Маленькая желтая лампа - Алла Дымовская

Систему наполняли разные нехорошие слухи. Но в массе своей человечество не то чтобы осталось равнодушным, а скорее, стыдливо опустило глаза, желая не замечать. Каждый второй поклонник забав би-флайеров орал за своих любимчиков до посинения, просаживал на тотализаторе интеллектуальную и материальную собственность. И что же теперь? Признаться, что поощрял и приветствовал злодейство? А как иначе? Неужто без КГ не знали – грязно, гнусно и стыдно, не столько тому, кто летает и стреляет, сколько тому, кто платит и наслаждается безобразием. Вчерашние герои стали в одночасье изгоями и подонками, но уже некому было спросить: откуда они взялись и при чьем попустительстве вызрел сей кошмарный ядовитый плод? Обыватель вдруг облачил жалкую свою душонку в белые одежды и отправился умывать руки. Я, да чтобы болеть за би-флайеров? За кого вы меня принимаете? Человек положительный и награды имеющий, в доказательство – кристаллопластиковая голограмма: почетный член и признанный рационализатор ассенизационных коммуникаций.

О Крипто прошла точная проверенная информация. Гад подколодный при попытке сопротивления положил пол-эскадрильи торпедных корветов, хотел уйти к Урану и там осесть на секретной тайной стоянке. Только взяли его за черный шлем, за оранжевый знаменитый шлюп, за шкирку и за жопу и даже, кажется, доставили маршалу Дюрану в вакуум-посылке оплавленную голову преступного мятежника. Однако вскоре вышло конфузное недоразумение с самой Конгрегацией, про избиение би-флайеров поспешили забыть, а вслух упоминать в обществе о былых порочных игрищах стало дурным тоном. Хуже, чем пукнуть в присутствии дам. Словно и не было ничего. Отдельных гладиаторов еще вроде бы ловили тут и там, по всей системе, но это мало кого интересовало. Лже-Нероны и ЛжеДмитрии, все равно никто не видел их лиц, гоняться же за призраками серьезным людям не подобает. Постарались предать забвению, как случается порой – хозяин дома не желает вспоминать оставшуюся после вечеринки в прихожей лужу блевотины, а сидит и смирно ждет, когда квазиуборщик закончит работу. И тогда уже можно выходить смело и думать только о хорошем. Опять же в системе наступил мир. Точнее, временное перемирие. Потому что Содружество, оно только на вид со-дружество. По существу же – перетягивание каната. Тут либо вервие лопнет и по мордам, по ряшкам, по шеям, по выям. Либо перетянут одни, а отдуваться будут другие, и никакой старт «Пересмешника» ничего не изменит. Не случалось такого, чтобы историю чернилами писали. Чернилами ее только потом записывают, начертана же она слезами кровавыми, и любой иной жидкости наука эта, по природе своей и сущности, не потерпит, чай, не в раю.

Как лично Арсений относился к би-флаейрам, до этого момента затруднился бы он сказать. Не оттого, что признавался бы в грехах, в болельщиках гладиаторов сроду не ходил, хотя в те времена был еще относительно молод и в чем-то азартен. Но его свободный досуг – пляжный волейбол, вдобавок однажды, будучи студентом Биоакадемии, выступал в дистанционном боксе за факультет. Выиграл по очкам, сражение бесконтактное, получил платиновый значок, и ректор, Лотошников Павел Иннокентьевич, пожал ему руку на церемонии Открытых Дверей. Вот и вся спортивная минута славы доктора Мадянова. Не участвовал он и в травле би-флайеров общественным мнением, да никто Арсения и не заставлял, его и так знали как гражданина положительного, мирного и иных интересов, плюс обширная практика, а значит, снисхождение к слабостям и страстям человеческим. Э-психологам вообще не свойственны оценочные суждения в областях моральных и нравственных. Их дело лечить и пестовать боязливое, нежное деревце потаенного ото всех «Я», чтобы стройнее росло, даже если и вовсе кривое. Собственно же совесть или ее полное отсутствие – компетенция судебных органов, раз уж педагогические учреждения не уследили вовремя. Хотя особенно ничего бесчестного в полетах би-флайеров Арсений не видел. Занятие грязное – да, жестокое до первобытных пещер – тоже да, может, и преступное, если рассматривать как преступление любое убийство, на войне или в наказание, все равно. Никакого закона напрямую би-флайеры не нарушали, власть же предержащим карать задним числом за то, что сами доселе разрешали, получалось по его логике подло. Ребята сражались честно, погибали, кто как умел, иногда молча, иногда в эфир прорывалось последнее «помогите» или звали маму, когда хватало времени. И никто им не объяснил, никто даже видимого труда не взял на себя. Ни в гладиаторских школах, ни в Совете, ни в той же КГ. Что храбрость и мужество растрачены впустую, что – бисер перед свиньями, что нет в их отваге никакой «науки побеждать и не сдаваться». Это все равно, как атомным взрывом отапливать города. С этической точки зрения, конечно.

Но вот оказалось – главный полузабытый злодей и непревзойденный би-флайер Крипто жив. И даже его, Арсения, сосед по спальной каюте. Только что теперь делать? Вид, будто ничего не известно и не произошло? Или предстоит разговор по душам, непременно в ролевой плоскости Э-психолога и пациента? Скорее всего, так же беспристрастно, как раньше, доктор Мадянов не сможет относиться к личности Галеона Антония. Но все равно не получалось считать улыбчивого парня Гента за опасного преступного убийцу. Да разве меньше погубил на своем веку разнообразных людских душ пират Хансен, знает Арсений эти пресловутые каперские рейды!

Когда целые деревни выжигались в предупреждение, а пустые они или эвакуация случилась неполная, никто же не рассуждал и не выяснял. И не один был Хансен, кстати, милейший пан Пулавский при том присутствовал и, может, не просто присутствовал, тоже плазменную пушку наводил на живую цель.

Теперь было вполне объяснимо, отчего у второго контролирующего пилота Галеона Антония не имелось вещей персональной принадлежности, Бог весть, где он скрывался, каким чудом вообще попал на борт «Пересмешника», о том один Хансен знает. У Гента и собственного лица не было, не то чтобы кучи бессмысленного барахла. Вроде всего-то прошло немного лет, как он в бегах, шесть годочков – студенческий срок, а для преследуемого и отверженного – через край с лишком. То ли сочувствовать, то ли ужасаться, непонятно.

В общем, Арсений не прошел в каюту, отвернул назад. В экспресс-столовой вызвал себе полную чашу крепчайшей суррогатной граппы, недельная норма спиртного, но памятуя о заветных баклагах, не беда. Антоний, наверное, давно дрыхнет, разметавшись на постели поверх одеяла, хоть здесь ему покой. Для встречи с соседом, спящим ли, бодрствующим ли, Мадянов не чувствовал сейчас готовности. Впрочем, время ждет. Оно бедное, всегда ждет, только мало кто это понимает. Арсений выпил жгучий напиток залпом до половины, аж дух перехватило, закусил сырной галетой и взгромоздился на мягкий стул возле короткой барной стойки в углу, призадумался и пригорюнился. О боги, боги! Были боги, а стали козероги. В смысле козлы отпущения. И отпущающи те грехи твои! Изыди с миром! Что делать дальше? Нет ответа. Пока нет. Арсений отставил чашу, не захотелось ему допивать до дна. Надо бы навестить Эстремадуру, чем сидеть без толку. Встал и пошел. В землю Нод, на восток от Эдема.