На гребне войны - Михаил Серегин

– Теперь погранцы не будут экономить топливо, мать иху, – просипел Череватенко, стоявший в рубке рядом с капитаном.

– Ха, – невесело усмехнулся тот, – они эту солярку нам же и сбагрят, а потом будут клянчить у центрального штаба.

– Это все от нищеты, – философски заметил Немец, который руководил швартовкой.

– А откуда нищета, чтоб мне камбалой расплющиться? – произнес боцман. – Из-за того, что воруют.

– Отставить разговоры. – Рокотов внимательно следил, как катер подходит к танкеру.

Швартовая команда, которая включала на этот раз почти всех членов экипажа, за вычетом находящихся в командирской рубке и Назарета, поддерживающего связь со старпомом «Дальнефти», выстроилась по правому борту. Шурик с Лешкой заводили швартовы, а остальные ждали, когда с борта танкера опустится сливной рукав, по которому солярка с танкера будет перекачиваться в топливные баки «Вэндженса».

– Гарри, давай, – сказал в микрофон Рокотов, когда швартовые концы закрепили на кнехтах катера.

Сверху начал спускаться черный рукав, напоминающий тело чешуйчатого извивающегося змея. Он извивался почти как настоящая змея, грозя своим концом зацепить зазевавшегося матроса. Когда конец рукава опустился почти на самую палубу, продолжая сворачиваться и разворачиваться как хвост питона, Мумба изловчился и, прыгнув на него, прижал конец к палубе.

Словно вспомнив своих африканских предков, кровь которых текла в его жилах, он оседлал кишку и удерживал ее, пока ему на помощь не подоспели другие члены команды. Конец продолжал спускаться на палубу, и его потащили в люк предпоследнего отсека, где находились топливные баки.

Когда Року передали по внутренней связи, что все готово, он снова поднес ко рту микрофон рации.

– Включай насосы, Гарри.

– Включаю.

Черная змея, соединявшая танкер и катер, принялась изгибаться, будто была живой. Казалось, что под рифленой оболочкой рукава раздвигаются гигантские легкие сказочного змея. Через полчаса все емкости «Вэндженса» были заполнены до отказа. Рок сообщил об этом старпому танкера, и змей умер, продолжая колебаться только в такт волнению моря.

Команда танкера принялась общими усилиями затаскивать кишку на борт. Как только конец рукава исчез за фальшбортом «Дальнефти», с борта танкера на палубу катера опустился линек со свинцовым грузом на конце.

– Сергей, – услышал Рок голос Гарри, – с вас девять тысяч.

– Ничего себе, – прокомментировал боцман, услышав это сообщение, – может, ну их к дьяволу, Рок? – лукаво посмотрел он на капитана. – Отваливаем, и ветер нам в спину.

– Ты чего, Червь?! – Рок зыркнул на боцмана. – Я же с Листом договорился.

– Да это я так, – боцман пожал плечами, – решай сам.

– Вот я и решаю, – сказал Рок, закашлявшись, – иди, отсчитай «капусту».

Деньги завернули в пластиковый пакет, который привязали к опущенному с танкера линьку, и, шурша на ветру, он стал быстро подниматься на борт «Дальнефти».

Рок выдержал некоторую паузу, чтобы дать возможность наверху пересчитать деньги, и проговорил в микрофон:

– Ну что, Гарри, все в порядке?

– О'кей, Рокотов, – облегченно ответил старпом, – с тобой приятно работать. Будет еще нужда – обращайся.

– Семь футов под килем, – отозвался Рок и, отключив рацию, добавил: – Парень неплохо заработал.

– Все равно, Рок, – заметил боцман, – не хотел бы я служить на танкере. Представляешь, какая тоска?

– Представляю.

ГЛАВА 20

В кают-компании царило радостное оживление. Несмотря на то что ром по-прежнему, выражаясь словами боцмана, кис в трюме, захваченный в сражении трофей, а именно – больше тридцати тысяч долларов, послужил причиной веселого возлияния. И хотя почти треть денег ушла на солярку, моряки не испытывали особого разочарования. Только Лешка высказался в том смысле, что за такие деньги можно было бы купить себе квартирку на материке. Ему возразил нестройный хор голосов, и вскоре разговор вошел в свое обычное русло: о бабах, прошлых походах в далекие страны и о крепкой моряцкой дружбе. Рок выпил полстакана рома и удалился в свою каюту. С командой он провел не больше двадцати минут, да и в течение этого времени не выказывал особой радости. Череватенко спросил, почему у него такое мрачное настроение, на что Рок небрежно усмехнулся и пожал плечами.

