Часы - Эдуард Дипнер

Перепуганные узбеки выносят лепешки, виноград, дыни, Шкатуло милостиво принимает выкуп, а потом, после возвращения в училище, в танковом боксе идет пир с друзьями.

У Герки любимое развлечение — прокатить с ветерком курсантов после возвращения с учений. Он по внутренней связи предупреждает: «Товарищи курсанты, прошу занять места в башне, держаться за поручни и задраить люк». Но курсантам это не пристало — выполнять команды какого-то солдата. Высунувшись по пояс из башни, с героическим видом вглядываться вперед — это настоящая поза офицера! Герка разгоняет танк. Третья, четвертая, пятая скорость. Послушный Геркиной воле, танк набирает скорость по бездорожью, с ревом перепрыгивая через окопы, взлетая на пригорках. А Герка, упершись шлемофоном в броню, давит до полика педаль, выжимая из танка все, на что он способен. В один из таких прыжков героический курсант вылетает из башни, приземляясь на трансмиссии, хватаясь за что попало. Герка останавливает танк, вылезает из люка, с ухмылкой наблюдая, как курсант, потирая ушибы и матерясь сквозь зубы, влезает в люк. «А ведь я вас предупреждал!» И потом, после возвращения домой, смачно рассказать товарищам, как он усмирил этих курсантишек. Смирно, как мышки, сидели в башне всё оставшееся время!

В конце лета, когда поспевает виноград, организуются набеги на соседний виноградник. После отбоя, когда казарма утихнет, очередные по жребию двое добытчиков отправляются на промысел. Вылезают через открытое окно, и пешком два километра до колхозного виноградника. Майки снимаются, гимнастерки — на голое тело. Лазутчики залегли у края в ожидании, когда проедет сторож. Узбек проезжает поле вокруг на лошади и громко кричит. Как только он проедет — бросок вперед, в самые кусты. Если майку завязать сверху, где лямки, получается растягивающийся мешок, вмещающий до двадцати килограммов кистей. Работают быстро, набивают майки виноградом. Но вот узбек едет на следующий круг, и нужно прижаться к земле, не шевелиться. В темноте ему сверху не видно, а лошадь не наступит на лежащего человека. Но когда сторож едет прямо на тебя и кричит — нервы на пределе. Журавлев из второго взвода не выдержал, бросился бежать. И получил заряд соли в заднее место, а потом еще десять суток гауптвахты. Узбек проехал, и с набитыми майками они возвращаются в казарму. Их уже ждут, рота не спит, и пир идет горой.

Особенный шик — искупаться жаркой летней ночью в училищном бассейне. Это строжайше запрещено, за нарушение — гауптвахта. У бассейна несут вахту курсанты и ловят самовольщиков. Герка вместе с Вовкой Олейником в плавках прокрадываются к кустам и замирают. Шепотом договариваются, кто первый. Улучив минуту, когда курсанты вроде бы отвлеклись, Герка делает спринтерский рывок, прыгает в бассейн, пронырнув под водой, выскакивает у противоположного борта и дает деру от всполошившихся курсантов. Пока курсанты преследуют Герку, Вовка совершает такой же маневр и мчит в противоположную сторону. А в отдалении за их подвигом с восторгом наблюдают товарищи по взводу.

Вовка Олейник не может без самоволки. Его казацкая душа рвется на волю. Он завел подругу в городе и каждую ночь срывается к ней. Вовка оборудовал тайный перелаз через забор училища, возвращается под утро, а днем отсыпается в танке. У него на службе два первогодка, они помогают Вовке готовить машину к выезду — так это называется. Когда подходит кто-то из офицеров: «Где водитель?» — «Только что отошел». — «Найдите его и ко мне!» — Вовку будят, он наскоро оправляется. «Товарищ лейтенант, Вы меня искали? Я только покурить отошел».

Сорваться в самоволку и успешно вернуться с бутылкой портвейна, распить ее в кругу друзей — обычное дело для «стариков», первогодкам это не позволяется: «Салаги еще, послужите год — будете ходить в самоволку!»

6

В сборной баскетбольной команде танкового училища Герка играл правого нападающего. В центре стоял Женя Комлев, а слева играл Адёк Овчинников, оба — курсанты второго курса. Адёк, быстрый, прыгучий, хорошо координированный, был лучшим в команде. Женя был медлительнее, но брал свое ростом и массой, а Герка был самым трудолюбивым, поспевал вернуться в защиту, добывал мячи под своим и чужим кольцом. Училище обыграло команды всех соседних частей, стало чемпионом гарнизона и получило право выступить на первенстве Туркестанского военного округа в Самарканде. Но накануне первенства второй курс отправили на учения в Туркмению, и команда лишилась двух лучших игроков.

— Вернер, будешь играть центра нападения вместо Жени, — лейтенант Берестов возглавлял спорт в училище.

— Товарищ лейтенант, какой из меня центр? Метр восемьдесят семь! Ни роста, ни массы, как у Женьки, да и не люблю я это — толкаться под кольцом. Найдите кого-нибудь другого.

— Нет у меня другого, будешь играть центра.

В июле в Самарканде жара переваливает за сорок, днем все живое прячется в тень. Днем хорошо сидеть у журчащего арыка, пить кок-чай и рассуждать о бренности жизни. Поэтому игры назначили на утро и на поздний вечер.

— Завтра в девять Чирчик играет с Термезом, — бодро произнес лейтенант Берестов, — а сегодня у нас свободный день, я договорился, нас повезут на отдых в хорошее место.

Место было действительно чудесное. Когда-то давно это был колхозный сад, но город рос, и сад оказался в городской черте. Деревья давно никто не обрезал, они вымахали, сошлись кронами и сплошь усыпаны румяно-желтыми плодами. Потрясешь дерево, и дождь спелого урюка сыплется тебе на голову, выбирай из травы самые красивые. Сад разрезает быстрый Зеравшан, он здесь неширокий, метров пять шириной, обжигающе-холодный и чистый. Зеравшанской водой можно запивать урюк. Ложись на живот и погружай лицо в холодную струю. Больше десяти секунд просидеть в воде никому не удалось. А лучше всего разбежаться, нырнуть и выскочить на другом берегу. Решили обойтись без обеда, в эту жару ехать в душную казарму никому не хотелось, а урюком все были сыты.

Проблемы начались ночью. В животах урчало, бурчало, и часто хлопала дверь в туалет. Утром лица у баскетболистов Ташкентского танкового училища были бледными, с желтыми и зелеными оттенками. К девяти утра термометр в тени показал 37.

— Товарищ лейтенант, может быть, сразу сдадимся, а?

— Разговорчики! Приехали на соревнования, значит, будем играть!

— Товарищ лейтенант, тогда нужно закупить минеральной воды, — поставил условие Валя Проценко. — По паре бутылок на человека. У нас двое в запасе, замены будем делать через пять минут. Попить минералки, добежать до туалета — и снова на площадку.

— Ладно, будет вам минералка. У Вернера замены нет, будешь играть всю игру.

— Товарищ лейтенант, — взмолился Герка, — без замен никак не выдержать, мне бы по две минуты перерыва,