Х-ассенизаторы: Ответный плевок - Алексей Лютый

Понятие “говорить простым языком” французу подходило точно так же, как блохе покрышки от “Кировца”. В своем пространном докладе доктор то и дело сбивался на научную терминологию, затем прерывал себя и пересказывал свои же слова в немного видоизмененной лингвистической форме общения дебила с деревом, после чего начинал тупеть сам. В итоге к концу его речи все присутствующие в зале оказались на грани взрыва.

Исключение составлял лишь профессор Зубов. Да и то только из-за того, что, во-первых, сам, без посторонней помощи, с самого рождения был готов взорваться, а во-вторых, едва Гобе произнес первое слово, как Зубов принялся писать какие-то формулы. Начал это делать он, как и многие нормальные люди, на листе бумаги. Затем оный лист свои ресурсы исчерпал, и профессор принялся выцарапывать “альфы” и “омеги” на полированной поверхности стола. Ну и так далее. А к моменту окончания речи француза Зубов составил корявую дорожку формул от стола до двери и принялся постепенно выбираться в коридор.

Видя это, Шныгин с Кедманом поспорили, сумеет ли профессор таким образом добраться до своего кабинета. Зибцих в этом пари выступил третейским судьей и, скромно потупив очи долу, потребовал от спорщиков долю с выигрыша, чем вызвал немалое удивление со стороны Сергея. А вот Пацука с Сарой демарш ефрейтора, как и ракоподобное передвижение профессора по актовому залу, почему-то совершенно не заинтересовали. Оба некоторое время внимательно слушали Гобе, затем принялись язвить над французом по очереди, после чего, не сумев определить авторство одной из шуток, стали сыпать колкостями в адрес друг друга. Ну а к тому времени, когда Зубов начал выползать в коридор, Пацуку уже и ругаться стало не интересно, и он принялся откровенно громко и вызывающе зевать, надеясь этим выбить докладчика из равновесия.

Впрочем, утверждать, что спецназовцы валяли дурака все время, пока Инквизитор просвещал их по поводу физиологии и психологии пришельцев, было бы несправедливо. Гобе сообщил бойцам немало занимательной и полезной информации. Ну а слушать француза они перестали лишь тогда, когда тот полностью утратил способность к нормальной речи, интерес к своей аудитории и чувство времени, а заодно и усыпил Раимова. В целом же доктор сделал немало открытий, о которых в начале доклада и говорил.

Например, Гобе смог получить подтверждение своим первоначальным предположениям по поводу образа жизни первого вида пришельцев, названного им “толпотоиды”. Название было выбрано, конечно, не случайно. При помощи различных ультрасовременных видов пыток Гобе удалось выяснить у инопланетянина, что серые рахитичные пришельцы живут исключительно толпами от пяти до пяти тысяч особей. Причем совершенно не знают, на фига им это нужно. Мозг толпотоидов чрезвычайно развит, но думать они практически не умеют. Конечно, простейшие операции, вроде управления космолетом, телепатии, телекинеза и психического воздействия на землян, выполнять толпотоиды могут, но, например, обычную таблицу умножения с задней корки тетрадки по математике усвоить не в состоянии. А это, по словам Гобе, приводит его к мысли о том, что раса толпотоидов либо была синтетически создана другим видом инопланетян, либо является несколько иной формой жизни пришельцев. Такой, например, каковыми можно считать женщин по отношению к мужчинам.

– Еще я смог выяснить, что толпотоиды ищут на нашей планете некое вещество, которое они называют “скууба”. Правда, что это за гадость, узнать пока не удалось, но над этим вопросом я работаю, – подвел итог своей речи Гобе. – Также продолжаются исследования способа размножения толпотоидов. Половых органов мне заметить у подопытного экземпляра не удалось, как не удалось и поговорить с ним о сексе. Но думаю, что и эту проблему я смогу разрешить. Завтра попробую свести вместе зеленого новичка и серого ветерана нашей базы. Посмотрим, что из этого получится.

– Доктор, а как нам-то может помочь в боевых действиях знание способов размножения пришельцев? – поинтересовался Шныгин, отвлекшись на секунду от наблюдения за уползающим Зубовым.

– Пока не знаю, – покачал головой Гобе. – Зато уверен, что если вам удастся заставить пришельца учить таблицу умножения, то он потеряет координацию, станет проявлять признаки крайнего беспокойства и через пару минут впадет в транс.

– Гляди, воно ж как просто получается! – восхитился Пацук, для разнообразия решивший оставить Сару в покое и докопаться до доктора. – И воевать не нужно. Просто сунь пришельцу под нос таблицу умножения и бери его тепленьким. Да к тому времени, когда я до этого толпотоида с тетрадкой в руках доберусь, он во мне дырок больше, чем в дуршлаге, наделает!..

