Ольф. Книга третья - Петр Ингвин

В конце концов, не наряжаться же как на свадьбу, чтобы на минутку заглянуть к соседу по общей квартире?

Первый раз в жизни Маша вошла в мою комнату. Во всяком случае, в прошлом ни одного такого факта не припоминалось. Дверь в мою спальню почти никогда не закрывалась, но Маша и я строго придерживались границ личного пространства. Жаль, что так же не получалось с ванной и туалетом. Но к последнему быстро привыкаешь, былая нетерпимость уступила место периодическому недовольству, а иногда мне даже нравилось наблюдать за Машей сквозь полупрозрачную занавеску.

Войдя ко мне, Маша по сторонам не глядела, ее лицо опустилось, сцепленные пальцы теребили друг друга. Так выглядит человек, который признает за собой вину. Все же я поступил правильно, не оставив Машу на диване. Она бы, конечно, утром почувствовала себя свиньей, но я-то – тоже! Приятно, когда и совесть чиста, и впечатлений много, о которых, к сожалению и к счастью, никому не расскажешь.

– Прости, вчера я сорвалась. Эта сволочь укатила за границу, а меня поставила перед фактом, задним числом. О том, что на месяц уезжает с благоверной на отдых, Юра сообщил мне эсэмэской!

Меня такой поворот сюжета ничем не трогал, событие было из разряда ожидаемых. У человека есть жена, супруги должны отдыхать вместе. Конечно, тот факт, что Юра сообщил о поездке не напрямую, говорил не в его пользу, плохие вести нужно сообщать лично или хотя бы по телефону, чтобы услышать собеседника или, по крайней мере, дать ему выговориться.

Маша вспомнила еще кое о чем.

– Кстати, спасибо. Тебе, наверное, было неприятно.

Она права, мне было очень неприятно, кроме некоторых моментов, о которых упоминать не стоило.

Я сказал то, что не давало спать:

– На тебе не было нижнего белья.

– Я потеряла трусики в клубе, размахивала ими на барной стойке и кинула в кого-то. Постой, ты боишься, что меня… Алик, со мной ничего не случилось. Когда я поняла, что сама обратно не дойду, я написала боссу, а он у нас человек понимающий, проблемы персонала – его проблемы. Домой меня доставил Валера, телохранитель босса.

В кино есть штамп: при боссе-задохлике обязательно присутствует громила-телохранитель. Со стороны смотрится смешно и вызывает к жизни анекдоты, где здоровяк-шеф берет мелких телохранителей, чтобы наемные убийцы принимали тех за главную цель. Я спросил:

– Твой босс, случайно, не маленького роста?

– Ты знаешь Константина Георгиевича?

– Не приходилось, но теперь знаю, что у него хорошо не только с отзывчивостью, но и с самоиронией.

– Можно взять твой ремень на минутку?

– Пожалуйста. В шкафу.

Маша вытащила из висевших на вешалке джинсов мой кожаный ремень, свернула пополам, оставив пряжку и второй конец в руке, и протянула мне на открытых ладонях словно рыцарский меч:

– Накажи меня так, чтобы ни встать, ни сесть, и чтобы потом икалось. – Она развернулась и уперлась ладонями в шкаф. – Чтобы при мысли о выпивке первым вспоминался ремень и его последствия. Не хочу больше пить. Брошу. Вообще.

Я пару секунд глядел на ремень в руках, после чего отбросил его, как нечто ядовитое.

– Решение должно созреть и закрепиться здесь. – Я постучал себя по лбу. Маша обернулась на звук, я продолжил: – Решила не пить – не пей. Не представляешь, насколько это поднимет тебя в моих глазах. Еще ночью мне казалось, что тебе ничего не поможет, а сейчас вижу перед собой другого человека. Я горжусь тобой.

Последнее было неправдой. Ничего, кроме презрения, поведение Маши во мне не вызывало, но говорить об этом вслух нельзя. Сейчас решение принято правильное, и Машу надо поддержать. Пресловутая «ложь во спасение».

В то же время, мысли не давали успокоиться: как представляла Маша предложенное ею наказание? Видимо, предполагалось, что я задеру на ней футболку и спущу трусы?

Может быть, стоило попробовать?

Кроме гадкого подспудного желания снова увидеть Машу в естественном виде, остальное во мне протестовало против телесных наказаний. Рука не поднимется – раз. Не будет требуемого результата – два. Воспитывают примером, судьба – это внутренние качества, проявленные в определенных обстоятельствах. Кроме некоторых обстоятельств, все остальное – в наших руках.

Глава 6

Совместное существование текло своим чередом. До четверга. Я провел очередной виртуальный урок, посмотрел на часы и громко удивился, что Маша не собирается на работу.

– Сегодня четверг. Что-то случилось?

– Уволилась со второй работы. Представляешь: тоже позиционируют себя элитным заведением, а клиенты распускают руки. Мне лучше «Мурад», там и платят как договорились, и за комфортом персонала следят. К тому же, мне скоро повышение зарплаты светит, на своем месте я одна из лучших, а теперь официально буду «многостаночницей», в других сферах деятельности смогу замещать тех, кто по разным причинам отсутствует. Немногие умеют одинаково высоко держать планку на нескольких направлениях.

– Направления в какой области?

Маша отмахнулась:

– Не будем о работе, хорошо? Дома я хочу отдыхать.

– Только еще один вопрос: Мурад – он кто?

– «Мурад» – не кто, а что. Название клуба. Единственное место в городе, где держат слово и никогда никого не «кидают».

Вернувшись в свою комнату, я набрал в поисковике названия города и клуба.

Ничего. Выскочили только имена, а организаций с таким названием у нас не существовало. Вернее, всезнающий интернет о нем не знал.

Через час состоялось второе явление Захара. Когда я вышел к двери на звонок, бывший парень Маши склонил голову, чтобы не быть узнанным в дверной глазок, и на вопрос «Кто?» глухо ответил:

– Доставка.

Возможно, Маша что-то заказала. Она часто заказывала доставку еды: пиццу, роллы, гамбургеры, шашлык… Как при таком питании она умудрялась быть стройной? Вслух этот вопрос я не задавал, поскольку жаловаться не приходилось – Маша всегда заказывала еду на двоих. Своей порцией я наедался досыта. Если Маша сядет на диету, мне тоже придется ужать аппетиты. Со стороны моя позиция выглядела эгоистично, но такова жизнь: рыба, как говорится, ищет где глубже. Думаю, Маша сама понимает, чем ей питаться, когда и в каком количестве. Фигура – ее рабочий инструмент, ее, так сказать, «хлеб», которым она добывает на жизнь, и не думать о нем нельзя.

На этот раз в открытой двери я увидел направленный на меня телефон, по глазам ударило вспышкой фотокамеры, и пока перед внутренним взором плавали пятна, мнимый доставщик с топотом унесся вниз по лестнице.

– Что это было? – спросил я у Маши.

Она вышла на шум в облегающем топике и новых шортиках, их я еще не видел – наверное, купила недавно и сейчас примеряла обновку.

– А что было?