Ричард Длинные Руки - принц - Гай Юлий Орловский

— Что наладишь? Повернешь юг?

— Все повернем, — ответил я. — Ну, до чего дотянемся, а руки у нас длинные. Сможешь скакать в свое племя и обратно. Только нужно сюда доставить еще одного эльфа. Любые проблемы решаются, ушастик!

Лорды сошлись в кабинет, я велел всем сесть, мы же не на виду, где надо на публику, здесь свои, все члены одного рыцарского братства, в общем, садитесь и вспоминайте, где у нас остались дыры, откуда могут напасть, где укусить и что нужно, чтоб мы все были толстыми и богатыми.

К моему удовольствию, помимо моих военачальников явились граф Антуан Стоункрос, лорд Камберлендский, лорд Джонатан Гилфорд, Хранитель Большой Печати, я не стал ее отбирать, пусть шлепает ее на мои указы, ну а граф Дэниэл Чарльз, лорд Кандорска и Святой Пустоши, прибыл первым, что естественно, он всегда при дворе и рьяно восстанавливает жизнедеятельность Ламбертинии, что должна отныне соответствовать высокому статусу королевства.

Граф Меганвэйл первым сообщил с огромным удовольствием, что сегодня, буквально только что, подписали договор с лордом Камберлендским. Его мастерские поставят в течение месяца двести специально оборудованных телег для армии, грузоподъемность которых будет почти вдвое больше старых, что сейчас на вооружении.

Дверь приоткрылась, заглянул Переальд.

— Сэр Ричард, — сказал он торопливо (я заметил, как ревниво поморщились некоторые лорды, что простому телохранителю позволено обращаться ко мне по имени), — там внизу гонец… но в таком виде, что мне показалось это важным…

— И? — сказал я нетерпеливо.

— Я велел, — закончил он, — доставить его прямо сюда…

Я поморщился, но кивнул.

— Ладно, тебе виднее. Давай!

Через пару минут дверь распахнулась, в кабинет шагнул юноша в изодранной и покрытой засохшей кровью одежде, на голове грязная тряпка с пятнами засохшей крови, но сейчас рана открылась и снова проступает кровь, алая и свежая.

Я спросил строго:

— Что?.. Где и что стряслось?

Он попытался опуститься на колено, но смертельно побледнел и упал на бок. Переальд и Хрурт вбежали, подхватили, помогая подняться, однако он заваливался то вправо, то влево и так, поддерживаемый с обеих сторон.

— Ваше высочество…

— Ну-ну, — сказал я, — слушаю.

Он сказал хриплым измученным голосом:

— Ее Величество королева Ротильда…

— Что? — спросил я раздраженно. — Это я уже догадался: где Ротильда, там и неприятности.

— Она… она…

— Что? — сказал я настойчиво. — Она послала?

Он ответил слабо:

— Нет, запретила… Но граф Меркель велел мне выбраться из крепости и помчаться к вам. Мы разбиты и окружены.

Я буркнул:

— А что, собственно, случилось? Где-то война? Боевые действия?.. Я, к примеру, нигде ни с кем не воюю.

Военачальники поглядывали на меня, на гонца, никто не проронил ни слова, а тот сказал еще слабее:

— Ее Величество с группой ее сторонников изволили прибыть в Мезину, где на границе мощная крепость сэра Генса Лаутгарда, ее верного подданного и дальнего родственника. Тот сразу же принял ее и разослал другим верным лордам пламенный призыв выступить против узурпатора Голдвина…

Все затаили дыхание, гонец сделал паузу, хрипло и часто дыша; я буркнул:

— О результате призыва догадываюсь.

Гонец возразил с достоинством:

— Ваше высочество, на призыв откликнулось довольно много знатных людей и даже простого люда! Они начали стягиваться в крепость сэра Лаутгарда. Собралась значительная армия, однако узурпатор сумел собрать армию впятеро больше и обрушился внезапно…

— И разбил? — спросил я.

Он ответил упрямо:

— Нет. Было всего три незначительных поражения, после чего оставшиеся отступили к крепости Лаутгарда, где заперлись и объявили, что будут сражаться до последнего.

Я буркнул:

— Да ты патриот… Иди, пусть твою голову посмотрят лекари.

Он спросил быстро:

— Ваше высочество, какой будет ответ?

Я отрезал:

— У меня голова в порядке, потому ответа не будет!

Ему помогли выйти, он старался держаться с достоинством, задирал голову, но его раскачивало так, что если бы не Переальд и Хрурт, свалился бы по дороге.

Когда закрылась дверь, я вернулся к столу, военачальники и лорды Ламбертинии молчат и не двигаются, ситуация меняется слишком стремительно, а они не отроки, что все готовы решать быстро и без раздумий.

