Грани реальности - Марина Андреева

— Вы подумали? — вполне ожидаемый вопрос ректора.

— Да. Где лорд Элифан?

Пожилой мужчина явно нервничает, оглядывается по сторонам.

— Минут пять назад был здесь, — указывает на один из соседних столиков, а я с облегчением вздыхаю:

— Жив… — и поймав недоумённый взгляд ректора, меняю тему: — Вчера Кхёрн был здесь. Обещал решить вашу проблему.

Описать гамму чувств на осунувшемся бледном лице собеседника непросто. Чего там только не было: тревога, неверие, надежда, радость, облегчение, что‑то ещё…

Забив на приличия, словно дикий, голодный зверь утоляю свой голод, но в глазах сидящего напротив человека нет ни малейшего признака неприятия, наоборот, так и светится обожание. Насытившись, вытерла руки о заботливо протянутую ректором салфетку и вспомнила:

— И я не успела выполнить домашнее задание…

Ну а что? Это мой совсем маленький шантаж, в обмен на его вчерашнюю «любезность».

— Не извольте беспокоиться, богиня Екатерина…

О, мать вашу! Вот только этого мне не хватало!!!

— Княгиня, — смирившись с тем, что фамилию мою всё равно никто не запомнит, а «княгиня» звучит всё же привычнее, нежели «богиня», поправляю ректора.

— Как вам будет угодно… И… у меня состоялся разговор с леди Элеонорой, — молвил старик, а я, даже понимая, что проблемы мне в принципе не грозят, всё же напряглась. — Так вот! Она так восторгалась вашими способностями и талантами, что попросила зачесть вам автоматом первые три курса обучения по её дисциплине.

— Эм… — растерянно промычала я. — Но как же так?

— Вы продемонстрировали неординарный подход в управлении огненной стихией. Студенты на первом курсе учат только теорию. На втором начинается практика, но без источника энергии они бессильны. И лишь на третьем немногим из учащихся удаётся самостоятельно создать самый обычный огонь без какой‑либо посторонней помощи. А вот на пятом и шестом году обучения начинаются практики по преобразованию форм энергии, что вы уже успели продемонстрировать. Также лорд Элифан настаивает, чтобы вы экстерном сдали экзамен по магии ветра.

Он не хочет меня больше видеть? Или боится спровоцировать конфликт? Нет! Не верю в то, что он так нелепо струсил. Ну а я‑то что? Если забыть о том, что после умерщвления возрождающегося сейчас демона Кхёрн скорее всего заберёт меня из гимназии, то в принципе, я не против автоматов и даже экстернов.

В итоге сегодня у меня сокращённый день! До обеда две лекции: теормаг и история, а после — два занятия по теории огня, от которых меня вполне законно освободили! Вот только опять стало грустно. Если б можно было вместо уроков отправиться на встречу к Элифану… но даже мысли об этом приходилось гнать прочь. Страшно подумать, что сделает с магистром Кхёрн, если хотя бы заподозрит, что мы виделись.

И всё же теория магии нудный предмет. Казалось конца и края этой лекции не будет никогда. Да ещё и вела её та самая ректорская «замша», которая с первого взгляда меня невзлюбила, и сейчас, казалось, специально нудила ещё хлеще чем на первом — вводном — занятии. Урок истории наоборот пролетел как один миг. Господин ректор, воодушевлённый полученными от меня новостями, явно был в ударе.

Обед прошёл примерно так же, как и завтрак, но в этот раз я составила компанию леди Элеоноре и её подругам из преподавательского состава, перед которыми она вполне искренне разливалась соловьём о моих феноменальных способностях. Кардинальные перемены в её отношении к моей скромной персоне, думаю, были связаны с осведомлённостью об истинном положении дел в гимназии и, конечно же, о моей роли в решении возникшей проблемы.

Стоит заметить народ расходиться не спешил. Видимо ждал местного шоу. Ну я же не жадная! Хотите зрелищ? Получайте своё представление. Покончив с едой, я не просто создала портал у всех на виду, не–ет, это было не столь уж и эффектно, ибо вполне ожидаемо. Я повторила те трюки что провернула некогда в приватной беседе с сидящей сейчас напротив леди Элеонорой. Вот только сейчас я несколько усложнила программу показательного выступления.

Создав один огненный шар почти под самым потолком и рассредоточив внимание, повесила на некотором расстоянии от него второй. И даже эти нехитрые манипуляции вызвали благоговейный шёпот в кругу студентов и заинтересованное внимание педагогов. Слегка увеличила оба шара. Растянула придавая форму колец. Сжала с боков под углом, получив этакие довольно тощие, пьяные эллипсы, верхние части которых накладывались одна на другую, образуя пылающую синим огнём толстую букву «Л».

В зале царила тишина. Да я и сама была в восторге от осознания, что всё получается. Определив на глаз середину наклонных фигур, мысленно установила горизонтально ориентированную точку вращения, и… вызвав единодушный восторженный вздох, под потолком расцвёл шестипалый, с множеством едва различимых граней, синий цветок. Прозвенел звонок, но никто даже не шелохнулся. Ну ещё бы! Я вот и сама любуюсь на дело собственных рук, и убирать жалко.

Очередная волна голода заставила прекратить шоу. Тихо шушукаясь между собой народ начал покидать столовую, а я, пройдя к раздаче, набрала полный поднос еды, и в уже без каких‑либо фокусов открыв портал, перенеслась в собственную гостиную. И тут же столкнулась со взглядом не на шутку перепуганной Алсеи.

От вида казалось более бледного чем обычно призрака, я едва поднос из рук не выпустила. Благо буквально передо мной очутился стол. Голод с ума сводит, нет даже сил спросить: что случилось? Хватаю кусок мяса и вгрызаюсь, наблюдая за всё так же мнущимся возле дверей в спальню духом. И с первыми признаками насыщения в сознание закрадываются нехорошие предчувствия.

— Кхто тфам? — толком не прожевав вопрошаю я, и вот же странность — Алсея как‑то необычно отводит взгляд.

«К чему бы это? Неужто у нашей эльфы кавалер завёлся?» Понимаю, что мысль бредовая, но вы видели когда‑нибудь смущённо мнущихся в дверях спальни привидений? Нет? Ну так поверьте: выглядит это ну о–о-очень подозрительно!..

Отодвигаю с пути потупившего взор духа, вхожу в спальню…

— Мать же вашу…

Других слов не было. На моей постели, заботливо укрытое ворохом невесть откуда появившихся здесь одеял, возлежало его высочество собственной персоной. То бишь дядюшка мой, ну тот что двоюродный. Вид эта персона имела весьма жалкий, ибо была кем‑то основательно бита. На губе запеклась кровь, на скуле глубокая ссадина, правый глаз заплыл. Дышало величество тяжело, с хрипотцой, что красноречиво свидетельствовало о том, что приласкали красавца с глазами цвета стали не только по морде лица, но и остальные части тела вниманием не обошли.