Ричард Длинные Руки - принц - Гай Юлий Орловский

Он коротко усмехнулся.

— Ваша показная жестокость, ваше блестящее высочество, и готовность казнить по любому поводу припугнули все живое в герцогстве. Думаю, даже и неживое.

— Прекрасно, прекрасно…

— Выжидают, — сообщил он. — Выжидают и усиленно советуются, как поступить и в каких ситуациях…

— …давая нам необходимое время для реформ, — закончил я. — Прекрасно, на это я и рассчитывал. А когда придумают, как действовать, будет уже поздно. Да, эту операцию можно считать удачной. Даже очень удачной. Лишь бы… тьфу-тьфу, ничего не случилось неожиданного.

Он сказал вежливо:

— Не поверю, что ваше высочество не держит на этот случай в рукаве запасной план. Говорят, вы туда умеете спрятать даже лошадь, чтобы выигрывать на скачках.

— Всего не предусмотришь, — сказал я. — Потому может случиться всякое. И вам надо быть настороже, чтобы заранее, по малейшим признакам…

Он уловил горечь в моих словах и переспросил вежливо:

— Ваше высочество?

— Как вы уже знаете, — пояснил я со сдержанной злостью, — Ротильда Дрогонская с группой своих сторонников выехала в сторону Мезины!.. Конечно, доберется она туда не сразу, надо пересечь два королевства…

Он понял недосказанное, договорил:

— Однако и Шателлен, и Турнедо в том месте лежат узкими полосками. Она достигнет Мезины, если ее не остановят местные лорды, довольно скоро.

Я кивнул.

— Не остановят. Если не сумели задержать, когда она мчалась сюда из Мезины…

— Прибудет туда где-то через неделю?

— Даже чуть раньше, — сказал мрачно. — У них хорошие кони, а когда те устанут, она не поскупится купить новых.

— Ваше высочество?

Я сказал с горечью и растущей злостью:

— Это значит, что мне придется мчаться следом, чтобы остановить ее! Но когда остановлю, что делать с нею? Держать под замком? Бросить в темницу, как поступил герцог? Кажется, я начинаю понимать, зачем он это сделал…

— Ваше высочество?

— Это была его самозащита, — пояснил я с иронией. — Боюсь, если Ротильда попытается поднять какую-то смуту в Мезине, ее либо убьют… что для меня хоть и весьма оскорбительно, зато гора с плеч, либо бросят в тюрьму, а это дежавю… не хотелось бы повторяться с освобождением, ах-ах, жены!

Он поклонился, а когда поднял голову, взгляд был прям и тверд, а веселость словно сдуло с лица.

— Ричард, — сказал он просто, — боюсь, придется взять с собой и армию.

— С какой стати?

— Ротильда Дрогонская, — проговорил он, тщательно выговаривая ее прозвище, — позвольте напомнить, выехала сразу же, как только вы отправились усмирять мятежников.

Я переспросил:

— Неделю тому?

— Да, ваше высочество, как я уже сказал.

Я стиснул челюсти.

— Эта самоуверенная дура в самом деле уже могла пересечь границу Мезины! Гнаться за нею бесполезно. Но… что тогда?

Он дипломатично промолчал. Мало ли как муж может назвать жену в порыве гнева, но поддакнуть ему в этот момент весьма чревато даже для близких друзей.

Я походил взад-вперед по комнате — ничего не лезет в голову, напротив, полная сумятица. Говорят, это от великого ума, когда слишком большие возможности и ресурсы памяти, гений никак не может сосредоточиться, в то время как человек простой и ограниченный сразу соображает, что надо делать.

А так как я, разумеется, гений, то мысли мои растекаются по всей вселенной и никак не отыщут нужную щелочку.

— Ладно, — решил я наконец, — я попробую ее догнать…

Он тяжело вздохнул:

— Я пойду отдавать распоряжения, ваше высочество. Вы должны выступить во главе большой армии.

— Еще чего недоставало! — воскликнул я зло.

Он сказал настойчиво:

— Подумайте, ваше высочество.

Поклонившись, вышел, даже не дожидаясь моего ответа.

Я стиснул челюсти. Он прав, это свойство его возраста — оценивать все более трезво и менее радужно. То, что я чаще всего понимаю лучше других, как надо и что делать, заслуга обычно не моя, а, дескать, «старые книги читал», а когда вот такие ситуации, то да, даже Растер может оказаться умнее.

В кабинете появлялись то один из военачальников, то другой, все уже знают о проблеме, наперебой предлагают броситься вслед за Ротильдой и «восстановить справедливость», что означает, по их мнению, непременное свержение с трона лорда Голдвина. Насчет возвращения его Ротильде никто даже не заикается, тут смущенное молчание, не отдавать же в самом деле трон женщине?

