одна. Ой же, Люциночка!

— Я тебя туточки буду ждать...

— Но а если он пойдет дальше?

— Я — за ним...

— А как же мы тебя найдем?

— Дядя Рудишкес знает как. Он тебя, наверное, посадит в свой мотоцикл. Только надо его разыскать — и больше ничего.

— А если его нет дома?

— Тогда расскажешь тетке Вилие. И пусть она тут же позвонит пограничникам. Еще тебе нужно запомнить дорогу, по которой пойдешь.

— На всех поворотах выложу стрелочки, как сержант учил в ЮДП. Уж я-то знаю, будь покойна. Ну, мне идти, да? — глаза Олеси влажно поблескивали.

— Да, да, любая. — Люцинка поцеловала ее в щеку и повернула лицом на тропинку.

Вокруг посвистывали птицы. Люцинка провожала сестренку затуманенными глазами до тех пор, пока не скрылись за кустами голубые Олесины брючки.

X

По одному из вероятных направлений движения нарушителя начала поиск подвижная группа младшего лейтенанта Терехова. Ей было приказано перекрыть трассу, одновременно отсечь доступ в лесистую заболоченную местность.

Машину ГАЗ-69 вел высокий, чернобровый молдаванин, рядовой Архип Боцу. Уверенно управляя автомобилем, он временами скашивал свой темный цыганистый глаз на сидящего рядом с ним офицера Федора Терехова. В новой полевой форме, с планшеткой на тонком плечевом ремешке, младший лейтенант, наверное, думал, как предполагал Архип, не иначе как о боевом задании. Да и о чем мог думать молодой офицер, следуя выполнять свое первое и, быть может, по-настоящему опасное поручение? По дороге он не раз вынимал из планшетки карту, делал на ней таинственные отметки, глубокомысленно стучал по зеленой, означающей на карте лес расцветке карандашом «тактика» и даже в раздумье, как уловил Архип, кончиком той же «тактики» почесал свой чуточку сплющенный нос.

Конечно, от такого незначительного изъяна младший лейтенант не стал менее симпатичным. На него постоянно заглядываются ясенские девчата — из тех скромниц, которые не прочь выйти замуж за пограничников... В таких делах Архип отлично разбирался. Сколько демобилизованных парней за последние годы лишились таким образом своего вольного холостяцкого житья-бытья! Не миновали такого капкана и его близкие друзья. Да и сам он давно уже не прочь сунуть свою черноволосую голову в такую ловушку... Встретил дивчину и так обалдел, что пришлось — по личным мотивам — перевестись с заставы майора Засветаева на заставу к майору Андрееву. На той заставе еще бы служил хоть три, четыре года, чтобы только дождаться, когда окончательно подрастет это глазастое чудо — Люцинка. Ах Люцинка, Люцинка! Даже от одного ее чудесного имени кровь начинает приливать к вискам. Архип расслабленно улыбнулся. От таких несвоевременных воспоминаний «газик», как игривый конь, на мгновение вышел вдруг из покорности и чувствительно скозлил на колдобине. Зеленая фуражка Федора Терехова поцеловала брезентовый верх, а может быть, и металлическое крепление...

— Рядовой Бону, где ваше внимание? — сердито заметил младший лейтенант.

«Хорошенькое дело, где мое внимание... А сам-то, когда ездили к соседям на собрание, во время просмотра кинокартины смотрел больше не на экран, а туда, где сидела Люцинка».

Сбросив газ, Архип выправил машину и старательно объезжал теперь каждую ямку. Ему хотелось быть самым бдительным и сверхвнимательным, да разве такое воспоминание сразу выкинешь из головы? Встретил ее однажды на Черной Ганьче во время купания. Она в ярко-красном купальнике на том берегу, а он на этом в синих казенных трусиках. Начали перекидываться разными словечками через чистую, медленно текущую водичку. Один раз встретились ненароком, другой, вели тихую перекличку о том, о сем. А потом Архип увяз в этой истории и совсем потерял голову. Стал бегать па речку при всяком удобном случае, даже неприятности начались со старшиной Алексеенко. Однажды так закипела молдаванская кровь — не выдержал, переплыл на ту сторону, плюхнулся мокрым телом на песок и тут же сердце свое горячее положил к ногам Люцинки. Она испугалась и убежала. Одному богу известно, как об этом узнал майор Засветаев! Возможно, от отца Люцинки. Они дружат домами. Результат — перевод. Сам виноват: поступил, как последний глупец, обрушил на девушку такие слова и не удосужился узнать, сколько Люцинке лет. На вид-то хоть завтра в ЗАГС веди, а на деле шестнадцать, с малым шажком на семнадцатый...

