Тени школы Кейбл - Гиббс Эбигейл

— Думаю, вы слишком много времени провели с Фэллоном. А для вас, герцогиня, я больше, чем просто обслуживающий персонал.

Я снова громко выдохнула. Его ответ разочаровал меня. Но он не погасил моего гнева.

— Вообще-то, насколько мне известно, мы не родственники.

Его смех постепенно стих, и он снова сел.

— Я хочу что-то показать. А значит, вам, миледи, придется повернуться ко мне лицом. — В его голосе снова послышалась насмешка.

Я медленно расцепила руки и развернулась, решительно прищурив глаза. Сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, он ждал. Как только я уселась, спрятав ноги под столом, он расстегнул пиджак и стал доставать что-то из внутреннего кармана. Я мельком увидела какой-то металлический предмет и подумала, что это может быть пистолет, но полы пиджака ­Эдмунда снова запахнулись, а в руке у него оказался бумажник. Из прозрачного пластикового конверта в третьем отделении он достал помятый бумажный квадрат и снова убрал бумажник в карман.

— Скажите мне, кто эти люди.

Он положил на стол небольшую черно-белую фотографию. Она была вся в заломах и немного засвеченная по краям.

Эдмунд положил ее на сухую часть стола подальше от залетающих капель дождя, и, чтобы рассмотреть ее, мне пришлось наклониться. Но чтобы узнать женщину, что стояла посредине, мне нужно было только убрать промокшие волосы за уши, чтобы они не падали на глаза. У меня был не один альбом с ее фотографиями, кроме того, я видела много ее портретов в особняках, которые принадлежат герцогам английским. Хотя все это мне было без надобности, потому что с фотографии смотрела будто бы я сама: те же светлые волосы в густых кудрях, те же изгибающиеся шрамы, такая же фигура с женственными изгибами, которые только подчеркивались невысоким ростом.

— Это моя бабушка.

Ей было, казалось, за двадцать. Даже я помнила ее моложавой. Магия долго сохраняла ее молодость. Я провела пальцем в правый угол снимка, где стоял пожилой мужчина.

— Это Иглен. А это… — нахмурилась я, глядя на третьего человека и поднося фото поближе, чтобы убедиться в своей догадке. — Это твой отец?

Эдмунд кивнул один раз и очень неспешно.

— Неожиданное трио. Но они были лучшими друзьями.

Я быстро подняла взгляд и резко выдохнула. Об Иглене я знала, но Адалвин Мортено… Предводитель Атан? Я снова опустила глаза на фотографию. То, что сказал Эдмунд, явно было правдой. Все трое смеялись, и никто не смотрел прямо в камеру: Иглен наблюдал за моей бабушкой и показывал на что-то в стороне, а остальные двое, прищуриваясь, смотрели в том направлении. Бабушка крепко ухватилась за рукав свитера Адалвина, словно пыталась подтянуть его к себе. Они стояли на фоне круглого пруда и, судя по их одежде, фотография была сделана еще до рождения моего отца.

Эдмунд снова начал барабанить пальцами.

— Как много вы знаете о жизни своей бабушки до того, как переехали к ней?

Я покачала головой.

— Немного? — задумчиво протянул он. — Вам наверняка известно, что ваш дедушка умер, когда вашему отцу было двена­дцать. А знаете ли вы, что мои родители развелись за несколько лет до этого? — О последнем факте мне ничего не было известно, но я все равно кивнула. — А как насчет проблемы с бесплодием в вашей семье?

Я опустила глаза на колени. Да, об этом я прекрасно знала. Именно поэтому я — последний Сейдж, оставшийся в нашей семье. У многих в нашем роду было бесплодие, у остальных же был один или двое детей, и поколение за поколением Дом Элсаммерз становился все менее многочисленным, а теперь был на грани исчезновения.

— Не стоит падать духом. К тому времени, как вы решите завести детей, — если такое случится — все будет по-другому, — успокоил он, и я улыбнулась. Мне придется завести детей или назначить наследника, чтобы род не вымер.

Эдмунд взял фотографию и принялся рассеянно разглаживать заломы, улыбаясь изображению.