Я зло ударил кулаком по столу, кубки подпрыгнули. Один скатился с края, но я поймал на лету и вернул на место.

Альбрехт спросил негромко:

— Что будем делать?

Я сказал зло:

— Как что? Наша задача помочь Ламбертинии встать на ноги как королевству, вернуться в Сен-Мари, где спустить оставшиеся корабли на воду и заложить новые!.. Закончить разработку парового двигателя!.. Если не получается у цистерцианцев, пусть обратятся за помощью к гномам. Еще нужно строить типографии во всех городах…

— В монастырях? — уточнил он.

Поколебавшись, я кивнул нехотя.

— Да, пока в монастырях. Но потом и в городах. Реформы в управлении, судебной системе, образовании… в той мере, в какой возможны…

Он покосился на застывшие лица, прервал с учтивым поклоном:

— Ваше высочество, вообще-то я не о том спрашивал.

— А что, еще есть важнее? — спросил я резко. — Назовите, радетели вы мои государственные!

Он вздохнул и развел руками:

— Ваше высочество, вы же знаете, как в наши важные и великие дела влезает всякая нахальная мелочь, от которой не отмахнуться!.. Что делать с мятежниками в Мезине?

Я рыкнул сквозь зубы:

— Что делать? А почему надо что-то делать? Это их проблемы. А у нас своих выше крыши.

— Ваше высочество, — произнес он негромко, но с твердостью в голосе, — мы живем в мире, с которым приходится считаться. Это для вас там какие-то местные лорды бьются друг с другом, но для Сен-Мари, Турнедо, Армландии, Ламбертинии и вообще всех-всех… там ваша жена!.. Она ведет неравную борьбу с врагами!.. Она может погибнуть!

Я процедил зло:

— Не погибнет. Таких не убивают. Они, как драгоценности, переходят из рук в руки. Такими хвастаются. Да и погибнет… что, меня будут винить?

Он кивнул.

— Будут, ваше высочество.

Я покосился на остальных, все как один альбрехты, судя по выражениям лиц, все уверены, что у меня нет другого выхода, как ринуться спасать эту дуру, раз уж подписал брачный договор на полгода, а прошло чуть больше месяца.

— Что за время, — сказал я со злостью, — что за нравы!..

Граф Чарльз взглянул на меня в удивлении.

— Ваше высочество, это мы можем погибать хоть десять раз в день, но женщин должны спасать. Их даже злодеи спасают. Сами погибают, а их спасают!

Я процедил с тоской:

— Ну где же оно, где равноправие полов? Скорее бы…

— Ваше высочество, — сказал сэр Чарльз, — никто в Ламбертинии не назовет меня предателем, если я подниму всю свою воинскую дружину и отправлю с вами спасать вашу жену!..

Лорд Джонатан Гилфорд произнес с достоинством:

— Я тоже. У меня семьдесят рыцарей в крепости, но за двое суток я соберу рыцарей и тяжелой конницы около пяти тысяч человек. Это не предательство интересов Ламбертинии, если поможем в благородном деле освобождения невинной женщины в дальнем королевстве!

Они поднимались один за другим, выражая готовность сражаться. Я смотрел в их пылающие энтузиазмом лица и понимал, что ими двигает еще и желание показать, что они сильны, что Ламбертиния была захвачена не потому, что слабее, просто две трети лордов осудили деяния герцога Блекмора по недостойному обращению с женой Ричарда Завоевателя, что явилось причиной серьезного раскола в обществе.

Мои лорды молчат, но и они, вижу по мордам, целиком и полностью одобряют и пламенный порыв бороться за справедливое дело — ага, справедливое! — и сами только и ждут приказа подняться в седла и взять в руки копья.

— Хорошо, — буркнул я, — вы тут… готовьтесь, а я сперва съезжу к королю Найтингейлу. Вы хоть помните, что нам нужно сперва пересечь два королевства: Шателлен и Турнедо? Не просто нам, а целой армии?

Граф Чарльз поклонился, а когда заговорил, я видел по лицам, что он выражает общее мнение:

— Король Найтингейл не только предоставит нам дорогу и продовольствие, но и свои войска даст! Иначе он падет в глазах христианского рыцарства.

— Его Величество такого не допустит, — поддержал лорд Унгвуд Маутбеттен. — Он точно окажет нам всемерную помощь!

ГЛАВА 3

Армин Шварцкопф вошел, чуть наклоняя голову на тот случай, если заденет притолоку, широкий настолько, что еще чуть, и пришлось бы заходить боком.

Уже приученный к общению в настоящих королевствах, склонил голову и ждал, пока закончу чиркать гусиным пером по пергаменту.