Прикосновение - Рустам Ибрагимович Ибрагимбеков

Работать с ним невозможно. Бригаду разлагает.

С а л а е в. Значит, ты твердо решил выгнать его?

С а ш а. Да.

С а л а е в. Придется уволить. Больше ему не с кем работать. Ты был последним.

С а ш а (усмехнувшись). Угрожает мне.

В е р м и ш е в (возмущенно). И это после того, что ты для него сделал! (С любопытством.) А как он угрожает? Что говорит?

С а ш а. Глупости разные. «Плакать по тебе будут», — говорит и еще другую чепуху.

Из радиоузла выходит  р а д и с т.

Р а д и с т (Салаеву). Радиограмма от главного геолога.

С а л а е в. Когда пришла? (Читает радиограмму, даже при его умении владеть собой заметно, что он взволнован.)

Р а д и с т. Только что.

В е р м и ш е в. Саша, тебе надо жениться.

С а ш а. Собираюсь.

В е р м и ш е в. А мне собрание надо провести.

С а ш а. Это посложней, чем жениться.

Разговаривая с Вермишевым, Саша пытается по выражению лица Салаева что-либо понять про содержание радиограммы. Видно, что он, как и Салаев, очень ждал ее. Спокойствие Вермишева можно объяснить лишь тем, что Салаев и Саша что-то от него скрывают.

В е р м и ш е в. Вот ты смеешься, а я уже месяц голову ломаю, не могу тему придумать.

С а ш а. Какую тему?

В е р м и ш е в. Собрания. Повестку дня. Чтобы интересно было и вместе с тем значительно. Я же потом протоколы в местком управления отправляю. Надо произвести там хорошее впечатление.

Салаев возвращает радиограмму радисту. Тот уходит.

С а л а е в (улыбаясь, Саше). А на ком ты собираешься жениться? (Легким кивком головы дает Саше понять, что доволен радиограммой.)

В е р м и ш е в. У него невеста в Москве есть.

С а л а е в (Саше). Правда?

С а ш а (улыбаясь, Салаеву). Да… Скоро должна приехать.

В е р м и ш е в. Что пишет главный геолог?

С а л а е в. А вам все надо знать?

В е р м и ш е в (обижаясь). Если это секрет, то не надо. Пожалуйста. От меня все здесь скрывают. Можно подумать, что я враг.

С а л а е в (улыбаясь). Ну ладно, не обижайтесь. (Саше.) Теперь можно всем об этом объявить. Тимановский был послан мною в Тургут для предварительного выбора места нашей будущей базы. В радиограмме он сообщает, что уже отбил точки для буровых и вернулся в управление.

В е р м и ш е в (поражен). Как в Тургут? А я ничего не знал…

С а л а е в. Вот и узнали! Когда в Тургуте стало известно, зачем приехал Тимановский, сбежался весь поселок. Сам секретарь райкома сопровождал его везде и убеждал в том, что мы обязательно найдем там нефть. Для них это означает новую жизнь.

С а ш а. И для нас тоже.

В е р м и ш е в (растерянно). А что в управлении?

С а л а е в. Пока нормально. Подробностей не знаю. Жду Тимановского. Он уже доложил им о результатах поездки. Их пугает расстояние — тысяча двести километров действительно не шутка. Но то, что район, в котором мы сейчас ведем разведку, малоперспективный, это они уже поняли.

С а ш а. Значит, скоро переезжаем?

С а л а е в. Я думаю, что да.

С а ш а. Наконец-то! Три года ждали этого дня.

С а л а е в (улыбаясь). Кто три, а кто и больше.

В е р м и ш е в (испуганно). А вдруг там нет нефти?

В контору входит  К а н т е й, проходит за перегородку.

С а л а е в (Кантею). Ты ко мне?

К а н т е й. Да.

С а л а е в. Слушаю тебя.

К а н т е й (хмуро). Меня нельзя увольнять. Мне ехать некуда.

