Репетитор для оторвы - Юлия Оайдер

взгляд сначала пугает, выглядит опасным и темным, но постепенно он словно греет меня. Греет настолько, что меня бросает в жар и дыхание непроизвольно учащается. Начинаю застегивать рубашку и чувствую, как меня покидает моя решительность. Руки подрагивают настолько, что я не сразу попадаю пуговицами в петлю, в какой-то момент моя рука соскакивает с пуговицы, и я случайно касаюсь оголенной груди Оленьевича. Пальцы словно обжигает пламенем, и я прерывисто выдыхаю, прогоняя это ощущение куда подальше вместе с остальными.

– Готово, – дрожащим голосом говорю и отступаю я, закончив с пуговицами.

Рука Оленьевича исчезает с моей талии, и на месте, где она была, становится ощутимо холодно.

– Это что было? – Его голос звучит тихо и хрипло.

– Я не смогу объяснить, даже если захочу, – пожимаю плечами я.

Наши взгляды сталкиваются, а точнее, это его взгляд цепляется за меня, словно крючок за вязаное покрывало. Вот когда он вытягивает одну нить, а за ней тянутся и остальные, превращая безобидное покрывало в спутанный комок ниток. Точно так же голубые глаза Оленьевича вытягивают из меня душу, создавая полнейший хаос там, где до него всегда был порядок. Но лишь на миг в голове пробегает мысль, что я готова наводить этот порядок снова, чтобы потом дать ему шанс опять все испортить. Снова и снова…

Бам!

Неведомый страх жалит меня в сердце, останавливая его на долю секунды перед тем, как оно бешено начинает биться вновь, напоминая мне о зависимостях от эмоций и о той боли, которые они приносят.

Бам!

Я разрываю наш визуальный контакт, стараясь вырваться из этого почти наркотического дурмана и вспомнить, что этот человек создает для меня одни лишь проблемы.

– Чай? – спрашивает Оленьевич.

Он словно чувствует то, как я мысленно отдаляюсь.

– Да, – соглашаюсь я и иду за ним на кухню.

– С тортом?

– Конечно! Обожаю «Наполеон»! – с ехидцей бросаю.

Не хочу, чтобы у нас было что-то общее! Не хочу снова этих взглядов! Не хочу ничего!

Глава 29. Приговор окончательный

Вячеслав

Я заболел. Нет, не ангиной, не гриппом и даже не простудой, а той самой болезнью, которую я так страстно желаю и боюсь одновременно. Это то самое «екнуло в груди», но оно не вовремя и… Не с ней же, а?

Ну пожалуйста!

Это не что-то физическое, это не банальный недотрах, ни хрена! А нечто большее, и оно растет, растет, растет, почти поглощая меня.

Я так надеялся, что меня отпустит. Я так хотел, чтобы это дикое чувство ушло, при этом не оставляя от себя и следа. Но нет, оно здесь до сих пор, прожигает грудину и разъедает мысли настолько, что думать о чем-то, кроме госпожи Ивановой, не получается.

Девушка-загадка, девушка-вызов, девушка-оторва… Как угодно ее назови, все равно тепло и радостно, а образ рисуется настолько ярко и четко, что хочется прикоснуться.

Таська, дорогая моя сестренка, ох и подгадила ты мне! Не только репетиторством, а куда больше. Увидеть Мию у себя на пороге я точно не ожидал. Все эти дни я душевно страдал и параллельно симулировал для терапевта обострение астмы, чтобы получить временный больничный. Собственно, за первым занятием меня и застала Мия: лежа на кровати после душа, не соизволив даже толком одеться, я наглаживал спящего кота и смотрел по телевизору музыкальные клипы. Одеваться пришлось как пожарному, чтобы успеть к моменту ее подъема на мой этаж. Чуть не навернулся с лестницы, когда бежал вниз, на ходу застегивая рубашку…

Злосчастную рубашку…

Первое, что я почувствовал, когда увидел лицо Мии, – радость. Но после радости накатили боль и разочарование. По-прежнему больно смотреть на нее и понимать, что нам точно не по пути: мы слишком разные, как в мышлении, так и в жизненных ориентирах. И разочаровывает меня то, что я скучал и моя «болезнь» точно не прошла.

Меня будоражат ее шутки, ее жесты, ее улыбка и действия… Действия, которые совсем выбивают из колеи, черт побери! Именно в тот момент, когда ее тонкие холодные пальцы коснулись моей кожи, я осознал, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Эта девушка – самое необыкновенное происшествие в моей жизни. Сейчас для нее, кажется, я бы сделал все, о чем бы она попросила.

А она не попросит.

Ей от меня и даром ничего не надо, а от этого еще больнее. Как же меня угораздило, в какой момент это произошло? Ведь ей всего двадцать лет, между нами пропасть. У нее тусовки, скейтеры, скоро учеба и новые знакомства с парнями, ведь я сделаю все, чтобы Мия поступила в университет, я точно не вписываюсь в ее насыщенную жизнь.

Но дурная голова понимать этого не хочет.

Смотрю на то, как Мия ковыряет «Наполеон» на блюдце ложкой, поджав губы, она изредка бросает на меня взгляд, но затем снова прячет его.

– Чай уже почти остыл, почему не ешь торт? – спрашиваю я.

Вместо ответа Мия недовольно морщит нос и отрезает кусок торта ложкой, после чего отправляет его в рот. Торопливо запивает чаем и начинает собирать крошки, попавшие на стол с отрезанного куска. Часто и тяжело дышит, ее пальцы подрагивают так, словно она куда-то торопится, боится не успеть убрать эти крошки до импровизированного конца света.

– Я поговорил с Тасей, она больше не будет лезть к тебе с этими глупостями, – вновь нарушаю тишину я.

– Мне главное, чтобы она меня не уволила, на остальное плевать! – огрызается Мия и качает головой.

Хочет сказать что-то еще, но из прихожей доносится звонок ее телефона. Мия подрывается с места и почти бежит отвечать на звонок. Странная она… Пришла в совершенно другом настроении, а сейчас такая, словно ее обидели.

Прислушиваюсь к ее разговору по телефону, кажется, она говорит с мамой:

– Да, я после тренировки сразу домой, не переживай. Мы еще репетируем, мам, у нас премьера на носу. Нет, репетиторством не занимаюсь, потому что репетитор заболел. Нет, нормально все… Я позвоню, как буду дома, не переживай. Целую!

Да, репетитор заболел не на шутку…

Жду, когда Мия вернется, но вдруг слышу восторженный возглас из прихожей:

– Божечки, какая прелесть! Какой ты круто-о-ой!

Уже догадываюсь, что именно она увидела, а точнее, кого. Выхожу в прихожую и наблюдаю за тем, как заспанный Ванька, спустившись с лестницы и распушив рыжий хвост, обходит Мию, уже сидящую на ступеньках. Рыжий котяра с громким тарахтением, как у трактора, вовсю обхаживает мою нежданную гостью и с гордостью получает полный набор хвалебных эпитетов и ласк.

На секунду