Два Петербурга. Мистический путеводитель - Александр Попов

В июне же некий Вольман сообщил, что Пантелеев скрывается в квартире 6 дома № 8 по Эртелеву переулку (ныне улица Чехова), у своей сожительницы. Там был проведен обыск, но Пантелеева не нашли. Его сожительницу, Валентину Цветкову, и доносчика Вольмана на всякий случай арестовали. Благодаря обыску и показаниям задержанных удалось выйти еще на несколько квартир, где скрывался Ленька. Живущие там женщины были также арестованы.

Но 26 июня он совершил налет на квартиру доктора Левина в доме № 29 по Большому проспекту Петроградской стороны. Переодевшись матросом, он попросил доктора о помощи, и когда тот его принял, то в кабинет зашли еще два матроса – подельники Леньки.

9 июля Пантелеев с подельниками «взяли» квартиру Аникиева в доме № 18 по Чернышеву переулку (ныне улица Ломоносова). Здесь они представились чекистами и даже предъявили ордер на обыск. Через несколько дней прием с обыском Ленька повторил на квартире владелицы трактира Ищенс в Толмазовом переулке (ныне переулок Крылова).

Но его воровская удача, похоже, заканчивалась. Ленька начал грабить пассажиров извозчиков. В конце августа пострадали две компании: одна на Марсовом поле, вторая на улице Толмачева (нынешней Караванной).

А 4 сентября на проспекте Нахимсона (ныне – Владимирский) кто-то крикнул конным милиционерам: «Держите его! Это налетчик!» Указанный человек побежал, завязалась перестрелка. Налетчик успел забежать в парадную дома № 8 по Колокольной улице, где и был взят. Это оказался ближайший помощник Леньки Дмитрий Иванович Беляев-Белов. Его отвезли в Мариинскую больницу, но там он умер от ран.

В это же время на углу Морской (ул. Большая Морская) и Почтамтского переулка двое неизвестных остановили артельщика пожарного телеграфа Манулевича. Они забрали у него чемодан, полный денег, и исчезли.

Через несколько часов в магазин «Кожтреста», на углу проспекта 25-го Октября (Невский проспект) и улицы Желябова (ул. Большая Конюшенная) вошел квартальный 3-го отделения милиции, желая по какому-то поводу переговорить с заведующим (ныне в этом помещении находится «Дом военной книги»). В это же время по лестнице в магазин поднимался помощник начальника 3-го отделения Бардзай. Увидев в магазине двух клиентов, примеряющих ботинки, он узнал кого-то из них и закричал: «Руки вверх!» Но неизвестные сунули руки в карманы, и квартальный выстрелил. Завязалась перестрелка, Бардзай был ранен и вскоре умер. Но совершенно случайно неподалеку оказалась группа чекистов, которые, услышав выстрелы, тут же побежали к магазину. Стрелявшие были арестованы. Двумя посетителями магазина оказались Ленька Пантелеев и Дмитрий Гавриков.

Оба бандита охотно сотрудничали со следствием, и вскоре несколько членов банды и несколько наводчиков были арестованы. Через три недели в зале Петроградского трибунала начался суд. Пантелеев и Гавриков признали себя виновными и только отрицали перестрелку в обувном магазине, говоря, что стреляли сами милиционеры. Ленька не боялся выглядеть бандитом, но не хотел быть убийцей: в суде он заявил, что убийство охранника Госбанка Чмутова было случайным.

Во время заседания Пантелеев вел себя вполне характерно: ругался матом, много шутил, читал стихи Сергея Есенина, пытался петь блатные песни, в том числе свою любимую «Люблю я пивную „Самара”, / где часто бывает Тамара», и даже начал ухаживать за невестой своего адвоката, которая посещала процесс. На вопросы судьи отвечал дерзко и в итоге сказал: «Граждане судьи, к чему весь этот балаган? Все равно я скоро сбегу».

В тюрьме «Кресты» Пантелеев был заключен в камеру № 196, Лисенков в камеру № 195, Рейнтоп – в камеру № 191, а Гавриков – в камеру № 185. Все эти камеры находились в 4-й галерее. В ночь с 10 на 11 ноября 1922 года, воспользовавшись помощью надзирателя, вся эта дружная компания совершила побег. Это, кстати, был первый удачный побег из «Крестов». Перепрыгнув через забор тюрьмы, бандиты разошлись: Пантелеев и Гавриков пошли к Неве по направлению к Николаевскому мосту, а Лисенков и Рейнтоп направились к Марсову полю.

На самом деле, только острое Ленькино чутье спасло банду от немедленного ареста. Взявшиеся за дело сотрудники ГПУ мгновенно вычислили надзирателя, помогавшего бандитам бежать, и тот признался, что через три дня после побега он должен был встретиться с бандитами на Обводном канале под Американскими мостами. Чекисты привезли туда надзирателя, но Ленька заметил, что за тем кто-то следит, и решил на встречу не идти.