Правильное решение для большинства в том, чтобы выдать Ротильду замуж. Таким образом она останется королевой при живом и правящем короле. И пусть тот будет тоже гулякой и заядлым охотником, а править королевством будет она, это уже неважно, если на троне мужчина.

Я вызвал наконец Меганвэйла. Он явился немедленно, я спросил с порога:

— Ну как, наотдыхались?.. У нас всегда так, герцог. Не успеешь «мама» сказать, как снова запрягут.

Он скупо улыбнулся.

— Ваше высочество, так это же прекрасно! Вы не представляете, как это отвратительно, когда заканчиваются боевые действия и ты гниешь потихоньку в своем поместье, никому не нужный…

— Здесь будете нужны всегда, — сказал я с угрозой. — Особенно в мирное время. Наплачетесь.

— Да никогда в жизни! Мужчины созданы для работы.

Я посмотрел на него с интересом.

— Послушали бы вас те, кто уверен, что мужчины существуют совсем для иного. Словом, герцог, вы знаете лучше меня, что война начинается вовсе не тогда, когда сходятся в бою армии. Война начинается… ну, скажем, с модернизации обоза. Мало кто знает его великое значение, будто войско вообще в состоянии просуществовать без него хотя бы неделю.

Он слушал очень внимательно, как всегда делает, а я растолковывал прописные истины человеку, который знает лучше меня великое значение обоза для армии. Мир хоть и медленно, но совершенствуется, а начинается прогресс обычно с реформ в армии.

— Граф Антуан Стоункрос, — сказал я после этого необходимого предисловия, — лорд Камберлендский. Запомните. Он является создателем весьма совершенных повозок на ременных рессорах. Больше всего, конечно, оценят дамы и вельможи, что лишены счастья ездить верхом, но и для обоза в его изобретениях много ценного. Посмотрите хорошенько и разместите у него оборонный заказ, чтобы покрыл нужды нашей растущей армии.

Меганвэйл пробормотал:

— Он ламбертинец… Это ничего?

— Для изобретателей границы королевств слишком тесные, — заметил я. — Он работает на прогресс. А когда появится возможность снабжать своими разнообразными повозками нашу огромную армию…

— Будет наш с потрохами?

— Точно, — сказал я.

— Хорошо, ваше высочество, — сказал он. — Все сделаю. Вы совершенно правы, обозы в любой армии — самое слабое место… Ваше высочество?

— Герцог, — ответил я.

Он вышел, я прислушивался к его уверенному шагу, а мысли сами по себе вернулись к Ротильде. Хрень какая, угораздило же, ну почему мы такие умные при заключении сложнейших международных договоров и такие идиоты, когда дело касается женщин?

Мелькнула запоздалая идея попытаться догнать ее в облике птеродактиля. А там уже видно будет, как поступить. Главное, не дать войти в Мезину и быть обнаруженной местными… Наверное, многие захотят заработать награду, повязав ее и выдав лорду Голдвину.

Нет, поздновато гнаться даже на крыльях…

Я приоткрыл дверь, Переальд сразу шагнул ближе, я сказал неохотно:

— От меня только что вышел Меганвэйл… Верни его.

Он сказал быстро:

— Под конвоем?

— Без шуток, — сказал я и закрыл дверь.

Меганвэйл почти вбежал, лицо встревоженное, быстро склонил голову.

— Герцог, — сказал я.

— Ваше высочество?

— Герцог, — сказал я, пряча улыбку, — как я понял, вы не только успели наотдыхаться после возвращения с театра военных действий, но и переговорили с графом Антуаном Стоункросом и утрясли все вопросы по переходу нашего обоза на телеги нового образца?

Он пробормотал в недоумении:

— Ваше высочество… нет…

— Какой же вы медлительный, герцог, — сказал я с укором. — Ну да ладно, я хотел сообщить новость, вдруг не знаете, что положение наших войск весьма неоднозначное. Ламбертиния захвачена полностью, а королевству Вендовер нанесен сильнейший удар…

Он ответил с поклоном:

— Совершенно верно, ваше высочество! И как только вы узнали? Удар просто сотрясающий.

— Однако, — продолжил я, — правитель Ламбертинии сейчас скрывается у короля Вендовера. Он не подписал с нами мира.

— Но вынужден был отдать леди Ротильду, — сообщил он гордо. — Его, можно сказать, тряхнуло.

— Это не он, — возразил я. — Это король Буркхарт, спасая свою страну от военного поражения, выдал Ротильду. Однако, главное, герцога он не выдал, а тот будет сколачивать союзы против нас.