Гагарин: дорога на Марс - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

стопроцентной гарантии сохранения здоровья нет. Например, за те же полгода проявится онкология, невидимая до старта. Или возникнут неучтённые факторы.

Медицинский и диагностический комплекс NASA «Авиценна» проектировался с максимальной дуракоустойчивостью, на случай, если из строя выйдет медик экипажа, точнее — оба. Обе женщины, от СССР и США, будут иметь медицинскую подготовку. Значит, справиться должен астронавт или космонавт, обученный обращению с этим комплексом, но не имеющий медицинского образования.

То есть результаты обследования понесутся на Землю — в Хьюстон и в Звёздный. Консилиум решит, что предпринять во время полёта. Как аварийный вариант предусмотрены инъекция и введение в медикаментозную кому с замедлением процессов в организме, что повысит шанс вернуть заболевшего домой, по крайней мере, живым.

На «Авиценне» девушки работали три недели, в том числе — в «полевых» условиях муниципальной клиники Хьюстона, где с помощью космической аппаратуры они обследовали земных больных. Как всегда — трое из корпуса астронавтов и три медика из СССР. Отлетавшись (с восторгом), мужчины тоже присоединились к изучению аппарата.

— Классная штука! — оценила Зарина. — Ладно в Москве, союзных столицах и областных центрах. А вот в районных поликлиниках на периферии «Авиценна» был бы на вес золота.

— Которого для медицины всегда не хватает, — скептически заметила Ольга.

Был вечер, они ужинали в небольшом мексиканском ресторанчике, заказав рыбу с овощным гарниром. Фастфуд, призванный привить любовь к Америке, осточертел до предела. Кроме того, при его употреблении сложно блюсти поджарую фигуру, стандарт для отряда космонавтов. Американцы этим не так заморачиваются, как и весом вообще, у них пилоты спейс-шаттлов попадаются под шесть футов (метр восемьдесят) или даже выше. Для махины с многотонной грузоподъёмностью несколько лишних килограмм на пузике астронавта не столь критично.

— Эх, девочки, белые европейские. Жизни не знаете. Я после мединститута начинала в «скорой». А репутация местной азиатской медицины, мягко скажем, не очень. Бывало, приезжала на вызов к какому-то местному начальнику, они у нас важные как беи. Нет, султаны! Видит, что азиатских кровей, я родом из Таджикской ССР, начинает орать: просил белую прислать, зачем мне эта зверушка? Хоть, по его логике, сам такой же «зверушка» как и я.

— Кошмар! — согласилась Ольга. — Будто не двадцатый век заканчивается, а настало мрачное средневековье. Американцы — не расисты, у них за «зверушку» или «ниггера» можно в тюрьму попасть. Или схлопотать пулю, народ в Техасе едва ли не поголовно бродит с волынами.

— Самое смешное, «султан» прав, — возразила таджичка. — Уровень подготовки в наших вузах ниже, чем в московских. А сколько случаев, что диплом просто покупают! Девица зачисляется на лечебный факультет, занятия пропускает, ей ставят оценки, госы, выписывают диплом, и ты — врач! Начинай врачевать сколько влезет.

— Так это же просто опасно для больных, — не поверила Ксения.

— Само собой. Их быстро убирают, как только получит в анкете «практический опыт», и двигают на повышение. Они же сплошь дочки богатеньких, кто поднялся на хлопке или занимал высокие госдолжности. При твоём отце, Ксюша, беев пощипали. Но не переломишь за десять лет вековые традиции, и дальше прессовать нельзя. Они вроде типа властителей дум, авторитеты. Иначе начнутся брожения как в Ереване.

— Восток — дело тонкое, Петруха? — ввернула Ольга.

— Именно. Порой думаю: подмыть бы один аппарат! — вместо «подмыть» Зарина употребила харамное слово. — Чтоб наши в Москве скопировали и распространили по периферии. Наверняка опытно-конструкторские затраты неизмеримо больше, чем выпуск экземпляра. С «Авиценной» любая «зверушка» с купленным дипломом справится, а ЭВМ в медцентре даст правильные рекомендации или перенаправит к профильному специалисту. Что вы на меня так уставились? Знаю, красть — грех. Но наш вклад в полёт на Марс многократно больше. Любители гамбургеров могли бы и поделиться.

Ксению пробил смех.

— Неужели сопрёшь? Самая ценная часть — диагностический модуль — вполне вместится в ручную кладь.

— Как получится. И не смотрите на меня как Ленин на буржуазию. Аллах красть не велит, но это не распространяется на неверных. А комсомольская совесть будет аплодировать!

— Ага… Я-то думаю, у меня вчера десять центов пропало, — протянула Ольга. — Не знала, кого подозревать.

Зарина изумлённо воззрилась, потом оценила шутку и легонько ткнула Слюнькову кулаком.

К сожалению, ни Аллах, ни комсомольская совесть не помогли задуманному — случай не представился. Естественно, на подобную дикую авантюру девушки решились бы только наверняка, международный скандал точно не нужен.

Вернулись домой к концу октября — с пустыми руками, не считая сувениров, но не с пустыми мозгами. Во время домашних посиделок в Серебряном Бору рассказала отцу про «Авиценну» и про предложение Мухаммедовой, разумеется — шуточное.

— С такими шутками её не на Марс отправят, а попрут из отряда, — проворчал Юрий Алексеевич, неохотно оторвавшийся от возни с внуком, Андрей и Лариса привезли его на радость деду, здесь же отирался Масютин, несколько смущавшийся. По возрасту он попал в промежуток между Гагариным-старшим с женой и их детьми.

— Папа! Но ведь финишная комплектация карусельки «Аэлиты» произойдёт на «Салют-12». Что нам стоит заныкать один экземпляр? Американцы между собой считают русских бестолковыми и отнесутся с пониманием. Скажем: не спёрли, а про… пролюбили один экземпляр, по ошибке, пришлите запасной. Поверят.

— Не так всё просто. Там наверняка хитрые и уникальные микросхемы, программный код. Представь: мы клянёмся, что потеряли «Авиценну», а потом наш торгпред пытается заказать микрочипы, нигде более не применяемые. Спалимся. Нет… Надо тоньше. Я подумаю.

— Спасибо, папа!

Она чмокнула его в лоб и пошла искать мужа. Гагарин, сидевший в кресле-качалке, довольно бодро поднялся и, накинув куртку, отправился в сад подышать воздухом. Пока не возобновил пробежки и не выкатывал велосипед, но уже ничем не напоминал человека, в июле перенесшего инфаркт. Железное здоровье победило тяжкий недуг.

А Ксения переживала период космонавтского семейного счастья, очень короткий: вот только вернулась из длительной командировки в США, но супруг в ноябре улетает на три месяца на орбиту. Как-то просить синхронизировать их миссии невозможно, потому что в марсианской группе перспективы стартов самые неблагополучные, привязанные к окошку, возникающему раз в двадцать шесть месяцев. Это у работающих на орбите вырабатывается график: три месяца в космосе и шесть на Земле. Или лунных — полгода на станции «Засада» и год дома. С другой стороны, все шесть месяцев после возвращения Саши проведёт с ним. Тоже хорошо.

Космос никуда не денется, он всегда над головой и ждёт.