Пантелеев и Гавриков понимали, что необходимо уходить из Петрограда, но хотели немного подзаработать, чтобы было с чем ложиться на дно. Ленька решил уходить в Эстонию, на границе с которой он знал «нужных людей». Жили они все это время, по большей части, в воинских кассах Московского вокзала. Несколько раз ночевали на «малинах» в районе Пряжки, где Ленька многих знал.

Бандиты извлекли из тайника бриллиант, оставшийся с одного из налетов, и на Обуховской толкучке купили четыре пистолета, кожаные куртки и буденовки. Обзавелись они и фальшивыми документами. Для начала стали раздевать прохожих на Марсовом поле. Лежали на склоне Лебяжьей канавки и, когда патрульный милиционер был далеко, а прохожий близко, резко выскакивали и раздевали того. Как потом говорил на следствии Гавриков, старались не рисковать, раздевали не более четырех человек за ночь. Когда они поняли, что на Марсовом появились переодетые сотрудники угрозыска, то сменили место грабежей, перейдя в район Сергиевской (ныне улицы Чайковского) и Кирочной улиц. Здесь не обошлось только грабежом: они убили нескольких прохожих, в частности инженера Студенцова с женой. Пантелееву показалось, что Студенцов вынимает из кармана револьвер, и он застрелил его, а потом, чтобы избавиться от свидетеля, и жену.

Время от времени они встречались с Рейнтопом и Лисенковым, но вместе не работали: вдвоем уходить с небольшого дела было безопасней.

Наконец бандиты решили, что пора браться за серьезные дела. Вчетвером они вошли в квартиру профессора Романченко в доме № 12 по 10-й Роте Измайловского полка (сегодня это 10-я Красноармейская улица). Профессора убили, а его жену тяжело ранили. Застрелили и собаку, которая лаяла на грабителей. Через два дня был совершен еще налет, а потом и еще один.

Запятнав руки кровью, Ленька начал нервничать. Как-то, когда он шел по Столярному переулку, ему показалось, что за ним идет агент. Обернувшись, он увидел глядящего на него матроса и уложил того двумя выстрелами из револьвера. В другой раз он также стрелял в случайного прохожего, но тут его подозрения были обоснованны: раненый оказался сотрудником милиции, хотя и не подозревал, кто в него выстрелил.

В декабре 1922 года, за несколько дней до Нового года, Ленька с Швриковым решили взять ресторан «Донон». Это был серьезный куш. «Донон», располагавшийся на набережной Мойки, 24, еще в царское время считался одним из лучших городских ресторанов, а когда он был снова открыт во времена НЭПа, в нем собиралась только изысканная и очень богатая публика. В СССР продолжался сухой закон, но в «До-ноне» подавали. Швейцар, стоило ему увидеть милиционера, давал сигнал, и все бутылки в мгновение ока исчезали со столов и возвращались туда только после отбоя тревоги.

…Пьяные Пантелеев и Гавриков вошли в переднюю «Донона», и швейцар, тут же почувствовав в этой парочке что-то неладное, дал тревожный звонок. В холл вышел метрдотель, готовый уладить «неудобную» ситуацию, но, увидев просто двух пьяных гуляк, вызвал милицию, которая находилась в соседнем доме. Ленька обернулся и увидел, что в длинный коридор «Донона» входят милиционеры. Он толкнул Гаврикова, и они побежали в сад ресторана. Там их нашли и повели в отделение, приняв за обычных подвыпивших хулиганов. Когда Леньку выводили на набережную через железную калитку в воротах, он развернулся и резко ударил милиционера кулаком в лицо, дворника – ногой в живот и, достав револьвер, побежал, отстреливаясь, по набережной влево, в сторону Марсова поля. Ему стреляли вслед, ранили в руку. Ленька добежал до Пантелеймоновской церкви, забежал внутрь и спрятался между колонн.

Гаврикову вырваться не удалось, и в отделении он был быстро опознан. Началась суета: упустили самого Леньку Пантелеева! Тут же вызвали кинолога с собакой, она взяла след, довела до церкви и остановилась. Агенты обыскали все вокруг, но Леньку так и не нашли. Отлежавшись, тот перетянул рану платком и отправился на Пряжку, в одну из «малин», о которой не знал Гавриков. Между тем город уже прочесывали частым гребнем. Милиционеры понимали, что подстреленный Ленька уйти далеко не мог. А тот по проспекту Володарского (Литейному) вышел на Невский и тут же увидел патруль, который был явно занят его поисками. Ленька сел на каменную тумбу у дома № 72, поднял воротник тулупа и притворился спящим дворником. Один из патрульных подошел к нему с вопросом, не видел ли тот чего. Но Ленька разыграл из себя дурачка, жалостливо повторяя, что «всего три дня, как из деревни приехал». Милиционер махнул рукой, и патруль пошел дальше.