Агидель стремится к Волге - Хамматов Яныбай Хамматович

Бородач залился смехом.

— Иван Федорыч, чай, щедро наградил бы тебя, ежели бы ты дом ему сберег. Хе-хе, как же, всенепременно отблагодарит… Держи карман шире!

— Верно, шиш тебе будет с маслом! — закивал его сосед.

— Ишо мало досталось боярину ненасытному!

— Так ведь с нас же за убытки и взыщет!

— Дюже испужался!..

Тем временем пламя взметнулось кверху, затмив звезды.

Пожарище полыхало едва ли не до рассвета…

Как только из-за гор показалось солнце, Хары-Мэргэн потянулся, встряхнулся и поднялся на ноги.

— Братья, пора. Пока не отыщем злодея Замараткина с бояром, покоя нам не видать.

В надежде на легую наживу за башкирскими джигитами увязались мужики, коротавшие вместе с ними ночь.

VII

Узнав о намерениях Хары-Мэргэна, поднялись зауральские башкиры. Их поддержали марийцы, чуваши, вогулы, типтяри, сибирские и кунгурские татары. В июле 1662 года они уничтожили недавно основанные деревни, после чего осадили Катайский острог.

К острогу, где находились около сотни казаков, восставшие приступали в течение четырех суток неоднократно. Потерпев в очередной раз неудачу, они вынуждены были отступить к озеру Иртяш. А после того как к ним в августе присоединился предводитель восстания Хары Мэргэн, двухтысячное воинство начало новый поход на зауральские слободы, находившиеся на Исети, Пышме, Режи, Утке и Нейве. Разгромив их, восставшие вернулись к Катайскому острогу и разрушили его. На очереди был Далматов монастырь со Служней слободой и поселением на Нижнем Яру, Петропавловский монастырь с церковью на берегу Синары, а также Барневская, Мехонская слободы и Царево Городище.

Услыхав о разгроме зауральских поселений и о том, что часть восставших приближается к Кунгуру, Максимов в панике бежал в Уфу и по прибытии тут же заявился к воеводе Волконскому.

— Ваше сиятельство, Андрей Михайлыч! Башкирцы Сибирской дороги ровно с цепи сорвались! — пожаловался он. — Ежели оных не подавить в наиближайшее время, за Камнем, почитай, ни одного имения не останется!

— Дорогой Иван Федорыч, с великим прискорбием имею доложить вам, что нет в Уфе такой силы, чтоб противостоять бунтовщикам, — хмуро пробурчал Волконский.

— Ну и как же нам теперь быть? — чуть не плача от отчаяния спросил Максимов.

— Откуда мне знать, Иван Федорыч… — беспомощно развел руками воевода. — С тех пор, как за Камнем началась заваруха, окрестные башкирцы вышли из повиновения, отказываются платить подати, не дают сборщикам подвод.

— Да что же это такое, неужто нельзя найти управу на этих изменников!.. И куда смотрел тюменский воевода Павлов, как допустил такое разорение?! — возмутился Максимов.

— Воевода отрядил ратных людей под началом сына Ивана и стрелецкого головы Блудова. Они ходили на Катайский острог да токмо воров там не нашли. Те, тоже себе на уме, не стали оных дожидаться, ушли за Камень. И отряд повернул назад…

— Стало быть, не на кого нам и опереться-то… — сказал расстроенный услышанным Максимов.

— Покамест не на кого, — согласился с ним Волконский. — А раз силою не можем, придется миром решать, упрашивать.

— Еще чего, упрашивать! — снова вскипел Максимов. — Много чести им будет. Нечего чикаться с этими башкирцами! Надобно собраться с силами и задать дикарям как следует!

— Пустая затея, — тихо ответил тот.

Вспомнив, что он едва ли не сам явился поводом для возникновения беспорядков на Сибирской дороге, Максимов виновато потупил взор.

— Что же нам делать-то, однако? — спросил он, не поднимая глаз.

— Кабы знать, Иван Федорыч… Ума не приложу… — грустно покачал головой воевода.

Посетитель посидел еще немного, морщась от тяжелых мыслей, как от невыносимой зубной боли, потом нерешительно поднялся и, не говоря ни слова, пошел к выходу.

