Напиток мексиканских богов - Елена Логунова

– Да, к счастью, я ошиблась, в бассейне утонула не моя подруга, – максимально приветливо улыбнулась я. – Кстати, вам удалось узнать, кто была эта несчастная?

– Одна такая девица… Легкого поведения, – полковник пошевелил пальцами, словно изображая маргаритку, растрепанную весенним ветерком. – Алла Игоревна Бескоровина ее звали. Не были знакомы?

– Вы еще запишите меня в валютные проститутки! – не сдержавшись, возмущенно воскликнула я.

– А кто вас туда записал? – удивился Артем Петрович.

В туманных очах весело засверкало солнышко.

– По-вашему, я и на это не гожусь?! – я разозлилась и потеряла контроль над Тяпой.

– Пока не знаю, – откровенно веселясь, ответил полковник.

– Татьяна! – из глубины души воззвала ко мне крайне встревоженная Нюня. – Это что за разговорчики?! Приличные девушки об ЭТОМ не беседуют! Срочно меняй тему!

И я поменяла ее, ляпнув первое, что пришло на ум:

– Эту Аллу Игоревну убили, да?

Солнышко спряталось, туман сгустился.

– М-м-м-м! – страдальчески замычал пациент дантиста в смежном кабинете.

Холодное бряцанье стоматологической стали окончательно убило игриво-доверительную атмосферу.

– Есть такая версия, – сухо сказал Артем Петрович, поднимаясь и поправляя халатную бурку. – Жаль, доказательств нет, и подозреваемого тоже…

Я поняла, что в следующую секунду он откланяется, осознала, что мне этого не хочется… И вдруг поняла, что мне есть, есть чем удержать настоящего полковника! Роскошным бюстом я не располагаю, но кое-какие неслабые полушария имеются и у меня – правда, увидеть их нельзя.

– Правильно! – оживилась Тяпа. – Победим полковника силой разума и чистой логики!

– А хотите… – зазывно предложила я, глядя в туманные глаза снизу вверх.

Артем Петрович замер, ожидая продолжения.

– А хотите, я вам дам…

Брови над озерами жидкого кислорода поползли вверх, как разводной мост.

– Хотите, я вам дам подозреваемого? – закончила я, коварно улыбнувшись при виде несомненного разочарования собеседника.

Впрочем, Артем Петрович живо изобразил деловитое внимание.

– Нас с подругой – ее Раисой зовут – поселили на пятнадцатом этаже, в номере 67, – сообщила я. – А в соседнем номере остановился некий Витя. Моя подруга бегала к нему на свидание и вернулась не вполне довольная: этот Витя поначалу был весьма хорош, а потом разошелся и стал навязывать Райке очень неприятную ролевую игру. В тигра он поиграть хотел, представляете? Перчатки с когтями заранее припас… У покойной Аллы Игоревны, случайно, царапин на теле не было?

– Были, но…

– Я так и знала! – захлопала я в ладоши.

Радовали меня, конечно, не предсмертные страдания несчастной девушки, а собственные ум и проницательность.

– Я, когда в прошлый раз тут лежала, случайно слышала, как докторша выговаривала сутенеру Генке за то, что его девочки пренебрегают заботой о своем здоровье. Мол, какая-то Аллочка не захотела царапины зеленкой замазывать! – взволнованно ерзая на клеенке, зачастила я. – Я думаю, дело было так: Райка с этим Витей в тигра играть не стала и ушла, так он пригласил девочку по вызову – Аллочку! А они с Райкой очень похожи – рост, волосы, фигура, силиконовые бюсты…

– Хотите сказать, что ваша подруга этого игривого психа распалила, и он сорвал злость на другой, похожей на нее женщине?

И тут я вспомнила еще кое-что важное:

– Дерьмо!

– Не понял?.. – удивился полковник.

– Голубиное дерьмо на балконных перилах! – возбужденно объяснила я. – Его не было!

– И что? – У Артема Петровича было редкое терпение.

– А то, что обычно балконные перила в этом отеле сплошь загажены голубями, а тем вечером они были относительно чистыми! Я помню, меня это удивило и порадовало, потому что бегать босиком по птичьему помету – удовольствие маленькое.

– Чувствуется, вы знаете, о чем говорите.

– Еще бы! – я энергично кивнула, не обратив внимания на ехидный тон комплимента. – Я же не раз там ходила… Кстати!

– Что-то еще?

– Когда я в последний раз гуляла по перилам, постояльцы номера этажом ниже как раз об этом и говорили!

– Неужели о ваших прогулках по перилам?

– Вас это удивит, но – да! Фактически они говорили именно об этом! Примерно так: «Вчера сверху сыпалось что-то белое, и мы думали, что это снег, а оказалось – сухой помет!» – Я так разволновалась, что начала подпрыгивать на кушетке. – Значит, кто-то стряхнул этот самый помет вниз? Не я, при мне перила были уже чистыми! Что, если это бедная Аллочка, уже исцарапанная, улучила момент и убежала из номера своего мучителя через балкон?

