Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

— Отлично! Коллективным письмом вызовите его (то есть письмом за подписью отцов Павла Савабе и Павла Сато, что, мол, есть дело; когда явится, все пять Тоокейских священников дружно нападите на него, и авось крепость будет взята! В момент уступки его — лист бумаги и кисть в руки — одну строку всего, что «утомился долгим пребыванием в Одавара и прошу перевести в другую Церковь», подпись и печать, и лист ко мне. Я до того времени считаюсь не причастным к этому делу, но лист уж из рук не выпущу и, как бы не распинались сторонники о. Петра, — «вот, смотрите — его собственное, совершенно добровольное прошение, которое я не могу не исполнить»… Все же лучше, чем если я прямо велю ему написать прошение, и тысячу раз лучше, если я принужден буду вывести его по прошению христиан.

— Иду к о. Сато, чтобы вместе с ним написать о. Петру вызов сюда, — ответил о. Павел Савабе и ушел.

26 июля/7 августа 1899. Понедельник.

Георгий Оно, к сожалению, не сказавшись здесь, отправился в Оцу и нарвался на неприятность: там сказали ему, что его «не принимают, а вместо тебя, мол, приедет Роман Фукуи». Пишет он о сем. Тотчас послано ему сожаление, что не зашел в Миссию прежде, чем отправиться из Токио, что Фукуи переведен туда по болезни его жены, что о сем шла переписка с о. Титом, когда я советовал ему отдохнуть в Токио два–три дня, надеясь в эти дни ясно определить, куда ему направиться. И послано ему пять ен на дорогу в Уцуномия и три ены экстренных на расходы.

27 июля/8 августа 1899. Вторник.

Распоряжения по ремонту школьных зданий: в Семинарии начались работы по устройству водосточных кирпичных подземных канавок вокруг зданий и наружу, в Женской школе — оклейка заново всех комнат, остружка и покраска вновь занятых столов, ремонт ванной и столовой.

28 июля/9 августа 1899. Среда.

Из Одавара сторонники о. Петра Кано длиннейшим посланием за подписью четверых жалуются на катихизатора Петра Кураока, — «он–де враг о. Петра и мутитель христиан, получает инструкции для сего, вероятно, от бывшего катихизатора Петра Исикава, что „он смущал о. Петра подать о переводе; вероятно–де, это заговор против о. Петра”». А Петр Кураока пишет, что возмущение христиан дошло до крайних пределов: «Сорок восемь домов составляют прошение об удалении о. Петра из Одавара — будет больше ста сорока подписей». — О. же Петр и его друзья, даже в том послании, уверяют, что все мирно; бывшие немирные ходят в Церковь, иные из них принимают от о. Петра святые таинства.

29 июля/10 августа 1899. Четверг.

Хозяйственные хлопоты по ремонтам, по разборке икон, фотографий, образков и прочего на третьем этаже и перенесению всего, что не принадлежит церковному снабжению, в библиотеку.

30 июля/11 августа 1899. Пятница.

Сильный ветер целый день; даже и разборкою нельзя было заняться, так как все надо очищать от многолетней пыли, а наружу нельзя вынести — рвет и мечет.

Читал найденное вчера при разборке сочинение «О православном белом и черном духовенстве», напечатанное в 1866 году в Лейпциге и тогда же высланное безымянным автором и мне, как одному из членов заграничного духовенства. Не помню, какое впечатление произвели на меня тогда эти увесистые два тома. Ныне впечатление жалкое. Какие бешеные ненавистники монашества тогда были! Все черное, злое, хотя, вероятно, и справедливое в единичных примерах, собрано в кучу точно навозную, и названо «черным духовенством»! Экая озлобленность! И это в то время своего рода моровое поветрие сколько вреда наделало! И сколько наглой лжи в утверждениях и обобщениях! По автору, в Академии в монахи иначе не поступали, как завлекаемые начальством. Кто же меня завлекал? Да и слышно ли было в Академии что–либо подобное во всю мою бытность в Академии?!

31 июля/12 августа 1899. Суббота.

Катихизатор Яков Ивата прислал свой литературный труд: цифровой словарь священных слов и предметов; например, на цифру «один» — «один Бог» и указание на текст Священного писания, где можно видеть это; «одно лицо в Иисусе Христе» и сказано — смотри в «Осиено–кагами»; «одна Церковь» — там же; на цифру «два» — «два естества в Иисусе Христе» — «Осиено Кагами» («Православное исповедание» Святителя Димитрия Ростовского), «две воли» — там же; на цифру «три» — «три лица в Боге» — текст; на цифру «семь» — «семь таинств» — «Осиено кагами», «семь Вселенских соборов» — то же и так далее; увесистая тетрадь, для религиозно–нравственного научения малополезная, но в японском духе, которому нравится подобная игра в цифры, или что–либо подобное, сухое и формальное. В напечатании на церковный счет отказано, и тетрадь препровождена обратно с похвалою трудолюбию и советом поискать издателя на стороне. Впрочем, издания от Церкви тетрадь не заслуживает и по своей нецерковности; разве основанием учения об «одном лице в Иисусе Христе», «двух естествах Его», «семи таинствах» и подобное служит «Осиено—Кагами»? И можно ли подряд по авторитетности ставить Священное Писание и Осиено Кагами?.. Но если найдется охотник печатать, что ж, пусть печатает; все же несколько христианских понятий перепадет на долю лиц, которым книжка попадет в руки.

1/13 августа 1899. Воскресенье.

После Обедни явились из Оота (в провинции Мито) двое христиан, Иоанн Кикуци и Петр–одноглазый, с прошением о выводе оттуда катихизатора Петра Мисима.

— Какие причины?

— Подозревается в нечистоте по седьмой заповеди. Конечно, мы доказательств не имеем, но и язычники говорят, — и так далее, пошли нести бессодержательную болтовню.

— Сами же говорите, что доказательств нет, а предмет слишком серьезный, будь он виновен в этом — катихизатором уж не может быть, как случилось доселе с немалым числом молодых катихизаторов. Но Мисима почти старик, да и жена есть, и по характеру не развратник. Не верю я этому. Два года назад на него наплели что–то подобное, но оказалось ложью, теперь, верно, то же. Чем еще не хорош он?

— Ленив по службе. В воскресенье не всегда отправляет общую молитву; к крещенью представляет совсем не знающих учения, которые, приняв крещение, не ходят потом в Церковь.

— А священник разве не испытывает представленных к крещению?

— О. Фаддей строго испытывал, о. Тит почти не делает этого.

— Это о. Титу будет поставлено на вид с наказом, чтобы вперед исполнял правило церковное. Ему же я отошлю и ваше прошение с прописанием, чтобы сделал выговор Петру Мисима за леность и присмотрел за его исправлением.

И так далее — длинный разговор был и убеждение; ушли с миром, а о. Титу будет написано.