Русский авангард. И не только - Андрей Дмитриевич Сарабьянов

По приезде в Москву Харджиев поселился в Марьиной Роще, «в восьмиметровой комнатке». Там бывали Михаил Зенкевич, Тихон Чурилин, Григорий Петников, Даниил Хармс, Александр Введенский. «Это были друзья. Бывало очень много народу и все это происходило в Марьиной Роще». Комнату помог найти Виктор Шкловский, «по соседству с сестрой его жены В.Г. Шкловской-Корди – Натальей Георгиевной». Там Харджиев прожил с 1930-го по начало 1950-х годов. Ахматова называла комнату «убежищем поэтов».

Дружба и сотрудничество с филологами В.В. Трениным и Э.С. Грицем – в начале 1930-х – определили основное направление дальнейшей деятельности Харджиева – русский литературный, а затем и художественный авангард. С Трениным они задумали и начали работу над «Историей русского футуризма».

Осенью 1941 года, во время наступления немцев на Москву, Харджиев и Тренин записались в Союзе писателей в ряды ополченцев и их отправили пешком к линии фронта. Городские ботинки быстро развалились, Харджиев шел практически босиком, простудился и почти в беспамятстве был оставлен в глухой деревушке далеко от Москвы. Весь отряд погиб, среди погибших был и Тренин. Харджиев был награжден медалью «За оборону Москвы». В ноябре 1941 года Харджиев эвакуировался в Алма-Ату, где работал в сценарном отделе «Мосфильма» у Сергея Эйзенштейна. В Алма-Ате Харджиев пробыл до декабря 1942 года. В 1943-м вернулся в Москву. Жил по адресу: Страстной бульвар, д. 13а, кв. 33. В 1957 году переехал на Кропоткинскую улицу, д. 17, кв. 70. Потом жил на Усачёвской улице, д. 5, кв. 102. В 1986 или 1987 году переехал в двухкомнатную квартиру (съехавшись со своей женой Лидией Чага) по адресу: улица Кооперативная, 3. Это была последняя квартира, откуда 8 ноября 1993 года они с женой уехали в Голландию по приглашению Амстердамского университета. Ему было 90 лет, ей – 83.

Как ученый и исследователь авангарда, Харджиев был известен в среде специалистов с конца 1950-х годов, хотя его научная деятельность началась за двадцать лет до этого. В начале 1930-х годов Харджиев и его будущий соавтор Владимир Тренин начали работать над будущей «Историей русского футуризма» (затем она получила название «История русского авангарда»). Этот огромный проект определил вектор дальнейшей жизни и работы Харджиева, хотя эпоха и окружающая действительность никак не способствовали его осуществлению.

Николай Харджиев и Алексей Крученых. 1940-е

Харджиев считал Малевича «Эйнштейном пространственных искусств», великим новатором. Неоднократно встречался с художником в начале 1930-х годов. Он позднее писал: «Во время одной из бесед я предложил Малевичу написать автобиографию и воспоминания о художественных группировках предоктябрьского десятилетия (1907–1917). Предложение было вполне своевременным. Малевич не отрицал, что его воспоминания могут иметь значение важнейшего первоисточника. <…> Малевич предполагал написать книгу в 20–30 печатных листов и поместить в ней 80–100 репродукций». «К работе над автобиографией Малевич приступил в начале 30-х годов, в период наших бесед об “Истории русского футуризма”, над которой я работал с моим другом Владимиром Трениным. 20 июня 1932 года Малевич писал Ивану Клюну: “Был у меня сейчас Харджиев из Москвы. Молодой писатель, который пишет историю футуризма… Нужно, чтоб написал эту историю хорошо”. Малевич выразил желание быть нашим “художественным консультантом” и взять на себя подбор всего иллюстративного материала, а также полиграфическое оформление книги. Работа над “Историей русского футуризма” не была доведена до конца. Удалось опубликовать несколько глав, связанных с литературной биографией Маяковского». Цитируем воспоминания Харджиева далее: «В конце 1933 года (вскоре после первых приступов болезни) Малевич передал мне машинописный текст автобиографии, а также черновую рукопись глав, охватывающих периоды “Бубнового валета”, ”Ослиного хвоста” и “алогизма”. Просматривая машинопись в присутствии автора, я обратил внимание на лакуны и незавершенность некоторых авторских поправок. В ответ на это Малевич сказал, что поручает мне отредактировать весь текст. И тут же отметил те малоудачные, по его мнению, места, которые необходимо было отбросить. <…> Чтобы облегчить работу над рукописью, Малевич вручил мне ряд черновых набросков к вступительным главам автобиографии. Через много лет после смерти Малевича я обнаружил рукопись его автобиографической заметки (на трех страницах), относящейся, вероятно, к 1918 году. Автобиография Малевича подвергнута мною самой незначительной правке. Отброшены две-три недописанных фразы, которые невозможно реконструировать даже предположительно. Кое-где сокращены фразы, почти не поддающиеся прочтению из-за слишком громоздкого синтаксиса. Кое-где устранены не оправданные контекстом инверсии, затемняющие смысл».

Все эти материалы вошли в книгу «К истории русского авангарда». Харджиев проделал большую редакционную работу, но судить о ней мы не можем, так как вышеупомянутых оригиналов Малевича в архиве Харджиева не обнаружено. Их судьба неизвестна, и как ими распорядился Харджиев, мы не знаем. Во всякой случае тем, кто изучал харджиевские публикации, известно его довольно свободное отношение к некоторым рукописным оригиналам. Харджиев сам подтвердил свою позицию по отношению к оригиналам уже ушедших авторов. В письме к Вадиму Козовому (17 апреля 1985 года) он написал по поводу публикации воспоминаний Льва Жегина о Василии Чекрыгине: «Я только что сдал в “Панораму искусств” сурово мною отредактированные воспоминания второго о первом».

Другим кумиром Харджиева был Велимир Хлебников. «Величайший Хлебников – это такое уникальное явление, равного которому нет в литературе ни одного народа, – такое рождается раз в тысячу лет», – писал он в одной из заметок о Хлебникове. Вклад Харджиева в хлебниковедение очень значителен: от ранней статьи «Ретушированный Хлебников» (1933) до разнообразных «Заметок о Хлебникове» (опубликованы в 1975 году). Харджиев был также редактором и комментатором книги «Велимир Хлебников. Неизданные произведения» (М., 1940).

Казимир Малевич и Николай Харджиев. Начало 1930-х

Михаил Матюшин и Николай Харджиев. Начало 1930-х

Одной из самых важных тем исследований Харджиева стало творчество Владимира Маяковского. Первая серьезная публикация (совместно с Трениным) – «Забытые статьи Маяковского 1913–1915 гг.» была сделана в 1932 году, а последняя – в 1994-м (Виктор Шкловский. Маяковский о качестве стиха). За шестьдесят с лишним лет Харджиев написал и издал свыше восьмидесяти заметок и публикаций о Маяковском. Редактировал и комментировал первые тома двух собраний сочинений Маяковского (1935 и 1939). Совместный труд Харджиева и Тренина «Поэтическая культура Маяковского» (1970; первоначальное название «Культура новатора») стала итогом многолетнего исследования творчества поэта.

С наступлением «оттепели» Харджиев открыл для себя новую возможность изучения и популяризации авангарда. С 1957 по 1965 год он организовал в Государственном музее В.В. Маяковского ряд выставок художников-авангардистов: апрель 1957 года – Василий Чекрыгин; ноябрь 1960 и декабрь 1964 – Лазарь Лисицкий; декабрь