Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит

да, — фыркнул Матвей. — Это я со вжатой в плечи башкой поссать бегаю, да в сторону соседнего дома не смотрю.

— Не знаю. Может быть. И, вообще, я вчера ушла, потому что у меня эти… дни эти.

Я реально сейчас перед ним оправдываюсь?

Жалкое зрелище.

— Да я уж понял, что и хуй ты видела только у страуса на шее, — похоже, ему весело. — А что за дни эти? Нюни Манюни?

— Ню… Что? — я даже в глаза ему посмотреть не побоялась.

— Нюни Манюни, — повторил мужчина. Можно подумать, я с первого раза не расслышала. Расслышала, только ничего не поняла. — Бабка моя то самое женское место Манькой называет. Ну, а дальше логическую цепочку построй сама.

— Фу, — поморщилась я брезгливо. — Зачем ей имя, вообще? Она же просто… она.

Только не спрашивать, какое имя его бабушка дала мужскому половому органу.

— Не спрашивай, — хохотнул Матвей. Телепат, блин! — По глазам вижу, что любопытно стало.

— О чём? — прикинулась я дурочкой.

— О том самом. Не скажу. А ты что тут делаешь? Ржавому лунки для посрать?

Обидно и досадно. Я, вообще-то, старалась, копала тут всё, но пришёл мужлан и оскорбил все мои труды одним грубым вопросом.

— Это будущие грядки, вообще-то. Не похоже?

— Я уже сказал, на что всё это похоже. И что ты тут собралась посадить?

— Тихон оставил семена. Просил посадить всё, что там есть.

— Угу. Ещё четыре грядки, — очевидно, пользуясь глазомером определил Матвей.

— Но там шесть пакетиков семян.

— Значит, дохрена зеленухи. А её всю в одну грядку можно воткнуть.

Факт того, что нужно сделать всего четыре грядки, а не шесть, как я для себя уже успела решить, очень порадовал. Ещё бы низ живота из-за критических дней не болел, было бы вообще шикарно.

— Помочь? Или ты самостоятельная?

Вопрос прозвучал будто с какой-то подковыркой. Типа я слабачка.

— Сама справлюсь.

— Ну, справляйся, — хмыкнул Матвей. — Моё дело — предложить.

А затем он просто ушёл к своему дому, где занялся делами, далекими от того, чтобы у него была даже возможность смотреть в мою сторону.

По советам из интернета я взяла за контрольную грядку ту, которую задолго до меня сделал Тихон. По её размерам к концу дня у меня получилось аж две грядки.

Не знаю, как у пьющего и щуплого Тихона грядки получились ровными и аккуратными, у меня вышло то, что вышло.

А ещё у меня отваливались руки, и на ладонях образовались мозоли. Я уж молчу о том, какая грязь собралась под ногтями и не вымылась из-под них даже в бане.

Разумеется, я ничего не посадила. Мертвецки устала за день. После грядок пришлось занести всю рассаду в дом и занять цветами все подоконники, комод и обеденный стол. Затем поход в баню и сил моих не хватило даже на то, чтобы что-то приготовить себе на ужин. Поэтому, переодевшись в подобие пижамы из объёмных шортов и такой же футболки, я просто налила себе сладкий горячий чай, завернулась в плед и вышла на улицу, где села на крыльцо, чтобы посмотреть на закат.

Даже скребущаяся где-то в углу дома мышь меня нисколько не взволновала. Я оставила её в одиночестве, чтобы она спокойно занималась своими делами, пока меня нет. Может, ночью будет меньше шуршать, если сейчас все свои дела переделает.

Со стороны дома Матвея доносился приятный запах чего-то съестного.

Невероятный мужчина. Он ведь тоже весь день что-то делал в своем дворе. Занимался дровами, что-то косил жужжащей штукой, тоже топил баню, и после всего у него остались силы на готовку и не пропал аппетит.

— Блин! — я резко вздрогнула и едва не облила себя горячим чаем, когда в лучах закатного солнца на забор между нашими участками запрыгнул Ржавый. Мордой ко мне. Сел, как фарфоровая статуэтка и начал умывать мордочку. — Мог бы и у себя дома это сделать, — буркнула я ему. — Всё равно погладить себя на даёшь, так что не дразнись своей чистой шерсткой. Не поведусь.

— Ужинала?

У меня галлюцинации или я действительно слышу голос Матвея, исходящий от кота?

— Нет, — шепнула я робко, вытаращившись на кота, который преспокойно смотрел на меня. Похоже, так выглядит перегрев на солнце.

— Громче говори. Не слышно.

Я слегка отклонилась в сторону, чтобы заглянуть в окно, которое кот будто специально перекрыл собой. И увидела в окне Матвея, который голый по пояс смотрел на меня из окна.

— Я… чай, — подняла я кружку.

— Можешь со своей кружкой, — усмехнулся Матвей и исчез из виду.

— Вообще-то, я другое имела в виду, — буркнула я себе под нос.

Сжав губы сидела и думала, как мне лучше поступить: зайти в дом Тихона и не высовываться или пойти к Матвею и, как взрослый человек, расставить все точки над «ё».

В конце концов, мне придётся продолжить жить с ним по-соседству ещё три недели. А три недели играть в прятки ещё и с ним я не смогу. Достаточно того, что я прячусь от папы и его охраны.

Выдавать свою настоящую личность Матвею я, конечно, не стану, но вести себя как взрослый человек я, наверное, уже должна начать?

Глава 36

На словах я Лев Толстой, а на деле… м-да.

Одно дело — прийти в своей голове к какому-то решению, и совсем другое — поднять задницу, чтобы реализовать принятое решение.

Пошевелив пальцами в тапочках, я, таки, соизволила поднять пятую точку. Немного помялась на крыльце, глядя на дом напротив и решила прям в мягких тапочках к Матвею и пойти.

Калоши мои были грязные настолько, что я даже в дом их заносить не стала. Оставила в сенях. Им завтра предстоит вместе со мной ещё две грядки сделать. А потом их, наверное, можно будет и выбросить. Своё они отслужили.

Я перекинула влажные волосы за плечи, закрыла дом сухой веткой (по завету Тихона), вышла за калитку и, пользуясь дыркой в заборе рядом с воротами, сдвинула с места деревянную плаху, которая, оказывается, закрыла калитку изнутри. Только какой в этом толк, если любой пришедший может её открыть, точно так же просунув руку в дырку в заборе?

Со своей кружкой, как опытная попрошайка, я вошла во двор Матвея, а затем и в дом. У двери меня нагнал кот, который первым юркнул в открытую дверь.

Аппетитный запах мгновенно окружил меня, пока я снимал тапочки в прихожей.

Обнимая обеими ладонями кружку, наполовину наполненную чаем с ароматом лесных ягод, я прошла в кухню, где хозяин дума тихо