И теперь Рок лежал, не сняв обуви, на люле и тоскливо смотрел в подволок. Он был измотан скорее морально, чем физически, его одолевали грустные воспоминания о прошлом. К ним примешивались угрызения совести и досада от того, что его подставили. И хотя он, как мог, поправил положение, и нынче команда, повинуясь коллективному духу, забыла на время об огорчениях и праздновала победу, у него на душе скребли кошки. Он закрыл глаза и снова увидел бледное лицо своей сестры с синеватыми кругами под глазами. Приподнял веки, но лицо не исчезло, оно висело в воздухе, сияя отраженным от лампы светом.

Не в силах больше оставаться без движения, он встал и сел за стол. На нем стояла початая бутылка рома, которую он унес с собой, и стакан. Рок наполнил его на две трети и залпом выпил. Напиток обжег горло и горячей волной заструился по жилам. В голове зашумело, потом шум превратился в тусклое, вязнущее в серой мгле извилин жужжание, неся минутное забвение. Чтобы продлить этот сеанс воцарившегося равнодушия, Рок выпил еще полстакана. На этот раз ром накрыл его пепельным облаком немоты, в которой копошилась спокойная уверенность в том, что в жизни нет ничего такого, чем можно было бы дорожить. Но постепенно из этой мысли, будто ответвление, в сознание протянулась нить прежней, неубитой досады и сожаления. Рок поморщился, словно единым мускульным движением мог оборвать эту тоскливо торкавшуюся в висок ветку. Когда он наливал третью порцию, заметил, что руки дрожат. Это вызвало у него усмешку. И тут в дверь раздался стук.

– Кто там? – недовольно спросил Рок.

– Червь, – услышал он нетрезвый голос боцмана.

– Чего тебе?

– Разговор есть… – ответил Череватенко.

– Я хочу побыть один, – упрямо заявил Рок.

– Только на минуту…

– Ладно, входи, – подумав, сказал Рок.

В каюту ввалился Череватенко. Он с легкой усмешкой окинул взглядом стол и перевел обеспокоенный взор на Рока.

– Так не годится, – качнул боцман своей похожей на бильярдный шар головой.

– Пришел мораль мне читать? – высокомерно посмотрел на него Рок.

– Не, кэп, щоб мэни рэпнуться, гакнуться и перекандыбачиться! – воскликнул боцман. – Там, в кают-компании, слишком шумно, а мне тишины захотелось, – схитрил он.

– Тогда сиди молча, – с этими словами Рок подвинул к боцману свой наполненный наполовину стакан.

– За тебя, кэп! – Боцман взял стакан.

– За удачу, – поправил его Рок, – за меня пить не надо, я не девушка.

Боцман махом осушил стакан и шумно выдохнул.

– Ой, дэржите мэни шестеро, бо витдамся з кры!

Он вытер губы и внимательно посмотрел на Сергея.

– Тебя грызет что-то, кэп, щоб мне триста лет рому не пить!

– А ты – знаток человеческих душ! – судорожно рассмеялся Рок.

– Ты из-за этой подставы переживаешь? – проницательно предположил Череватенко.

– Ага, – у Рока дрогнули углы губ. – И как только ты догадался? – поддел он боцмана.

– Ну, я-то человек бывалый, мне ты можешь довериться, меньше уважать я тебя от этого не буду, – обиженно-доверительно пробубнил боцман.

– Противно, когда какая-то баба тебе такой подвох устраивает! – вздохнул Рок. – А если бы нас всех замочили?

– Не пойму я тебя: что переживать, когда все уже позади?

– Запоздалое раскаяние, – горько усмехнулся Рок. – Понимаешь, когда действуешь, не переживаешь, вся энергия уходит на это самое действие, а когда остаешься один, думаешь: какого черта?

Он отстраненно посмотрел в иллюминатор.

– Это я понимаю, – вздохнул боцман, – но твоей вины тут нет. Откуда ж тебе было знать, что она такая сучка?

– Все равно глупо получилось, – упрямо проговорил Рок, – я должен все предвидеть.

– Этого даже бог не может, иначе дал бы он человеку свободу, забодай ее комар! – изрек боцман.

– Что-то тебя на философию потянуло, – Рок бросил на Череватенко ироничный взгляд, – давай лучше еще выпьем.

Они по очереди выпили – бутылка оказалась пустой.

– Я еще сгоняю, – вызвался Червь.

– Хватит, – остановил его Рок.

– Да не морочь ты себе мозги, – принялся снова утешать Рока боцман, – Морган сказал, что эта чертовка с Михеем снюхалась. Видать, шуры-муры у них, или должок какой у нее перед ним. Все равно как-то не верится, чтоб вот так человека сдать…

– Не успокаивай меня, – отстранился от налегавшего на стол боцмана Рок, – я сам успокоюсь.

– А о чем с тобой Захаров в «Параллели» шептался? – не смог сдержать любопытства боцман.

– Сотрудничество предлагал, – скривил губы Рок, – хочет, чтоб мы япошек у архипелага грабили и с ним делились. Только я такой процент заломил, что он навряд ли еще пристанет.