Тени Огнедола. Том 4 - Эри Крэйн

его кармане удостоверение егеря. Несколько часов провалились в небытие, и он вместе с ними, пока его не выдернул из беспамятства хлопок двери. Но страшен был не он, а тонкий, острый, как пришедшее осознание случившегося, цокот каблуков.

Даже спустя несколько лет Кирай так и не нашел ответ, как глава Длани смогла всего за пару часов преодолеть расстояние между Срединным госпиталем и Безвременьем, а прямо спросить не решился. Может быть, она прибежала, сорвавшись с места, стоило ей ответить на тот роковой звонок? Судя по ее растрепанному виду, это вполне могло быть правдой. Но кто ей позвонил? Кто-то из отделения Длани?

Она даже не посмотрела на Кирая. Медленно прошла мимо, и цокот ее каблуков вдалбливался все глубже в голову, рождая едва контролируемое желание схватить туфлю и вколотить ее себе в висок.

— Только попробуй, — резко обернувшись, прошипела Каюра, и Кирай инстинктивно вжался в стену.

Она отвернулась от него и посмотрела на лежащее на столе тело. Его не раздели и не накрыли материей. Не вытерли кровь. Нет, на площади маги воды за считанные минуты вычистили место происшествия так, что камень стал сверкать, как наполированный грош. Но здесь они не сделали ровным счетом ничего, словно боясь или брезгуя что-либо предпринимать в отношении мага, который не являлся гражданином Огнедола.

Место происшествия. Не гражданин Огнедола. Не уполномочены. Инцидент. Кирай начинал припоминать слова, которые люди произносили неясно с какой целью, пока он с трудом понимал, что происходит. Проклятье… он ведь церковник. Один из лучших выпускников Соборного за последние годы. Егерь. Он не должен был вот так потерять самообладание.

Кирай вздрогнул всем телом от внезапного грохота. В свете электрической лампы сверкнул подлетевший в воздух металлический поднос с инструментами, плаксиво разбились пустые стеклянные емкости.

Следующий удар Каюры пришелся на стену. Камень Безвременья не могла повредить даже сила дочери Всевидящей, и каждый раз, когда Кирай слышал глухой, похожий на треск, звук, он знал, что это крошится не стена.

— Вон! Пошли нахрен все вон! — прокричала глава Длани, когда прибежавшие на шум работники морга распахнули дверь.

Дверь тут же закрылась.

— Чтоб их всех хасс сожрал, — прорычала Каюра и ударила коленом по тумбе стола, сминая металл, словно бумажку. — Проклятье! — на отливающей медью стене появилось еще одно пятно крови, оставленное разбитым до костей кулаком. — Клятый ребенок!

Каюра рвала и метала недолго. Во всяком случае, когда она замерла посреди разгромленной комнаты, несколько шкафов все еще оставались целы. Выжил и второй стол: у главы Длани были на него другие планы.

Каюра подтащила его к тому, на котором лежал Лимус, поставила вплотную, остановилась, будто забыв, что хотела сделать.

— Уходи, Кирай, — не оборачиваясь, глухо произнесла она.

Он, до этого не смеющий пошевелиться, чтобы не разделить судьбу мебели, медленно поднялся на ноги.

— Почему? — вопрос вырвался сам собой. Он спрашивал не причину, по которой должен был уйти, но ту, из-за которой все это вообще произошло. — Вы же устранили нанесенный ею вред. И командир…

Стол, край которого все еще сжимали пальцы Каюры, жалобным скрипом попросил прекратить задавать вопросы.

— Этого оказалось недостаточно, — бесцветным голосом произнесла девушка. — Повреждения оказались глубже, чем мы предполагали. Уходи, Кирай. Если еще не слишком поздно.

Последняя фраза обожгла его, точно раскаленная кочерга, воткнутая в горло, и он вылетел из помещения, уже не видя, как глава Длани легла на соседний стол рядом с телом Лимуса и положила руку, с медленно заживающими костяшками, ему на грудь.

Да, скорее всего глава Длани смогла добраться до Безвременья за столь короткий срок, потому что бежала, а не воспользовалась каким-либо транспортом. Во всяком случае Кираю казалось, что он добрался до гостиницы, в которой остановилась Рисса, за какие-то жалкие пять минут, тогда как здание находилось на другом конце Безвременья — в новых кварталах, построенных уже после того, как город вынырнул из глубин.

— В каком она номере?! — влетев в гостиницу, он швырнул в лицо администратора вопрос.

— Прошу прощения, я не понимаю о чем…, — сухопарый мужчина с перепуганными мышиными глазами выронил ручку, которая, пользуясь моментом, быстро закатилась под стол.

— Рисса! Девушка-маг из воздушных кочевников, из корпуса иллюзионистов. Она заселилась несколько дней назад!

— Простите, я не могу разглашать информацию о…, — заплетающимся языком начал администратор. Его пальцы нервно теребили страницы учетной книги.

— Двадцать вторая, — подал голос один из стоящих неподалеку парней.

Все остальные присутствующие в холле, благоразумно хранили гробовое молчание и лишь многозначительно переглядывались, готовые принять соответствующие меры, если ситуация выйдет из-под контроля. Но заговоривший, как и Рисса, учился в корпусе иллюзионистов, и помнил церковника с тех пор, когда тот прилетал со своей группой на парящий в небе остров.

— По лестнице налево, первая дверь, — добавил парень.

Кирай бросился наверх. Сердце грохотало в груди, а легкие шумно гоняли воздух туда-сюда, будто он был простым человеком, способным запыхаться от пятиминутной пробежки.

— Рисса! Рисса, ты меня слышишь?!

Он застыл у порога, выждал полторы секунды и, не услышав по ту сторону какого-либо движения, вышиб дверь плечом.

— Рисса! — он ринулся было в комнату, но остановился на полпути, почувствовав на коже влажное дыхание ванной комнаты.

Кирай повернул голову. Медленно, точно в полусне, шагнул в пахнущее мылом неосязаемое облако.

Рисса лежала в заполненной до краев ванне и, казалось, дремала.

Кровь. Там было так много крови. Словно нерадивая доярка разбила кувшин с молоком, а затем еще один и еще. Она все била их и била, будто ненавидела и коров, и людей, и молоко. Только молоко было красным и холодным, и почему-то пахло, как увядшие васильки.

* * *

Рифа проснулась в холодном поту. Ночнушка, простынь и даже одеяло насквозь промокли, будто их только что вытащили из заполненной красным молоком ванны.

Широко распахнув глаза, девочка зажала ладонями рот, чтобы не закричать.

Не сон. Это был не сон, а воспоминания, которые ее отец запер в голове Кирая. Ее ментальная сила не пыталась читать мысли, она только нападала и никогда не задавалась вопросами «на кого» и «почему». Но сегодня что-то изменилось. Что-то произошло, что сорвало замки с петель и показало то, что Рифе не следовало видеть.

Она знала, что при рождении убила свою мать, как и многих других магов, в том числе и близких Кираю людей. Никто не скрывал от нее этого, напротив, стоило ей осознать, что у детей должно быть двое родителей, и спросить у Кирая, где ее мать, он все рассказал и объяснил, что в случившемся нет вины Рифы. Нет