Через полчаса после его ухода прибыл представитель от верхотурского воеводы. Он доложил Волконскому о последних событиях.

— Полки Полуэктова побили башкирцев на озере Иртыш.

— Побили? — не поверил своим ушам воевода. — Шибко?

— Да нет, потрепали малость. Дикари убежали и скрылись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что полковник Полуэктов?

— Да ничего. Разорил башкирские деревеньки да восвояси подался…

— Э-э-э… — разочарованно протянул Андрей Михайлович и махнул рукой.

Между тем эхо зауральского мятежа прокатилось повсюду, взбудоражив жителей Осинской, Ногайской и Казанской дорог. Восстание охватило огромную территорию от Исети и Миасса до Камы, от Яика до Чусовой. Началась борьба с русскими переселенцами возле Мензелинска. Несколько раз повстанцы под предводительством Гаура Акбулатова и Улекея Кривого подступались к Уфе.

Сильно обеспокоившись создавшимся положением, правительство направило против мятежников карательные отряды, поручив руководство борьбой с восстанием казанскому воеводе князю Федору Федоровичу Волконскому.

Когда он во главе правительственных войск, побывав в Мензелинске, направился в Уфу, его сопровождал башкирский тархан Ногайской дороги Ишмухамет Давлетбаев.

Прибыв на место, каратели первым делом казнили попавших им в руки главарей восставших Гаура Акбулатова и Улекея Кривого. Но Волконский решил действовать не только силой. Он обращался также к восставшим с призывом явиться с повинной и начать переговоры. Башкиры согласились, однако договориться сторонам не удалось. И с наступлением весны восстание возобновилось.

Первыми начали жители Сибирской и Осинской дорог. Они стали совершать нападения на крепости и селения Уфимского и Соликамского уездов. Некоторые из восставших примкнули к потомку Кучума царевичу Кучуку, мечтавшему о возрождении Сибирского ханства.

В начале лета 1663 года повстанческое войско числом в тысячу с лишним человек прошлось по русским деревням, расположенным у реки Режь, и, разрушив их, осадили Невьянский острог и Арамашеву слободу. А осенью в сражении на речке Березовка повстанцам удалось нанести сокрушительный удар конному отряду Полуэктова.

Получивший три ранения, к весне тот оправился и совершил рейд к верховьям Миасса. Полуэктов был настроен на этот раз более решительно. Беспощадно расправившись с жителями башкирских селений, он разгромил находившийся около озера Чарги родной аул одного из предводителей зауральских башкир Арасланбека Баккина, убив его вместе семьей.

После бегства восставших на запад русские тут же принялись за восстановление своих поселений в Южном Зауралье.

Нанесенный повстанцам удар не сломил их воли.

И летом освободительное движение вспыхнуло вновь. Начались нападения на села и деревни сибирских слобод. В июле была разорена Невьянская волость. Осенью отряды мятежников, действуя на реке Исеть, напали на Беляковскую слободу, заняли окрестные селения, после чего осадили Мехонский острог. Но подоспевшая на помощь осажденным команда Полуэктова вынудила повстанцев отступить за Исеть.

Чтобы внести разлад в ряды движения, власти вознамерились приблизить к себе отдельных башкирских старшин и тарханов и начали с ними переговоры при посредничестве астраханских татар.

Уфимский воевода князь стольник Андрей Михайлович Волконский согласился со многими требованиями предводителей восставших. Он не скупился на обещания. Обласкав Садир-бея, Ишмухамета Давлетбаева, Конкаса и других башкирских старшин и ахунов, он привлек их на свою сторону и уговорил съездить вместе с ним к начальнику приказа Казанского дворца Долгорукому.

— Князь, я привез с собой лучших башкирцев, — похвастался Волконский перед ним. — Они обещали служить верой и правдой государству Российскому и посулили выпустить на волю плененных бунтовщиками русских ратников, остановить восстание при помощи калмыков и ногайских мурз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Долгорукий оживился.

— И где же твои лучшие башкирцы?

— За дверью дожидаются.

— Так пускай заходят, веди их сюда! — с волнением произнес князь.

Долгорукий пустил в ход все свое обаяние, изо всех сил стараясь угодить благонадежным башкирам.