Архип снова чуть не зевнул предательскую ямку — успел вывернуть в самый последний миг. Дорога шла под уклон к речке Запсие. За обочиной проплывало желтое люпиновое поле. За мостиком сначала мелькнули мальчишечьи капелюхи рижского образца, затем вынырнули велосипеды. Терехову казалось, что двигались только ноги велосипедистов, а колеса стояли на месте. Он решил опросить этих парнишек и приказал шоферу ехать тише.

Еще с моста, заметив приближающуюся машину, ребята свернули с дороги и сошли с седел. Машина промчалась мимо и обдала мальчиков пылью. Юстас и Пятрас помахали пограничникам руками и стали выводить велосипеды на дорогу. С рыбалкой у них ничего не вышло — клев был слабый, пощипали в лесу малины и решили поехать в другое место. Однако оседлать своих железных коней они не успели. Проскочив мост, «газик» остановился. К мальчикам шел офицер с пистолетом на боку. Подойдя ближе, он поздоровался. Пристально и строго блестели его глаза, когда он начал расспрашивать дотошно, где они были и что делали.

— Да немножко рыбачили тут, на Запсие, — отвечал Пятрас. Он был словоохотливый и общительный парнишка, всегда заговаривал первым. Юстас поначалу казался тугодумом и включился в разговор не сразу.

— Много поймали? — спросил Терехов.

— Где там! — певуче произнес Пятрас и махнул рукой. — Попались ершики, малюсенькие такие...

— Надо на озеро. Там лучше клюет.

— Ясно, что лучше, — вступился в беседу Юстас. — Но нам не дали туда доехать...

— Кто не дал? — спросил младший лейтенант.

— Да тут... один дядечка... — сказал Пятрас и неловко отвернулся.

— Он что, не разрешил рыбачить?

— Еще бы он не разрешил...

— Погоди, Юстас. Я сам все объясню товарищу офицеру.

— Ну так и объясняй... — Юстас все еще ощущал во рту вкус шоколада, и ему хотелось плюнуть с досады.

— Еще утром, когда поднималось солнышко, — продолжал Пятрас, — нам туточки, за лесочком, повстречался дядечка с большой такой сумкой.

— Что за дядечка? — спросил Терехов.

— Да местный, из-под Раздияя, говорит, в отпуск приехал.

— Откуда приехал?

— Юстас, откуда дядечка приехал?

— А я знаю?

— Он что-то говорил, а я уже не помню. — Пятрас виновато посмотрел на офицера. — Он так устал, сам хворый, еле-еле ногами двигает, а сумка тяжеленная. Где-то у него родня туточки. Нам так стало его жалко...

— Да перестань тараторить со своей жалостью! — сердито прервал его Юстас. — Здоровенный дядька... что твой дубовый чурбан. Это ты раскис перед ним и отдал свой велосипед, потому и рыбалка нашу тю-у-у-у!

Пятрасу явно не понравилось нападение Юстаса. Повернувшись к нему, он вызывающе спросил:

— А почему бы и не подвезти уставшего человека?

— За чеколядку ты бы, конечно, потащился с ним до Бабтай... — Лицо Юстаса стало красным от возбуждения.

— Как будто я один лопал эти чеколядки! Вот интересное кино!

— Чеколядки... Что это такое? — спросил младший лейтенант, глядя то на одного, то на другого.

Юстас сконфуженно склонил голову. У него отпало желание задираться с Пятрасом. От подарка-то он все-таки не отказался, хоть и раскаивался в этом. Не принято было у них, в литовской семье, принимать какие-либо подношения от незнакомых людей.

— Это так по польски шоколад, — ответил он неохотно и тихо.

— По-польски? — все больше начиная удивляться, спросил Терехов.

— Да-а-а!

— Почему по-польски!

— Там так написано...

— А ну покажи! — потребовал Терехов и протянул руку.

Беспомощно растопырив руки, Юстас вдавил голову в плечи.

— Съели? — догадался Терехов.

— Да-а-а, — виновато протянул Пятрас с таким видом, будто бы он один съел шоколадки и не поделился с этим славным офицером.

— Обертку выбросили?

— Конечно, — ответил Юстас.

— Далеко? — Терехов нахмурился.

— Близко. Там, на бережку, — ответил Пятрас. — Их, наверное, можно еще найти.

— Если ветер не слизнул бумажки, — заметил Юстас.

— Оставьте тут свои велосипеды, а сами со мной в машину, — проговорил младший лейтенант.