С а л а е в. Это уж пеняй на себя. Кто виноват, что никто с тобой работать не хочет? В другую бригаду я тебя направить не могу, а в этой… не знаю… (Смотрит на Сашу.) Может, оставят тебя?

С а ш а (жестко). Это исключено. Бригада знает о моем решении, и отменять его я не могу.

С а л а е в (Кантею). Ну вот, видишь.

С а ш а. Еще месяц назад было не поздно. Я предупреждал, что подожду еще один месяц, не больше: будет работать, как все, — оставлю в бригаде, нет — выгоню.

К а н т е й (взрывается). А кто ты такой, чтобы судьбу мою решать? «Свечи» со мной таскал, а теперь начальника из себя строишь?

С а ш а (Салаеву). Мое решение окончательно, а там как знаете. (Уходит.)

С а л а е в (Кантею). Придется уволить — больше тебе работать не с кем.

К а н т е й. Мне ехать некуда.

С а л а е в. В Сибири работы навалом, куда угодно можешь поехать.

К а н т е й. Мне здесь надо быть, у меня причина есть.

С а л а е в. А есть причина, работать надо было нормально…

К а н т е й. Значит, увольняете?

С а л а е в. Да.

К а н т е й (сквозь зубы). Ладно. (Уходит.)

В е р м и ш е в. Вот пристал, как банный лист. Это он из-за Зои уезжать не хочет.

С а л а е в. Жалко его, хоть и подонок.

В е р м и ш е в. Еще какой… Фарид Керимович, что же все-таки с собранием делать?

С а л а е в. В каком смысле?

В е р м и ш е в. Надо же собрание провести, месяц уже, как я председатель разведкома, а собрания еще не было.

С а л а е в. Ну, проводите, кто вам мешает?

В е р м и ш е в (уныло). А тема? Я же не могу просто собрание собрать? (С пафосом.) Первое собрание! Оно должно быть на уровне. Чтобы и здесь, и там (показывает на потолок) поняли, с кем имеют дело. Я по ночам плохо сплю, все думаю. Ничего не могу придумать.

С а л а е в (улыбаясь). Следите за жизнью, Григорий Александрович. Жизнь сама подскажет вам тему.

В е р м и ш е в. Правда?

С а л а е в. Абсолютно.

В е р м и ш е в. Знаете, что я еще хотел сказать вам?

С а л а е в. Нет, не знаю.

В е р м и ш е в. Как старший по возрасту, хочу дать совет. Мне кажется, вы себя неправильно держите с людьми. Не как начальник экспедиции. Вот Саша… хороший парень… Я знаю, вы его любите, я тоже к нему прилично отношусь, но как он с вами разговаривает? Как будто вы не начальник его, а товарищ. То, что он подражает вам во всем, может, даже это неплохо, когда с другими, но он и с вами так же держится — второй Салаев, смешно даже. Я давно хотел сказать вам. Вы не смейтесь. У меня большой опыт. Я всю жизнь с начальством имел дело. Это все не просто. Тут целая наука, как себя вести с людьми, как держаться, как приказывать, как благодарить. Люди быстро наглеют, если быть с ними на равных; они дистанцию должны чувствовать. Вот с Игорем вы правильно поступили. Это мудро.

С а л а е в (удивленно). А как я с ним поступил?

В е р м и ш е в (увлеченно). Я знаю историю всяких дворцовых переворотов очень хорошо. Часто кое-кто из ближайших сподвижников того, кто пришел к власти, оказывается обойденным. Их никуда не назначали, не повышали, не награждали, и даже наоборот — очень часто они впадали в немилость. Почему? Или потому, что они сделали уже свое дело и теперь не нужны. Или потому, что не могли идти в ногу со временем и оказывались, как говорится, не на уровне современных требований. Или, что самое худшее, из-за того, что становились опасными! Слишком много знали.

С а л а е в. Это все интересно, Григорий Александрович, но какое это все имеет отношение к нам, к нашей экспедиции, ко мне, к Игорю?

В е р м и ш е в (торжественно). Самое прямое. Вы правильно сделали, что, став