Дядя самых честных правил 12. Финал - Александр Горбов

По губам герцога скользнула улыбка.

— Можете считать, что я передаю вам пророчество Авалонских пророчиц. Не пытайтесь вмешиваться, князь. Король через несколько дней подпишет договор с вами о Луизиане, и вам стоит сразу же уехать. Судьба Франции и Бурбонов не должна вас волновать.

— Какое неожиданное предсказание. И что же мне грозит, если я его ослушаюсь?

— Грозит⁈ Вы меня неправильно поняли, князь. Это всего лишь дружеский совет, не больше. Но для вас же будет лучше, если вы сразу же вернётесь в своё княжество. В Париже уже начинаются волнения, а город, охваченный беспорядками, не самое безопасное место. Тем более что с вами находится ваша чудесная супруга.

Любезный тон и обтекаемые фразы не могли меня обмануть — авалонец угрожал мне и Тане.

— Ах, дорогой герцог, — я наклонился к нему и шёпотом произнёс: — вы не представляете, как я дорожу княгиней. Впрочем, и жизнями моих людей я дорожу не меньше. А когда кто-то покушается на них, я буквально выхожу из себя.

— Да что вы говорите!

— Представьте себе, впадаю в бешенство и крушу всё и вся. И боюсь, после ваших слов я буду винить в произошедшем ваших Авалонских пророчиц.

— Как, вы поедете мстить бедным женщинам?

— Я никуда не поеду, герцог. Я к чертям утоплю весь ваш остров вместе с пророчицами, колдунами и королём. И вам, увы, некуда будет возвращаться.

— Даже так? — В глазах герцога полыхнул огонь. — А вы уверены, что у вас хватит сил, князь? Это не партия в карты, и блеф здесь не работает.

— Желаете проверить?

Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Авалонец хмыкнул и покачал головой.

— Князь, у меня и мысли не было испытывать вас. Всем известно, что вы могущественный маг. — Авалонец поднял открытые ладони. — Я ни в коем случае не хотел оскорбить или задеть вашу светлость. Просто беспокоился о вас и княгине. И вырази вы желание поскорее покинуть Францию, я бы приложил все усилия, чтобы ваша сделка с королём состоялась как можно скорее.

Он встал и отвесил мне лёгкий поклон.

— Прошу простить меня, князь. Разговор с вами доставляет мне немало удовольствия, но сейчас меня зовут дела службы.

Авалонец резко развернулся и быстро ушёл, словно торопился на пожар.

— Крайне неприятный субъект, — шепнул Киж. — Что он хотел, Константин Платонович?

— Потом, Дмитрий Иванович, всё потом. Что за крик там в зале? Что случилось?

— Король объявил, что отменяет постановление третьего сословия и не допустит ограничения своей власти и ущемления прав дворян. Ну и приказал депутатам разойтись до следующего заседания.

Людовик действительно встал со своего трона и двинулся со свитой к выходу. Почти все дворяне и большинство священников тоже направились за ним. А депутаты от третьего сословия все как один остались на своих местах. Шумя и выкрикивая что-то, но разобрать слова в этом гаме было невозможно.

— Идёмте, Константин Платонович. Всё самое интересное уже закончилось.

— Нет, — я покачал головой, — всё только начинается, Дмитрий Иванович. Смотри!

Король и дворяне вышли из зала, но оставшиеся депутаты даже и не думали расходиться.

— Господа, — церемониймейстер ударил в пол посохом, — вы слышали повеление короля. Вам приказано разойтись!

Один из депутатов третьего сословия вскочил и выкрикнул:

— Собравшейся нации не приказывают!

Следом поднялся ещё один, толстяк с изрытым оспинами лицом.

— Де Мирабо, — шепнул Киж, — граф, но избрался депутатом от третьего сословия.

А перстень Тау подсказал, что и первый крикун, и толстяк — масоны.

— Да, — громко возвестил де Мирабо, — мы слышали намерения, которые были внушены королю. Пойдите и скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и уйдём отсюда, только уступая силе штыков!

Тут же все депутаты зашумели, подтверждая его слова. Крики и ругань обрушились на церемониймейстера, а следом в него полетели комки бумаги. Так что тот был вынужден чуть ли не выбежать из зала.

— Хах! Вы как всегда правы, Константин Платонович, сейчас действительно начнётся веселье.

Киж указал на вход в зал. Там появились вооружённые королевские гвардейцы, настроенные исполнить приказ короля и выгнать всех из зала. Но стоило им войти, как навстречу кинулись несколько оставшихся депутатов-дворян. Одного из них, обнажившего шпагу, я даже узнал — маркиз де Лафайет отметился в борьбе за независимость Тринадцати колоний, став там крайне популярным персонажем. И даже приезжал в Алеутское княжество, ища моей поддержки. Но я решительно отказал, опознав в нём масона.

Гвардейцы не решились применить оружие, а затем де Лафайет уговорил их покинуть зал.

— Уходим, — я встал со своего места. — Больше здесь не будет ничего интересного для нас.

Уже в экипаже Киж спросил меня:

— Как думаете, Константин Платонович, чем всё это кончится?

— Не знаю, Дмитрий Иванович. Но есть у меня чувство, что король может не успеть продать нам Луизиану, и придётся договариваться совсем с другими людьми.

Глава 25

Щедрое предложение

— В городе беспорядки, Константин Платонович.

Киж появился в столовой, когда мы с Таней обедали, и с порога вывалил на нас неприятную новость.

— И по какому поводу парижане недовольны на этот раз? Король всё-таки распустил Генеральные штаты?

— Если бы! Депутаты объявили, что они теперь не Генеральные штаты, а Национальное собрание, и что-то там требуют. То ли конституцию, то ли севрюжину с хреном. В ответ король приказал стянуть войска к Версалю и Парижу, так что пошли слухи, что депутатов разгонят силой. Вот парижане и начали бузить — они это дело любят, особенно санкюлоты.

— Таня, — я повернулся к жене, — не покидай особняк сегодня, пожалуйста.

Она вздохнула.

— Хорошо, тогда начну готовиться к лечению принца. На тебя рассчитывать или взять накопители?

Знаки Тау, взятые Таней и Марьей Алексевной за основу лечебных комплексов, оказались крайне энергоёмкими и жрали эфир как не в себя. Танин Талант не мог обеспечить их питание, и она обычно пользовалась хрустальными накопителями эфира. Но если я оказывался рядом, то легко мог заменить любое их количество.

— Не трать «батарейки», я в любом случае с тобой поеду в Версаль. Дмитрий Иванович, эфирограммы из княжества были?

— Да, Константин Платонович, они уже у вас на столе в кабинете.

Пока Таня занималась