– Сэр! Разрешите вопрос, сэр? – вскочил с места Кедман.

– А я чем, по-вашему, занимаюсь? – вместо доктора подал голос Зубов.

– Профессор, не отвлекайтесь, – вмешался в разговор майор. – Вопрос был не вам, а мсье Гобе.

– Вот как? Значит, теперь у нас Гобе разрешением вопросов занимается?! – изумился Зубов, вскакивая на ноги, но через мгновение снова был на полу. – Ну и пусть. Мне меньше мороки!

– Какой вопрос вы хотели задать? – после секундной паузы, ставшей финалом выходки профессора, переспросил Кедмана француз.

– Разрешите узнать, сэр, каковы боевые характеристики толпотоидов? – отрапортовал капрал. – То есть я хочу знать, чего именно от них можно ждать как от солдат?

– Интересный вопрос! – хмыкнул доктор. – Странно, что я сам об этом аспекте жизнедеятельности инопланетян не задумывался.

– Так вы не знаете, чего нам от них ждать в бою, сэр? – удивленно спросил Кедман.

– Нет, но… – начал было объяснять Гобе, но в этот момент истошно завыла сирена. – …Но, похоже, скоро мы это узнаем.

Поначалу сигнал тревоги практически никакого оживления в актовом зале не вызвал. Одна лишь неопытная Сара Штольц мгновенно вскочила с места, а вот остальные никуда не торопились. Зибцих с Кедманом начали лениво подниматься с кресел, собираясь идти в оружейную комнату. Пацук со Шныгиным переглянулись, раздумывая, с чего бы это Раимову приспичило устраивать учения во время собрания, и дожидаясь, кто первым решит оторвать от удобного кресла пятую точку. А майор просто оторопело таращился на мигающую красную лампочку над дверью. И лишь глядя на застывшую в немом изумлении почти восковую фигуру командира, спецназовцы вдруг поняли, что Раимов никаких учений не устраивает. Он вообще сидит вместе со всеми в актовом зале и изумляется реву сирены не меньше других.

– Атас, мужики! Блин, еври бади! – завопил Шныгин, пулей срываясь с места и, подскочив к Зубову, одним рывком зашвырнул профессора из коридора обратно в актовый зал. – Тревога!

– Серый, ты проспорил, – заявил Кедман, глядя, как профессор летит через всю комнату к той точке, откуда начал писать вереницу формул, и только затем сообразил, что вокруг происходит. – Йо-у! Группа, к бою. Отрывайте свои белые задницы от стульев!

После этого заявления говорить уже ничего не потребовалось. Дальше начали работать натренированные инстинкты. А они подсказывали бойцам, что прежде чем что-либо предпринять для ликвидации угрозы безопасности базы, нужно добраться до оружия. Старшина, избавившийся от профессора, присев на корточки, осторожно выглянул в коридор. Пока он был чист, и Шныгин дал знак бойцам, что можно выходить. Спецназовцы тут же высыпались из актового зала, как горох, и бегом ринулись к оружейной. А майор, закрыв ученых в кладовке, помчался окольными путями в штаб, к спасительным мониторам, способным дать ответ на вопрос, откуда идет угроза. К тому же и срочно требовалось разблокировать оружейную.

Первым внутри оружейной комнаты оказался Пацук. Есаул, вырвав из стойки автомат, швырнул его Зибциху и начал торопливо натягивать на себя бронежилет. Ефрейтор выкатился в коридор и, прижавшись спиной к стене, постарался держать под прицелом обе двери, ведущие из главного коридора к переходным отсекам, а когда остальные “икс-ассенизаторы” оказались внутри оружейной, сам, пятясь, вошел в комнату, выбираясь из возможного сектора обстрела врага. Микола, успевший к этому времени натянуть на себя бронежилет и распихать по карманам боеприпасы, выхватил из рук Зибциха оружие и занял его место, прикрывая облачавшихся в суперсовременные доспехи сослуживцев от возможного нападения врага.

– Где взять оружие мне?! – растерянно оглядевшись по сторонам, поинтересовалась Сара, и только тогда четверо мужчин сообразили, что рядом с ними находится новый член команды.

Бросившись после сигнала тревоги в оружейную комнату, спецназовцы настолько отдались инстинктам, что даже не подумали о том, что направившаяся с ними девушка останется без оружия и снаряжения. В оружейной было лишь четыре комплекта амуниции, поскольку об оружии для Штольц никто не позаботился. И вот теперь из-за этого Сара стала бойцам обузой, вместо того, чтобы усилить отряд.