Военные трофеи - Алан Фостер

– Я не уверена, что согласна с вами. Узор на протяжении уже стольких веков представляет из себя действующую организацию, что вполне может просуществовать ещё очень долго – даже после того, как исчезнет первоначальная причина, побудившая к его основанию. – Поведайте мне свои мысли, полковник Неван. Это настоящая капитуляция или очередная хитрая задумка вечно непроницаемых амплитуров?

– Я думаю, что это какой-то трюк, но командование укомплектовано личностями куда более чувствительными, чем я. И даже если Амплитур пытается нас обмануть, с’ваны не дадут себя одурачить. – Он кивнул в сторону жестикулирующих, галдящих военных. – Именно поэтому я считаю празднование преждевременным. Никому ещё не дали команды «отбой». Но невозможно заставить людей не реагировать на новости. – Он пожал плечами. – Не знаю уж, что может сделать Амплитур без кораблей и вооружений, при том, что силы Узора расположатся на его планетах.

– Давайте предположим, что это реальность и что всё это на самом деле означает конец войны. Что, по-вашему, теперь произойдёт?

– С чем?

– С вами, с вашими товарищами-людьми.

– Что? А, вы про ваши теории. – Он доверительно улыбнулся. – Я полагаю, часть из нас останется здесь, помогать разоружению врага и участвовать в демонтаже их орбитальных комплексов. Разумное число будет постоянно находиться на двух планетах Амплитура, чтобы не спускать глаз с их дальнейшей деятельности. То же самое может иметь место на ключевых мирах Криголита, Мазвека, Ашрегана и прочих воевавших союзников Амплитура. Те же войска, которые не потребуются для исполнения подобных обязанностей, будут по возможности скорее отпущены по домам. На Землю, на Асмарию, на Барнард и так далее.

– А потом?

– Я знаю, о чём вы думаете, Лалелеланг, но я по-прежнему считаю, что вы не правы. Они вернутся к мирным делам. К производству, искусству, образованию, сельскому хозяйству – просто к жизни.

– Но есть другие виды, которые всё это умеют делать лучше, чем Человечество. И если вы отважитесь утвердиться в этих отраслях за пределами планет, где в настоящее время проживаете, то неизбежно столкнётесь с конкуренцией Гивистама и О’о’йана в промышленности, Вейса – в искусствах и даже Лепара – в неквалифицированном труде.

– Я думаю, вы будете удивлены, как хорошо мы умеем переориентировать свою энергию, Лалелеланг.

– Как я уже неоднократно заявляла, ничто так не порадовало бы меня, как это. – Безобидные огромные голубые глаза сверлили его. – Вот вы, например. Вы хоть раз задумывались, каким родом деятельности могли бы заняться вне армии?

Он моргнул.

– Не то чтобы… Ведь я не мог предвидеть, что война кончится уже сегодня.

– И я уверена, что то же самое ответит мне любой человек. Интересно было бы пронаблюдать их реакцию на мой вопрос.

– Вы никогда не отдыхаете, Лалелеланг?

– Я посвятила себя работе. С чего бы мне отдыхать?

Он понимающе улыбнулся, но в глубине души не проходил тревожный шёпот, настойчиво спрашивающий: а не оставит ли его эта уверенность?

Как только радостная весть долетела через подпространство до планет Узора, как только начал доходить до всех её смысл, повсеместно повторился миллионы раз взрыв эмоций, подобный тому, что произошёл на корабле. На планетах, населённых не людьми, выразился он менее буйно, но с равным энтузиазмом.

Как только родина Амплитура и других союзников были обезврежены, армия Узора пошла на научно обоснованное, но неуклонное сокращение боевой силы. Целые соединения по-прежнему требовались не только для присмотра за бывшим врагом, но и для наблюдения за уничтожением огромных арсеналов вооружений. Целая отрасль промышленности выросла из простой необходимости присмотреть за правильным повторным использованием необъятных ресурсов, предназначенных изначально для нужд войны и разрушения.

На мирах Человечества возвращающиеся войска встречали отработанными парадами и массовыми излияниями облегчения и признательности. Отставные военные массуды расползлись по Массудаю и другим своим поселениям, где их куда менее помпезно встречали их семьи и кланы. Технический персонал – гивистамы и с’ваны спокойно перешли к нормальной, цивилизованной жизни. Заторможенные лепары тихо вернулись на немногочисленные свои миры, будто ничего значительного и не произошло, в то время как у вейсов окончание Великой Войны нашло отражение в лавине произведений искусства – лаконичных и сдержанных.