Наконец-то Артем Петрович перестал ехидно ухмыляться и задал мне вопрос по существу:

– Этот Витя остановился в шестьдесят пятом?

– В шестьдесят девятом.

– Но украшение погибшей девушки нашли в шестьдесят пятом!

– Ага, вы знаете?

Туман в глазах полковника сконцентрировался до состояния молочного киселя, но я уже представляла себе ход событий ясно, словно видела все своими глазами:

– Действительно, браслет с кораллом валялся под кроватью в шестьдесят пятом номере, но убегала-то Алла из шестьдесят девятого. Просто она не смогла выйти с балкона через ближайший, наш с Райкой, номер – шестьдесят седьмой. У нас балконная дверь, зараза, заклинивает! Пришлось девушке прогуляться до шестьдесят пятого, там, наоборот, дверь слабенькая, открывается одним чихом, я знаю. А на полпути между балконом и выходом в коридор стоит большая кровать – самое подходящее место для временного убежища перед последним броском на волю. Там-то Аллочка свой браслет и потеряла, а я потом его нашла.

– Странно, – задумчиво молвил полковник, не отводя от меня туманного взора. – По моим сведениям, серебряный браслет с кораллом в шестьдесят пятом номере нашла горничная.

– Это уже на следующий день после гибели Аллочки, да? – отмахнувшись от серой тучки, быстро уточнила я.

– Совершенно верно, – подтвердил Артем Петрович, окуривая меня сизым дымом почти так же тщательно, как пасечник – пчелиный улей, приговоренный к конфискации. – И нашлось это украшение не под кроватью, а непосредственно в разобранной постели…

– Так это я его там потеряла! – засмеялась я. – Ночью, когда перепутала двери и вломилась в соседний номер, да так и уснула в чужой постели!

– Вижу, жизнь интересной женщины богата приключениями, – с сарказмом пробормотал полковник.

– Танька, он назвал тебя интересной! – Тяпа подтолкнула меня изнутри, Нюня растроганно заахала, и я сразу же забыла про пугающий детектив, переключившись на волшебную любовную историю.

Было бы так здорово после всех волнений и передряг оказаться в крепких объятиях сильного мужчины, гарантированно не принадлежащего к криминальным структурам, что я замерла и даже зажмурилась в надежде на первый поцелуй. Как же, размечталась! Настоящий полковник ни обнимать, ни целовать меня не стал и даже руку не пожал с благодарностью за помощь следствию. Он просто встал и вышел, небрежно бросив через плечо:

– Никуда не уезжайте.

– И вся лав стори? – недоверчиво буркнула Тяпа.

Я вздохнула и сложила нецелованные губы в горькую улыбку.

– Что случилось? – огорчилась Нюня, позже всех выходя из романтического транса.

– Кажется, у настоящего полковника слишком высокий моральный облик. Не надо было говорить, что ты спала в чужой постели! – упрекнула Тяпа.

– Да и спать там не надо было, – кротко согласилась я.

– И вообще, в последнее время ты слишком часто лежишь не там, где надо! – сверх необходимости развила тему знатная моралистка Нюня.

Я молча проглотила укор и сползла с кушетки, которая тоже не являлась моим законным лежбищем. Чувствовала я себя нормально, обморок как будто меня даже освежил. Во всяком случае, соображать я стала лучше. Вон как лихо вычислила убийцу Аллочки – маниакального садиста Витю!

– Не хочу никого огорчать, но прошу вспомнить, что в ту ночь, когда была убита Аллочка, в шестьдесят девятом номере жил уже не Витя, а совсем другой человек. Тот парень, которого ты выгнала вместе с девками! – напомнила мне Нюня.

– Чтобы убить кого-то на территории отеля, не обязательно в этом отеле жить! – отмахнулась я. – Витя мог специально съехать из гостиницы еще до запланированного убийства, чтобы отвести от себя подозрения!

– Когда ты упала, в голове у тебя все перетряхнулось, а теперь встает на свои места, – предположила Тяпа. – Скоро ты поймешь абсолютно все!

– Включая правила образования временных форм английских глаголов? – не поверила я.

В этом мудрая Тяпа обнадеживать меня не стала, но я не сильно расстроилась. Задачи жечь, как сказал бы поэт, сердца людей английским глаголом у меня никогда не было. Вот англосаксонской невозмутимости мне не хватало, это правда: выступив за занавески и неожиданно нос к носу столкнувшись с рослой фигурой в белом, я вздрогнула и отшатнулась, едва не сбив штатив для капельницы. Металлическая палка качнула тумбочку, и на пол спорхнул заполненный рецептурный бланк.