Легенды Оромеры. Великий Орёл. - Александр Игнатьев

лицо, озарённое улыбкой, после его ответа сразу стало женственным и нежным.

Они сели за стол уже как старые друзья, как будто церемониальный завтрак — это их совместное каждодневное дело.

— Надеюсь, вы пригласили меня с самыми благими намерениями? — вновь нарушила она этикет.

— Я надеюсь, что это наша не последняя трапеза, — так же вольно ответил он, поражённый.

Потом посмотрел на вытянутые шеи свиты, боящейся пропустить даже слово этой удивительной беседы, и махнул рукой, указывая всем за дверь.

— Думаю, что не шокирую Вас, отослав ненужных свидетелей.

— Им хватит и этой информации на целый год, — улыбнулась она, соглашаясь.

И Его Величество вновь поразился выдержке этой молодой дамы, рискующей своей репутацией и титулом, оставаясь в его покоях наедине с ним. А она, привстав, смело налила ещё чаю и, протянув ему чашку, добавила:

— Мне нечего терять, я последняя в роду. Либо я возвращаюсь на свой ставший Змеиным остров, либо остаюсь и, смирив гордыню, наблюдаю за танцующим, флиртующим и крайне разговорчивым драконом, о женолюбии которого сложены легенды.

Это было откровенным оскорблением. Много позже она призналась, что тяжело ей дался этот день, и что именно эта, заранее заготовленная, фраза была самым серьёзным моментом их беседы. Ему предоставили выбор! Женщина ставила условие Верховному Дракону!

И тут он расхохотался. А потом, закусив пирожным, велел принести, наконец, настоящей еды — на завтрак!

А позже долго рассказывал анекдоты из светской жизни о том, как вот совсем недавно гостили у него две особы с Севера. А он живет по-холостяцки, с соседями ссорится и предпочитает жирную ветчину нежному омлету. Как захромал его верный друг, и он не загнал оленя. Как, разозлившись, перекинулся и не смог взлететь, застряв в кустах. И какую восхитительную игру привезли недавно с Востока.

— Шахматы? — тихо спросила она...

Вечером глашатаи объявили о помолвке Его Величества Драко рода Кростер и Её Величества Драко рода Хартэд.

***

Его выдернула из сна вздрогнувшая передняя лапа ящера. Парень открыл глаза, отпихнул дёргающуюся конечность и осоловело посмотрел на мир. Лес слегка шевелил массивными дубовыми лапами, где-то высоко наверху гасли последние звёзды, рассвело.

Он потянулся и, кряхтя, выполз из-под тёплого бока приятеля. Ворон всхрапнул, но не проснулся.

Костя совершил пару приседаний, махнул руками, изобразив спортсмена, и, пнув чёрный бок носком сапога, провозгласил:

— Вставай, соня, жизнь проспишь!

Туша не пошевелилась, наоборот, дыхание стало тише и мелодичнее. Путешественник хмыкнул и полез в одну из многочисленных бабкиных котомок. Оттуда, завёрнутый в белое полотенце с вышитыми по краю кошками, был извлечён знатный кусок сала. Костя слегка помахал им, и в кристальном утреннем лесном воздухе явственно запахло чесноком. Дыхание динозавра сбилось, и чешуйчатая морда, с огромными чёрными ноздрями, торопливо «навелась»в сторону острого духмана. Через секунду над плечом хозяина уже нависла зубастая пасть, издающая немелодичные хрюкающие звуки:

— Даааай, дааай, давай скореее, ууууууууу!

В последнем было столько разочарования, что всем окружающим, (будь они здесь, конечно), стало бы понятно: салом поманили, но не угостили. Публики, однако, вокруг не наблюдалось, поэтому, спрятав вкусняшку, Константин резюмировал сам:

— По карте мы в тридцати — тридцати пяти километрах от областного центра, тракт наезженный, но почти безлюдный. Здесь недалеко только небольшое поселение, со странным названием «Выселки», мы его обойдём. Ночи тёплые. Предлагаю не торопиться и поохотиться. Как ты, не знаю, а я мяса хочу… ну или птицы, — недобро помянул он ночного гостя — филина.

Они погрузились и свернули вглубь леса.

Постепенно дубы заменил мрачный захламлённый лес. Кроны сомкнулись, а зимнее неяркое солнце не торопилось проникать сквозь густую лиственную крышу. Стало ощутимо темнее. Ворон грустно ломился вперёд, вероятно, размышляя о превратностях засранки-судьбы, поманившей тёплым стойлом с доброй Бабой-Ягой и тут же вытряхнувшей в дикий мир, полный гниющих корней и мошек. Костя, исцарапанный и покусанный невидимыми мерзкими букашками, издавал плохо понятные нерусскому человеку звуки, продолжая свою позитивно-изыскательскую деятельность. В какой-то момент, они встретили ежа, к удовольствию последнего, признали добычу несъедобной и вышли на узкую тропинку, ведущую из ниоткуда в никуда.

Остановившись перевести дыхание, хозяин ездового динозавра опустил глаза на обочину и вздрогнул от летящего на него большого пучка перьев.

— О, вот и еда! — радостно заорал он, сцапав добычу на лету. И тут же ловко перевернул вниз головой, перехватив за лапы.

На этот раз он не обратил внимания на то, с каким недоумением рассматривает его ящер…

***

Присмотревшись к пыльному перьевому мешку, Ворон определил в нём наличие разума, и теперь, искренне недопонимал, почему хозяин развил такую кипучую деятельность по поиску подходящей стоянки. Еды-то ведь всё равно нет! Да и лес был тих и пуст. Но потом ящер прикинул наличие продемонстрированного ему утром сала, мысленно прикрепил последнее к гречневой крупе, также имеющейся в достатке, и смело свернул к небольшому водоёму, который, с некоторой натяжкой, можно было обозвать лесным озером. Кто его знает, этого хозяина, может, он решил этот «разум» тоже накормить? Мелкого оборотня же кормил? Тогда Ворон в очереди всё равно первый!

Работа между тем кипела. На месте Костя быстро набрал палок, выкопал ямку для кострища, обложил его камнями и, сделав удобный очаг, сообщил:

— Сейчас распотрошим, и в глину, запекаться, а потом, из костей супчик да с гречечкой и салом. Такой мировой закусон будет, я даж пятнадцать капель из фляги использую!

Ворон покосился с сомнением. Сознание, пропустив разглагольствования о неведомых «каплях», таки выцепило из речи хозяина слово «кости» и теперь пыталось соотнести с будущим ужином… а они никак не соотносились.

Притороченная к седлу курица, тем временем, мирно висела вниз головой, не подавая признаков жизни.

Динозавр затосковал окончательно. Аккуратно подцепив когтем хозяйскую «добычу», он порвал подвязки и, положив тушку на травку, стал ждать оборота. Но без толку, так как дурная несушка старательно притворялась трупом.

***

Серый день почти растворился в сумерках, когда из костра весело полетели трещащие искорки от сосновых дровишек и появился дымок. Костя обернулся к обеду и обнаружил… динозавра. Ящер плотоядно облизывался на тушку, аккуратно лежащую на травке. В сравнении с наглой мордой, курица казалась крохотным цыплёнком.

— Стой! — заорал охотник.

Ворон удивлённо обернулся и замер, а вот пеструха такого послушания не проявила. Она резво вскочила на ноги и помчалась прочь.

— Держи её!!! — дико завопил Костя, бросившись наперерез убегающему обеду.

Птица судорожно металась по песчаной гряде, пытаясь прорваться к тростнику и затаиться в