На мирах, населённых союзниками Амплитура криголитами, ашреганами, сегунианами, копави, т’ретури, – возвращающиеся домой солдаты с тревогой и надеждой старались поскорее затеряться среди прочего населения. Были зафиксированы первые, пока ещё отдельные случаи индивидуального отказа от догматов Назначения, хотя в целом продолжали цепляться за него, поскольку в течение многих столетий лишь Назначение было главной движущей силой их обществ.

У Лалелеланг не было ни времени, ни желания праздновать. К тому же возбуждённое выплёскивание эмоций не принято было в обществе Вейса. Она вернулась под слегка настороженные дифирамбы своих коллег, которые одновременно были восхищены и встревожены её работой. Мало того, что она была небывалого объёма, от самого по себе предмета дух захватывало его беспрецедентностью. Что бы ни думали сами по себе другие вейсы, каким омерзительным ни считали бы предмет её исследований, но игнорировать его было невозможно. Она совершила всё, ради чего пускалась в экспедицию, и отразилось это в скромных, но значимых почестях, которых она была удостоена сразу по возвращении. Её положение в научном мире никогда уже не сможет быть подвергнуто сомнениям. Она возобновила проведение семинаров, одновременно пытаясь выявить первостепенное в собранных ей обширных архивах. Без самых современных методов каталогизации невозможно было бы даже просто усвоить названия разделов, не говоря уже о том, чтобы составить многие тысячи тематических перекрёстных ссылок. Единственное, что ей помогало, так это то, что толпы учёных отнюдь не выстраивались в очередь, чтобы заглянуть в её открытия. Избранная ей отрасль знаний по-прежнему оставалась для вейсов мало привлекательной. При личном же общении как коллеги, так и студенты, относились к ней, как к заслуженному художнику, написавшему отмеченную призами, но никому не понятную картину.

Проявляя крайнюю степень разборчивости в словах и построении фраз, друзья и знакомые, все как один, намекали ей, что прожитое явно не украсило её внешности. Ничего оскорбительного за их словами не таилось. Ничего другого и ждать было нельзя, учитывая, через что она прошла. Мало кто способен был даже абстрактно обсуждать боевые действия, не говоря уже о том, чтобы наглядно представить себе, каково поучаствовать в них в компании остервеневших людей, и не почувствовать приступа тошноты. Теперь, когда война позади, её работу можно взаправду отнести к области исторических исследований.

Она понимающе терпела аффектацию тех, с кем ей доводилось общаться, терпеливо снося даже тех, чьё брезгливое присутствие на её семинарах объяснялось исключительно желанием примазаться к чужой академической славе. Во всём же остальном она ничуть не изменилась в результате пережитого ей опыта, и даже всё также продолжала пренебрегать исполнением своих светских функций в обществе сестёр по триаде. Слишком много дел, объясняла она. До своего путешествия было слишком много дел по его планированию, а теперь – организационных. Её семья и сёстры отчаялись хоть как-то повлиять на её угнетающую общественную пассивность. И чем дольше она работала, чем больше посвящала себя исследовательским построениям, тем меньше видела перед собой возможности опровержения первоначальной гипотезы.

Непосредственно после победы над Амплитуром последовал период общественного умиротворения. Но оно уже начинало распадаться. Признаки опасности накапливались далеко не на одной из планет Человечества. И никто другой не распознает их истинного смысла, только историк Лалелеланг безошибочно видит их значение.

Бунт в Кендай-Сити на Эдо. Война вооружённых банд на Колумбии. Конфликт на Барнарде. И всё более разрастающиеся враждебные настроения, особенно на Земле, в большинстве своём связанные с солдатами, вернувшимися с войны и испытывающими трудности в приспособлении к цивилизованному, мирному обществу, которые она и предвидела.

Для Лалелеланг всё это представлялось неизбежным. А чего ещё можно было ожидать от вида, который все последние века вдохновлялся Узором на то, чтобы отдать всю свою энергию на создание самых эффективных в Галактике вооружённых сил? Чего хотели С’ван и Гивистам? Они воспользовались услугами откровенно нецивилизованных существ. А теперь хотят, чтобы они отреагировали на изменение обстановки самым что ни на есть цивилизованным образом.