Вторая мировая война - Уинстон Черчилль

Драма на континенте развертывалась своим чередом. Муссолини направил теперь Шушнигу послание, указав, что он считает позицию, занятую Австрией в Берхтесгадене, правильной и находчивой. Он заверил его в неизменности позиции Италии в австрийском вопросе и в своей личной дружбе. 24 февраля австрийский канцлер выступил в австрийском парламенте, приветствуя урегулирование с Германией. Но с некоторой резкостью он подчеркнул, что Австрия никогда не пойдет дальше конкретных условий соглашения. 3 марта он через австрийского военного атташе в Риме послал конфиденциальное послание Муссолини, сообщая дуче о своем намерении укрепить политическое положение в Австрии путем проведения плебисцита. Спустя 24 часа он получил донесение от австрийского военного атташе в Риме, который описывал свою беседу с Муссолини. Дуче высказался оптимистически. Положение, сказал он, должно улучшиться. Немедленная разрядка в отношениях между Римом и Лондоном приведет к ослаблению существующего напряжения… Что касается плебисцита, то Муссолини сделал следующее предостережение:

«Это ошибка. Если результат будет удовлетворительным, народ скажет, что плебисцит был подтасован. Если результат будет плохим, положение правительства окажется невыносимым, а если он не даст определенных результатов, тогда он вообще бесполезен».

Но Шушниг принял твердое решение. 9 марта он официально объявил, что в следующее воскресенье, 13 марта, по всей Австрии состоится плебисцит.

Вначале никаких событий не произошло. У Зейсс-Инкварта эта идея, казалось, не встретила возражений. Однако 11 марта в 5 часов 30 минут Шушнигу позвонили по телефону из полицейского управления в Вене и сообщили:

«Час назад германская граница в Зальцбурге была закрыта. Германские таможенные работники отозваны. Железнодорожная связь прервана».

Следующее донесение австрийский канцлер получил от своего генерального консула в Мюнхене. В нем говорилось, что германский армейский корпус в Мюнхене мобилизован. Предполагаемое направление – Австрия!

В то же утро, несколько позднее, Зейсс-Инкварт явился к Шушнигу и сообщил, что Геринг только что заявил ему по телефону, что плебисцит должен быть отменен и что решение необходимо принять в течение часа. Если за это время никакого ответа не последует, Геринг будет считать, что Зейсс-Инкварта не допускают к телефону, и примет соответствующие меры. Узнав от ответственных официальных лиц, что полиция и армия не вполне надежны, Шушниг информировал Зейсс-Инкварта, что плебисцит будет отложен. Спустя четверть часа последний вернулся с ответом от Геринга, второпях написанным на листке, вырванном из блокнота:

«Положение можно спасти только в том случае, если канцлер немедленно подаст в отставку и если через два часа Зейсс-Инкварт будет назначен канцлером. Если в течение этого времени ничего не будет сделано, начнется вторжение германских войск в Австрию»[15].

Шушниг отправился к президенту Микласу и вручил ему прошение об отставке. Пока он находился в кабинете президента, ему подали расшифрованное послание итальянского правительства, которое сообщало, что оно не может дать никакого совета. Старый президент проявил упрямство: «Итак, в решающий час я остался один». Он упорно отказывался назначить канцлером нациста. Он твердо решил вынудить немцев пойти на позорные и насильственные действия. Но к этому они были хорошо подготовлены.

На следующий день, 11 марта, Гитлер отдал германским вооруженным силам приказ оккупировать Австрию. Операция «Отто», так долго обсуждавшаяся и так тщательно подготавливавшаяся, началась.

Триумфальное вступление в Вену было мечтой австрийского ефрейтора. В ночь на субботу 12 марта нацистская партия в столице намеревалась устроить факельное шествие в честь героя-победителя. Но никто не явился. Поэтому трех ошеломленных баварцев из интендантской службы, приехавших поездом, чтобы подготовить квартиры для постоя вторгающихся войск, с триумфом пронесли на руках по улицам города. О причине срыва этого плана стало известно не скоро. Германская военная машина тяжело прогромыхала через границу и застряла у Линца. Несмотря на превосходную погоду и хорошие условия, большая часть танков вышла из строя. Обнаружились дефекты тяжелой моторизованной артиллерии, и дорога от Линца до Вены оказалась забитой остановившимися тяжелыми машинами. Ответственность за затор, показавший, что на данном этапе своего восстановления германская армия еще не находится в полной готовности, была возложена на командующего 4-й группой армий фаворита Гитлера генерала фон Рейхенау.

Проезжая на машине через Линц, Гитлер увидел этот затор и пришел в бешенство. Легкие танки были выведены из колонны и в беспорядке вошли в Вену рано утром в воскресенье. Бронемашины и тяжелые моторизованные артиллерийские орудия были погружены на железнодорожные платформы и только благодаря этому успели к церемонии. Хорошо известны снимки, на которых показан Гитлер, едущий по улицам Вены среди ликующих или испуганных толп народа. Но этот момент мистической славы был омрачен элементом беспокойства. Фюрер был разъярен явными недостатками своей военной машины. Он обрушился на своих генералов, но и те не остались в долгу. Они напомнили ему о его нежелании прислушаться к Фричу и принять к сведению его предупреждение о том, что Германия не в состоянии пойти на риск большого конфликта. Но видимость была соблюдена. Состоялись официальные торжества и парады. В воскресенье, после того как германские войска и австрийские нацисты вступили во владение Веной, Гитлер провозгласил ликвидацию Австрийской Республики и присоединение ее территории к германскому рейху.

В тот момент Риббентроп собирался покинуть Лондон и занять пост министра иностранных дел Германии. Чемберлен дал в его честь прощальный завтрак на Даунинг-стрит, 10. Мы с женой приняли приглашение премьер-министра и поехали на завтрак. За столом было человек шестнадцать. Моя жена сидела возле сэра Александра Кадогана, на одном из концов стола. Примерно в середине завтрака курьер из министерства иностранных дел вручил ему пакет. Он вскрыл его и погрузился в чтение. Затем он встал, обошел вокруг стола, подошел к премьер-министру и передал ему полученную записку, и хотя, судя по поведению Кадогана, ничего особенного не произошло, я невольно обратил внимание на то, что премьер-министр глубоко задумался. Кадоган вернулся с бумагой к своему месту. Позднее мне сообщили содержание этой записки. В ней говорилось, что Гитлер вторгся в Австрию и что германские механизированные части быстро продвигаются к Вене. Завтрак продолжался своим чередом, однако вскоре госпожа Чемберлен, получив какой-то сигнал от своего супруга, поднялась и пригласила: «Пойдемте все в гостиную пить кофе». Мы направились туда, но мне и, быть может, кое-кому из других гостей было ясно, что супруги Чемберлен стремились поскорее закончить прием. Какое-то беспокойство охватило присутствовавших. Все стояли, готовясь проститься с почетными гостями.