— Но вот чего вы не знаете, так это того, что после того, как ваша бабушка сняла траур, она всерьез думала о том, чтобы вый­ти замуж за моего отца.

Я подавилась воздухом на вдохе.

— Что?! — Я покачала головой. — Я хотела сказать: простите?

Его улыбка стала шире, и я заметила, что он снова смотрит не на меня, а в пространство над моим правым плечом.

— Не надумывайте себе лишнего, их отношения были исключительно платоническими. Им обоим было одиноко, и ваша бабушка хотела обеспечить наследников для титула. Было очевидно, что у нее детей больше не будет, а единственный наследник родился человеком, что стало для нее серьезным потрясением, поверьте.

Я не знала, куда девать глаза, но на Эдмунда смотреть не могла, потому что у меня под ложечкой нарастало негодование по мере того, как то, что он говорил, складывалось в целостную картину.

— У вашей семьи нет титула. Значит, вы бы взяли фамилию Элсаммерз и ваша семья стала бы наследовать мой герцогский титул.

Я гневно смотрела на свои колени, что на него, видимо, не производило ни малейшего впечатления, потому что он ухмыльнулся.

— Ваша бабушка не была такой глупой, как вы. В черновом варианте брачного контракта было указано, что ее титул, земли и состояние в случае ее смерти переходили к вашему отцу, а после его смерти — к его детям, если наследник был человеком. Если же ребенок вашего отца рождался Сейдж, то он наследовал все напрямую от нее. Если наследник еще не достиг совершеннолетия, то Винсент Элсаммерз назначался опекуном и контролировал финансы до того, как ребенку исполнится восемнадцать лет. Место в Совете до достижения наследником шестнадцати лет полагалось занять Атенеа.

— Но именно так звучит наше соглашение с Атенеа, так зачем был этот брак?

Он сделал жест рукой, останавливая меня.

— Всего одна деталь. Одно-единственное условие.

Глядя на меня прищуренными глазами, он подождал, пока я сделаю несколько вдохов, с каждым из них подвигаясь все ближе к краю стула. Я должна была признать: рассказчик он отличный.

— Если бы они поженились, мой отец и вся наша семья оставили бы фамилию Мортено, за исключением единственного случая. Если бы вы родились человеком и у вас не было бы наследников или таковые были бы людьми, то герцогский титул во всей своей полноте перешел бы к моему отцу и наследником стал бы я.

Неудивительно, что он позволяет себе быть со мной таким резким. Он меня, должно быть, ненавидит! Я похоронила все шансы его семьи получить титул!

— Т-ты охотник за деньгами!

Я не планировала говорить этого, хотя фраза, по большому счету, резюмировала мои мысли.

Он закрыл глаза и покачал головой. Я воспользовалась этим, чтобы пересесть поближе и выхватить фотографию у него из рук, на долю секунды испугавшись, что порвала ее. Но нет.

Его глаза тут же распахнулись, и он, удивленный, отстранился прежде, чем его лицо снова стало спокойным.

— Нет. Никому из нас на самом деле не был нужен ваш титул. Это значило бы уехать из Атенеа и из Канады — из нашего дома — и перестать наводить ужас на врагов Атенеа, как точно заметил ваш учитель. Все мы уже немолоды и не любим перемен. Но для вашей бабушки было важно сохранить самое могущественное и независимое герцогство во всех измерениях и одно из немногих, где нет королевской крови, в недосягаемости для Атенеа, и мы были готовы помочь ей в этом. — Губы Эдмунда растянулись в ухмылке, и я увидела, как он провел языком по нижним зубам. — Даже если это означало бы быть обладателем титула до тех пор, пока его можно будет вернуть молодой наследнице, которая могла бы объединиться с Атенеа на своих условиях, например… — Он небрежно пожал плечами и, поддразнивая меня, обвел взглядом веранду, — выйдя замуж за молодого и красивого атенеанского принца.

Я хлопнула фотографией по столу и снова скрестила руки на груди.

— Закрой рот, Эдмунд! Мне всего пятнадцать.

Переживания, которые переполняли меня еще минуту назад, исчезли, и я покраснела. Они не были похожи на тех, кто гоняется за титулами, да и, в любом случае, брак так и не был заключен. Почему так получилось — таким был мой следующий вопрос.