Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Пустите, — я не говорю — цежу сквозь стиснутые зубы. — Пустите, вы…

Да как они смеют являться вот так запросто и уверять преспокойно, что все хорошо, даже замечательно, после того, что я пережила в их отсутствие?! После всего, что надумала, тайного и явного, что навоображала, не зная, что будет со мною дальше, переживу ли я хотя бы оставшуюся часть этого года?!

— Тише, Рианн, тише, — Арсенио прижимает меня к себе, держит крепко, не позволяя высвободиться из его объятий. — Никто никуда тебя не отпустит, и не надейся.

— Вы… вы… — я безуспешно упираюсь в грудь Арсенио в попытке оттолкнуть его, всех их.

— Мы хотим попросить у тебя прощения, — твердо произносит Байрон, положив ладони мне на колени, будто опасаясь, что я могу пнуть его. — Нам следовало сразу рассказать если не о возможности связки, то о ней как таковой точно, предупредить, что подобное бывает среди представителей нашего вида. Вероятность образования связки с чистокровной человеческой девушкой фактически равна нулю, с представительницей другой расы — ничтожна мала, о прецедентах ничего не известно, по крайней мере, в условиях Лилата не удалось разыскать какой-либо достоверной информации. Ни я, ни Арсенио не думали и не предполагали, что это может проявиться в нашем случае.

— Прости нас, Рианн, — Арсенио заглядывает мне в лицо, взор исполнен мольбы, вины и раскаяния. — Дураки мы…

— Это точно, — поддакивает Клеон.

— Сам-то… не лучше.

— Я хотел поговорить начистоту…

— Ага, в последний момент, когда мы и без твоих исповедей все узнали.

Силы вдруг покидают меня, я перестаю вырываться, замираю в руках Арсенио на секунду-другую и разражаюсь рыданиями. Цепляюсь слепо, отчаянно за футболку Арсенио и плачу, не понимая, что со мной происходит, почему не удается сдержаться, сохранить достоинство. Ослабив объятия, Арсенио гладит меня по спине успокаивающим жестом, Байрон достает из кармана пиджака носовой платок и протягивает мне. Всхлипнув, я сажусь ровнее, беру платок, вытираю мокрое от слез лицо.

— Т-ты следил за мною в то воскресенье, — я не спрашиваю, но утверждаю.

— Следил, — соглашается Байрон.

— Ты странно себя вела, — подхватывает Арсенио. — Нервничала без видимого повода, замыкалась в себе, что-то скрывала, явно недоговаривала… хотя с Эваном уже было все в порядке… и мы решили проследить, как только представилась возможность. Верхний город есть Верхний город, там на каждом столбе фиксатор транспортного контроля…

Через который отслеживается передвижение мобилей всех моделей и марок. Выходит, пока Байрон, замаскировавшись, лично наблюдал за мной и Клеон, Арсенио следил за моим мобилем через сеть транспортного контроля.

— А после эти герои даже сообразили проверить, где был мой мобиль все последние дни, — добавляет Клеон с толикой насмешки. — И, как я и говорил, кое-кто тут же разобиделся на всех и каждого…

— Уж прости, что после такой новости я не кинулся тебе на шею со слезами радости, — огрызается Арсенио.

— Все равно мог бы и сразу ответить.

— Мне нужно было все обдумать, желательно в одиночестве.

— Что-то долго ты думал, — Клеон инстинктивно трет собственную челюсть и меня осеняет внезапно.

— Вы подрались?

— Нет! — отвечают оба инкуба в порыве поразительного единодушия.

— Они немного разошлись во мнениях, — Байрон усмехается беззлобно. — Но потом сошлись.

— И вы… — смотрю недоверчиво на каждого инкуба поочередно, комкаю платок. — Вы все… решили? И…

— Конечно, решили, — подтверждает Арсенио невозмутимо. — Вместе так вместе.

— Но… это же… это уже не семья на троих, а… — я хочу сказать, что едва ли они ожидали получить целый квартет вместо традиционной пары или даже трио.

— Твоей вины тут нет, Рианн, — Байрон снова касается моей руки. — Вся вина на нас, каждый был хорош по своему, каждый совершил ошибку.

Как и я.

Как и Эван.

— В конце концов, мы стали одной компанией задолго до встречи с тобой, — хмыкает Арсенио. — Сами решили, что и эти морды сойдут, чтобы пить, кутить и девок пор… развлекаться, так что чего уж теперь роптать.

