Брошенная - Лариса Олеговна Шкатула

пакет со старыми колготками — она собирала их, чтобы потом резать на полоски и подвязывать на даче помидоры, огурцы, цветы. Их уже было больше чем достаточно, но Марина складывала впрок, чтобы добро не пропадало. Выходит, не зря…

— Вяжи ему ноги! — командовала Вика. — Да не экономь! Еще резать начни! Хозяйственная, блин! Колготок ей жалко. Теперь руки вяжи…

Фу! Можно и передохнуть.

— А ты его не убила? — У Марины прервалось дыхание при одной мысли об этом. — Смотри, не шевелится. Чем ты его так шандарахнула?

— Тем, что в руках было. Твоей хрустальной вазой. Повезло, ваза даже не треснула. Жив твой грабитель. Вон, жилка бьется.

— Давай его на спину перевернем.

— Зачем? Пусть так лежит. Сейчас милицию вызовем, пусть и переворачивает его куда хочет.

— Тогда давай хоть маску снимем, глянем.

Марина приподняла безвольно лежащую голову грабителя и сдернула маску. От неожиданности она покачнулась и села на пол.

— Мамочки!

— Что, твой знакомый?

— Это Тимофей. Тот… с кем я на море познакомилась. Как же он меня нашел?

— А ты разве в подполье? Или в особых списках ФСБ? В адресном столе за любую плату адреса сообщают всем желающим… А как он вошел?

— Вот именно! Я не слышала, чтобы замок открывали.

— Наверное, это я дверь как следует не закрыла, — смутилась Вика. — Привыкла, что у нас дома замок сам защелкивается…

— Ты и дома закрывать забываешь. Думаешь, я не знаю, что мама тебя все время ругает…

— Бывает, задумалась. У тебя такого не случается?!

— Не кричи. Кто виноват? Закрыла бы, не пришлось бы обоим под дулом автомата стоять.

— Думаешь, он в самом деле решил тебя ограбить?

— Вряд ли, — пробормотала Марина внезапно охрипшим голосом. — Вот скажи, везучая твоя сестра или нет? Называется, поехала на море отдыхать! А следом — вон какой хвост!

— Да… Что же нам с ним делать?

— Не знаю.

— Думай скорей. До восьми пятнадцать минут осталось. Ты же говорила, что Гарик — человек пунктуальный. А как мы расскажем ему про пленного?

Лежащий мужчина попробовал пошевелить связанными конечностями и, застонав, открыл глаза.

— Где это я?

— В раю, — недружелюбно отозвалась Вика.

— Господи, как болит голова.

— Вообще-то я не Господь, а всего лишь ангел, но могу пояснить: это у вас нимб разгорается, а такое без боли не происходит. — Она осторожно потрогала затылок лежащего мужчины. — Крови нет, но шишка растет приличная.

— Меня ударили по голове.

— Понятное дело. Разве не там у вас выключатель? Мы в раю за тишину боремся, а вы стрелять хотели.

Он повел глазами в сторону Марины, которая стояла рядом с сестрой и молча слушала ее разговор с Тимофеем.

— Ты ударить не могла…

— Конечно, не могла! — вмешалась Вика. — Она у нас тихоня. Этим вы и решили воспользоваться. Хорошо, что я оказалась рядом. Хрустальная ваза может служить прекрасным орудием… для тупых голов.

— Я же вам ничего плохого не сделал.

— Вы имеете в виду, что нам нужно было дождаться автоматной очереди?

— А что мне оставалось делать? Твоя сестра — вы ведь сестры? — меня внаглую кинула, хотя я вроде ничем ее не обидел.

— Что значит — кинула? — подивилась Марина. — Просто уехала, и все.

— Прихватив попутно пару штук баксов?

— Этого еще не хватало! — оскорбилась Марина. — Ты подозревал меня в воровстве? Потому и разыскивал, чтобы вернуть свои поганые баксы?

— Дело не только в деньгах — хотя и в них тоже, — но за кидалово надо наказывать. Такие шутки с Тимофеем Иванченко не проходят!

— Прямо так и не проходят! Ежели бы я захотела тебя кинуть, не стала бы светиться с подлинной фамилией и адресом.

— Об этом я не подумал.

— Твои баксы я положила в коробку из-под плейера. И ни копейки из них не взяла! Не могла же я оставить их на виду, тем более что с минуты на минуту должна была прийти горничная. Что было делать? Написала, что плейер барахлит, думала, что ты догадаешься.

— Я подумал, ты надо мной издеваешься.

— И очертя голову кинулся восстанавливать справедливость?.. Ничего оскорбительного не вижу в том, что я захотела уехать. Остаться, если все равно мы не смогли бы быть вместе, разве не хуже? А так, пока мы не успели привыкнуть друг к другу…

— Я успел.

— Это тебе только кажется.

— Разве нам было плохо вместе?

— Хорошо. Поэтому я и убежала так поспешно. Слишком хорошо. После такого хотелось остаться с тобой навсегда.

— И что же тебе мешало?

— Твой образ жизни. Мне он не нравится.

— Ты меня боишься?

— Боюсь тебя. Твоих друзей. Влияния, которое ты можешь оказать на моего подрастающего сына. Жить под дамокловым мечом всю жизнь только потому, что мужчина устраивает тебя в постели? Подвергать из-за этого опасности жизнь своих близких? Ты посмотри на себя. Чуть что не по тебе, хватаешь автомат — и на разборки. Нет, мы люди мирные, нам такие передряги ни к чему…

Со стороны постороннему наблюдателю могла открыться бы сцена, сильно напоминающая картину из какой-нибудь комедии. Молодой здоровый мужчина лежал на полу, связанный по рукам и ногам старыми колготками. Стоящие над ним две нарядные женщины никак не выглядели настолько крутыми, чтобы обезоружить здоровяка. И чуть поодаль — стол, накрытый к праздничному ужину.

— Если ты пообещаешь сразу уйти, я тебя развяжу, — предложила Марина лежащему мужчине.

— Еще чего не хватало! — возмутилась Вика. — Это мой пленный, а я против его освобождения. Если я не огрела бы его вазой, одному Богу известно, что он бы здесь натворил!.. И вообще, когда мы решим — я имею в виду решим вместе — его отпустить, автомат все равно не отдадим! Разве можно верить рецидивистам?

— Я не рецидивист! — угрюмо буркнул Тимофей.

— Ой, сэр, какие ваши годы! Можно подумать, вы на государственной службе. Рано или поздно тот,