Не будем о личном. Только секс - Валерия Иванова

будет. Я обнимала его за плечи, целовала и гладила лицо. Хотела запомнить всё, что между нами сейчас… Я… прощалась с Давидом. С помощью своего тела. И это будет моим своеобразным завершением наших «отношений». Как только мы выйдем за эту дверь, то друг друга больше не увидим. А Берестов словно чувствовал это, был так нежен со мной, я не могла этого выдержать и в конце расплакалась, а когда он вышел из меня, я почувствовала такую утрату.

Мы лежали в объятиях друг друга и пытались привести дыхание в порядок.

— Почему так всё сложно, бл*ть, — сказал мужчина.

— Я не знаю, Давид. Я просто не могу, — прошептала я.

Меня раздирало от эмоций. Я кусала губы в кровь, чтобы не заплакать в голос. На душе так плохо было. Внутри поселилось невосполнимое чувство утраты.

— Ты знала, на что шла, — тихо сказал Давид.

— Знала, — ответила я.

Я чувствовала, как быстро бьётся его сердце. Он шумно выдохнул и провёл пальцами по волосам.

— Не надо, Наташа. Я дам тебе время, — сказал он.

Я горько усмехнулась. Время на что?

Мне кажется, любовь очень честное чувство. Я не стыжусь его. И не прошу полюбить себя, мне просто хочется знать, что между нами что-то может измениться, что по истечению срока контракта он не разорвёт отношения. Я хочу развития.

Мне потребовалось всё своё мужество, чтобы произнести следующие слова.

— Я люблю тебя, — прошептала я тихо-тихо.

Он молчал.

Я не ждала ответа.

— Пора ехать за Аллой, — хрипло произнёс.

Я перекатилась в сторону и завернулась в простыню.

— Я до дома доеду сама.

— Наташа.

— Не надо, Давид. Просто уходи.

Я хотела, чтобы он сказал что-то, и одновременно не хотела. Потому что каждое слово причинит ещё больше боли.

Я смотрела в потолок. Чувствовала его взгляд на себе. А потом услышала, как открывается и закрывается дверь номера.

Берестов ушёл.

45

Не помню, как вернулась домой. Мне хотелось только одного — уснуть и ни о чём не думать. Я просто не могла. Внутри так больно было, словно рёбра на живую выдирают. Легла в кровать, не раздеваясь, и накрылась с головой одеялом. Такое ощущение, что все мои чувства онемели от боли. Я закрыла глаза и постаралась заснуть.

Не знаю, сколько прошло времени, но я проснулась от того, что в мою дверь стучат. Я не хотела открывать, но побоялась, что её сорвут с петель. Я точно знала, кто там стучал…

Как только открыла дверь, девочки влетели в квартиру. Один взгляд на меня, и они всё поняли без слов.

— Вот ублюдок! — прорычала Настя и едва не задушила меня в объятиях.

Подруги потащили меня в зал и уже через пару мгновений в моей руке появилась огромная кружка на 450мл с вином.

— Пей и рассказывай нам всё, — скомандовала Саша.

Я перевела взгляд на Нину, она ободряюще мне улыбнулась. Я сделала глоток вина, а затем ещё парочку. С чего бы начать…

— Давид Вячеславович и я… — прохрипела я, такое чувство, что горло наждачкой дерёт.

Мне пришлось сделать несколько успокаивающих вдохов. Я старалась не смотреть на девочек, потому что не хочу видеть их сочувствующие взгляды.

— Всё началось с того, что…

И я начала рассказывать. С самого начала. Рассказ получился долгим, очень эмоциональным, со слезами и даже со смехом. Мне не хотелось говорить только о плохом, ведь между мной и Давидом было много хорошего. Подруги слушали и не перебивали. Но я знала их, как только закончу рассказ, то будет взрыв.

Я рассказала о том, что произошло в отеле, и замолчала. Одним махом допила остатки вина и стала ждать реакцию подруг.

— Ты сказала, что любишь его, а он просто ушёл? — прошептала в ужасе Ниночка.

Я печально улыбнулась.

— Да. Я не ждала, что он скажет, что тоже любит меня, но… Я даже не знаю, понимаешь? Хоть что-то бы сказал, чтобы я не чувствовала себя …

Использованной.

Грязной.

Ненужной.

— Ох, Наташка, — Саша обняла меня. — Он просто дурак и дебил.

— Я знаю одного парня, боксёр, он может вломить Берестову, отправить в нокаут, — с улыбкой маньяка предложила Настя.

Я засмеялась.

— Он, конечно, козёл, но я не хочу, чтобы его били.

— А чего ты хочешь, Нат? — серьёзно спросила Анастейша.

Я тяжело вздохнула.

— Я хочу уволиться и никогда больше его не видеть. Хочу… Не любить его.

— Правильно, нужно сразу всё обрубать! Пошёл он к чёрту, недостойный урод! — сказала Настя.

— Тебе сейчас больно, Наташа, — тихо сказала Ниночка. — Я понимаю, правда. Но не делай ничего на эмоциях, дай себе время всё обдумать, чтобы потом не жалеть.

— О чём жалеть, Нина? — практически прорычала Настя. — Ей нужно уходить и слать его лесом! Слать куда подальше.

Нина и Настя — две противоположности. Они как ночь и день. Настя — импульсивная и взрывная, а Ниночка — тихая и рассудительная.

— Я говорю о том, что на эмоциях можно сделать поступки, которые обычно никогда не совершила бы. Наташ, ты можешь обижаться, тебе больно, но у тебя контракт. Да и уволиться надумаешь, две недели отработать надо будет. А где ты в нынешней ситуации найдёшь такую работу?

— Ой, замолчи, Нина! Ты так говоришь, словно всё сводится к деньгам! — закричала Настя.

Обе девушки встали и смотрели друг на друга. Настя выше Нины на целую голову.

— Не затыкай мне рот! А слушай, ЧТО я говорю. Ты видела контракт? Ты знаешь, какая там сумма отступных? Я переживаю за Наташу, мне обидно за неё, но нужно быть реалистами! Или ты оплатишь за неё неустойку, м? Я могу дать тысяч тридцать из заначки, если поможет.

Я понимала, о чём говорит Нина, и Настя тоже понимала, но никогда бы не согласилась с тем, что подруга права.

— Мне кажется, нам всем надо успокоиться, — произнесла Саша.

— А мне кажется, Ниночке надо пойти в задницу, — огрызнулась Настя.

— А мне кажется, тебе пора перестать быть такой агрессивной сучкой, — парировала Шильцова.

Градус общения нарастал. У нас часто бывают какие-то споры и ругань, мы же девочки, без этого никак.

— Мне кажется, вы забыли, для