— И мы не люди, чтобы отказываться от своей женщины из-за призрачного собственнического инстинкта или ради идеалов моногамии, — напоминает Клеон.

— А если бы вас было больше? — поддеваю я.

— Связки рассчитаны на троих инкубов, — поправляет Арсенио снисходительно. — На большее наши предки, к счастью, не замахивались.

— Да и даже аппетиты суккубы не безграничны, — улыбается Клеон.

— Вы говорите, что моей вины нет, но она есть, — возражаю я. — Я настояла, чтобы Лео ничего не говорил до срока, я молчала, скрывала и врала… и я сбежала, не вы.

— Эван рассказал, что произошло на крыше… по крайней мере, о том, что знал сам. И адрес Тессы в Эмираде дал. Тесса добрая девушка и тебя не бросила бы, — Арсенио мрачнеет вдруг. — В отличие от моих так называемых родственников. Не следовало позволять Лизетте даже рот открывать, не то что говорить. Кто ж знал, что ее тявканье окажется не таким и безобидным?

— Скандал… — вспоминаю я, однако Клеон отрицательно качает головой.

— Вурдалак с ним. Мы теперь далеко от этого, так какая нам разница, что там болтают в высших кругах Лилата? О расторжении помолвки с Валентиной мы объявили как должно и разошлись если не друзьями, то точно не врагами.

— Но…

— Я публично отрекся от Лизетты и всего семейства Дэлгас, — перебивает Арсенио. — Пусть катятся куда угодно, хоть прямиком в Вечную реку. Слишком уж высокую цену тетушка ломит за свое сомнительного качества покровительство. Поэтому мы как можно скорее уладили все свои дела в Лилате и приехали к тебе.

— И вам столь легко удалось покинуть стены полиса…

— Довольно легко, надо сказать, — не без капли удивления подтверждает Клеон.

— Что-то там явно случилось — и с защитой, и вообще, — продолжает Арсенио. — Надо бы Тессу расспросить, пока мы здесь. Сдается мне, она к этим нежданно-негаданно возникшим дырам в защите имеет некоторое отношение.

— А как же Эван? Он остался в Лилате?

— Да. Сказал, что у него еще дела, контора его, которую он считает неправильным бросать на откуп судьбы, но позже он обязательно навестит тебя, куда бы ты ни уехала. Он проводник, захочет — выйдет и безо всяких дыр.

Волчица полна радости и новых надежд, она счастлива и спокойна, наконец-то оказавшись рядом со своими мужчинами, сбегать от которых она больше не намерена. И волчица сделает все, что в ее силах, чтобы не позволить человеку повторить то, что было уже сказано и сделано. Я же присматриваюсь осторожно к инкубам, с трудом веря, что буду с ними троими, буду им законной супругой, не игрушкой для постельных утех, не блюдом питательным, необходимым, не случайной любовницей на одну ночь.

Женой.

Матерью их детей.

И любимой.

— И… и что дальше?

— Как и было запланировано — летим к моим родителям в Лайвелли. Они будут рады первому внуку.

— Но ведь он не… — я накрываю ладонью живот, еще слишком плоский, не отличающийся от того, что было прежде, в Лилате, не позволяющий пока в полной мере прочувствовать грядущие изменения.

— Он мой, я знаю, — горячая ладонь Клеона ложится поверх моей, голос звучит возле самого уха. — Инкубы это сразу чувствуют.

— И при связке дети не делятся, — добавляет Арсенио. — Как же иначе-то? Для моих родителей все дети моей супруги будут их внуками, независимо от биологического отцовства.

— Твой отец инкуб, я помню, а мать разве не человек?

— Человек. И что? Мама уже столько лет замужем за папой, что привыкла ко всем инкубьим выкрутасам и особенностям, — Арсенио усмехается самодовольно. — Не волнуйся, моим родителям ты понравишься. Ну, и Байрон, наверное, тоже. Немного.

— А я? — Клеон принимает наигранно оскорбленный вид.

— А про тебя мы скажем, что тебя никто не звал, ты как-то сам прилип. Подцепили тут какого-то при пересадке…

— Правильно. Меня никогда не зовут, я сам прихожу. Учти это, когда доберемся до первой брачной ночи.