Нырнуть без остатка - Катя Саммер

Его руки тоже начинают путешествие по моему телу. Горячие ладони двигаются и забираются под майку, обжигают спину. Я невольно выгибаюсь, подаюсь вперед и не сдерживаю улыбки – мне щекотно от тех узоров, что Никита выводит на голой коже. А когда легко касается груди, я распахиваю глаза. Это разряд тока в чистом виде.

– Дыши, – напоминает.

Его пальцы задевают бока и мой живот. Я наблюдаю за ним и понимаю: ему нравится то, что он видит. Ему нравлюсь я.

Хватаю свою майку за край и стягиваю через голову, пока не передумала. Волосы путаются, падают на лицо, я смущаюсь. На мне спортивное белье, и я совсем не похожа на модель – не держу позу, не благоухаю розами. И точно не выгляжу, будто только что сошла с подиума.

Что я творю? Еще и Никита ничего не делает, просто смотрит. Смущение берет верх.

– Если я не так поняла или тебе не нравится, то я…

Вместо ответа он подтягивает меня ближе, зажимает коленями мои ноги с обеих сторон и оставляет поцелуй под ребрами. Почти невесомый. Один, второй.

– У тебя потрясающее тело.

Не знаю, что потрясающего он нашел в нем – обычное. Грудь да талия есть, и ладно. Но забываю сомнения, когда Никита поднимается выше и выше, и просто млею.

Не может быть, он же видел многих, таких красивых! Не может быть…

– Может, – раздается хриплый голос.

Кажется, я бормочу вслух.

Чуть царапаю его шею, потому что Никита очень внезапно пускает в ход зубы. Низ живота наливается тяжестью, ноги становятся ватными. Я теряю контроль над телом, отпускаю его, ни о чем не думаю. Как легко, оказывается, бывает!

– Иди ко мне.

Я тянусь, а он подхватывает, сажает меня сверху. Он все еще одет, и я спешу это исправить. Он позволяет.

– Я сама, сама, – бессвязно бормочу на его попытки помочь.

Едва освобождаю Никиту от футболки, сразу впиваюсь губами в шею. Веду петляющую дорожку из поцелуев вдоль плеча, обратно к ключице. Его дыхание все громче, глубже, и это делаю с ним я! Он же не мальчик, вряд ли его можно удивить поцелуями, но ему нравится! Я вижу по дрожащим ресницам, по легкой плавающей улыбке. Да, я подсматриваю и торжествую.

Мы встречаемся взглядами. Его руки сильнее стискивают в объятиях. Я вскрикиваю от неожиданного толчка и падаю на лопатки, а он накрывает телом. Эта тяжесть обещает большее и совсем не пугает.

Серые глаза сканируют мое тело. Он специально медлит, я же вижу! Бесит. Ловлю ртом его пальцы, которые нежно обводят мои губы. Все происходит на инстинктах – никогда ни с кем себя так не вела. Я вообще никогда и ни с кем… А сейчас, глядя, как у Никиты напрягаются скулы, продолжаю.

Он со всей мощью обрушивается поцелуем. И это не тот детский поцелуй, который я запомнила и смаковала в голове. Его язык творит невероятное у меня во рту. На миг я даже теряюсь. После несмело делаю движение навстречу, а уже скоро подхватываю ритм. Свожу руки кольцом на его шее, обхватываю Никиту ногами. Чувствую, как сдавливает талию. Чувствую, как он хочет меня, как ведет пальцами вниз по моему животу.

Его прикосновения – это откровение. Я не знаю, куда деть себя от смущения, от разгорающегося пламени. В теле бушует кровь. Волны топят меня то там, то здесь. Он беспощадно жалит поцелуями, слегка кусает ухо, пока я схожу с ума. Мы оба сумасшедшие, иначе как все это объяснить?

Я сдаюсь его пальцам, которые ведут собственную игру. Из моего горла вылетают жуткие постыдные звуки. И я тону, мне невообразимо хорошо. Так просто не бывает.

– У меня никого не было, – шепчу, пока еще могу соображать.

– Я догадался, хоть в это невероятно сложно поверить.

– Почему? – резко хмурюсь, пытаюсь побороть головокружение и поймать его взгляд.

– Потому что перед тобой невозможно устоять.

Все, что он делает после, уверена, будет еще долго терзать меня во снах. Я бы назвала это грязным, если бы каждое его касание не было кристально нежным. Никита кружит мне голову, доводит до блаженства. А когда я спешу возмутиться, что он все еще в штанах и явно желает большего – да и я явно этого хочу – он ловит мои руки в капкан и заводит за голову.

– Не спеши, – он невинно целует в губы, заваливается на бок и смотрит на меня. Я все еще тяжело дышу – грудь вздымается высоко, но я не намерена прекращать.

– Я хочу, чтобы ты был первым, – говорю в лоб.

– Рада, – смакует мое имя и смеется в голос, – твоя прямолинейность – отдельный вид искусства.

Я вдруг теряюсь. Не нужно было говорить? Я не знаю, как правильно!

– Эй, тише, ты чего? – Никита прижимает к себе и целует лоб. – Не сомневайся, я польщен, но считаю, что на сегодня острых ощущений более чем достаточно. Согласна?

Он меня чуть встряхивает, заставляет посмотреть в глаза и поверить ему. Даже сейчас заботится обо мне, хотя у него по-прежнему не видно радужки из-за чернющих зрачков.

Мы лежим некоторое время молча и глядим друг на друга, пока не начинает клонить в сон. Я поворачиваюсь к Никите спиной, он крепко меня обнимает. А когда засыпаю, кстати, без ужина, целует шрам на лопатке.

– Спокойной ночи, Рада, – слышу шепот над ухом, но уже не уверена, что наяву.

Глава 25

Рада

Первый день на работе проходит суматошно. Ужас, сколько накопилось дел, а бумаг! Сколько леса пострадало-то! Защитники природы и по наши души придут, зуб даю. Еще и время тянется так медленно, как никогда. Я постоянно отвлекаюсь на телефон: проверить, не пропустила ли, часом, звонок. Отвечаю Никите, лишь к полудню соизволившему спросить, как