Охота на судьбу - Андрей Удовиченко

Кто знает, как бы все повернулось, если бы стражники не оставили поле боя, а решились биться до конца. Повстанцы, не желающие дергать в очередной раз удачу за хвост, не стали догонять противника. Да, собственно, и догонять-то было некому — кучка израненных, перепачканных кровью мужчин, истощенных прошедшей битвой, стояла возле вереницы обозов, составляющих караван. Обожженные тела стражи, изуродованные, изрубленные тела товарищей и легкий, парящий в воздухе пушистый снег, сливаясь с тишиной на редкость тихого вечера, составляли безумный контраст в этом отдаленном уголке сурового Фросвинда. А слабый, будто желающий дать передышку и без того насытившимся страданиями людям, ветер тихо заводил свою траурную симфонию по убитым, устроившим сегодня кровавую резню из-за блеска золота, которое уже не сможет принести павшим исполнения их желаний.

Повстанцам все еще не верилось в происходящее. Абсолютно уверовавшие в свою скорую кончину люди, мгновение назад стоявшие у самых врат смерти, внезапно были вышвырнуты с порога костлявой старухой, вдоволь насытившейся сегодняшними подношениями. Удача, такая переменчивая в своих настроениях дева… нет… не та, чье поведение легко как соколиное перо, а та — гордая, любящая затевать только ей понятные игры, сегодня была удовлетворена больше, чем сама смерть. Неизвестно, существует ли между этими двумя особами, которых разделяет вечность и собирает воедино человеческая жизнь, некое противостояние, или они все же заодно? И тотчас в воображении представала картина: молодая белокурая жизнерадостная девица, которая игриво скачет по полю битвы меж рядов сражающихся мужчин, элегантным жестом указывает старухе, плетущейся за ней, на тех людей, кому выпал жребий еще какое-то время вдыхать своей грудью морозный воздух Фросвинда. Пожилая сгорбленная женщина, чье лицо скрыто под черным капюшоном балахона, медленно идет следом и, не поднимая головы, касается своей костлявой холодной рукой тех воинов, которых не удостоила внимания молодая лучезарная дева. Бойцы, в последний момент ощутив на себе касание невидимой старухи, падают замертво, скошенные, кто ударом меча, а кто стрелой. Как единой маятник судьбы, две опоры мироздания взаимно заменяют друг друга, чтобы упорядочить сущее.

Прикованные, словно каторжники к груженым обозам, лошади, как ни в чем не бывало, мерно фыркали огромными ноздрями, выдыхая клубы пара. Момент всеобщего ступора был разряжен появлением таинственного участника сражения. Ветви двух усеянных снегом елей, разошлись в стороны, словно ширма, и на тропу вышел мужчина со стальным луком в руке. Все взгляды устремились на него. Не сказать, что в них сквозило удивление, но вот, пожалуй, признательности было в избытке.

— Фьёльнир, — неожиданно бодро громыхнул командир, скрепив «официальное знакомство» крепким рукопожатием, на которое он, очевидно, порядком истощенный боем, выделил не мало усилий, — я, тысяча демонов меня поглоти, подумал вначале, что ты сбежал… и так, знаешь, расстроился, что уже придумывал, как буду портить тебе жизнь после смерти.

— Как видишь, этого не потребовалось, — устало улыбнулся Раэль.

— И то верно… ну, так что, пойдешь с нами и заодно расскажешь про свое магическое оружие?

Окинув взглядом поле битвы, Раэль на секунду задумался.

— На этот раз это предложение, от которого можно отказаться, дружище, — уловив сомнение, возникшее на лице охотника, мягко промолвил Фьёльнир, — тебе причитается награда, ведь ты спас нас, но дележку вести в таком месте не дело, сам понимаешь, поэтому я приглашаю тебя в наш лагерь.

В этот раз решение было принято не столько самим Раэлем, сколько тремя, такими не похожими, но все же неразлучными в жизни человека обстоятельствами, как близость ночи, почти уже вступившей в свои законные права, чувства голода и жажды сна, которые подвели итог сегодняшнему сумасшедшему дню. И кивок головы охотника, относящийся скорее к накопившейся в нем за последние дни дикой усталости, обозначил согласие отправиться вместе с бандой его новоиспеченных «товарищей» в их логово. Вновь снаряженная вереница обозов, помимо прочих богатств дополненная телами погибших повстанцев, медленно, слегка прихрамывая, поползла в противоположную городу сторону, углубляясь далекими западными тропами.

— Либо вы сражаетесь с нами, либо против нас! — рыкнул орк, стоя посреди сшитого из множества шкур шатра, увешанного изнутри костями животных.

Два гоблина-советника тут же принялись что-то энергично нашептывать своему предводителю, который, вытаращив на посла зеленокожих глаза, хмурился, выслушивая то одного, то другого помощника. Колыхающееся в широкой глиняной чаше пламя, будто не замечая напряженной обстановки, разрастающейся между двумя собеседниками, продолжало спокойно «гулять» в своем просторном сосуде.

— Мой клан не находиться в состояния война с орки и люди! Моя горевать по кончина ваш вождь, но мы не готовы идти воевать. Война приносить мой клан только смерть! — после короткого раздумья уверено ответил вождь клана гоблинов, известный под именем Курзык.

Орчье наречие, на котором только что ответил собеседнику вождь, давалось гоблинам относительно легко, потому что было схоже по произношению с их родным языком. Однако по всем правилам приличия, если можно так назвать отношения, установленные между гоблинами и орками, зеленокожий посол должен был изъясняться с вожаком на наречии хозяев, а не наоборот. С другой стороны, уже изначально беседа со стороны посланца носила угрожающий характер, и о такой учтивости, как использование при переговорах рекомендуемого языка ждать не приходилось.

— Смерть настигнет твой клан, если ты откажешься от союза! — рявкнул орк.

— Твой пришел угрожать мне или вести переговоры посланец? — сурово воскликнул вождь.

— Я пришел предупредить тебя о том, что станет с твоим кланом после того, как мы разметаем никчемных людишек, если ты откажешься присоединиться к нашему воинству! — грозно скрежетнул зеленокожий, вдвое превосходивший гоблина в росте.

— Тогда моя желать твоим скорой победы! — ответил вождь, притопнув ногой.

Создалось ощущение, что орк испытывал в этот момент внутреннюю борьбу, с трудом пытаясь подавить желание наброситься на мерзкого вождя и свернуть ему шею. Но в последний момент, вдруг переменившись в лице, он сменил яростную маску на злобную ухмылку и, презрительно фыркнув, покинул шатер.

Вождь клана гоблинов Курзык не был умным существом, способным на великие свершения, но и не был глупцом, как большинство его соплеменников. Именно этот баланс и держал незаурядного коротышку на плаву. Сейчас в нем, несомненно, клокотал гнев и какая-никакая гордость за свой клан. Над всем этим возвышалось понимание того, что осталось бы от его племени в этой войне, согласись он на союз с зеленокожими дикарями. Его воины гибли бы в первых рядах во имя мести за какого-то там убитого непонятно кем вождя орков, которого сменил жестокий и кровожадный преемник, тотчас же развязавший войну с людьми. Вопреки советам его недалеких советников, которых он держал при себе скорее для виду, нежели для дела, вождь не был готов отдавать на убой свой клан, с таким трудом собранный за многие годы. После отказа новоявленный вожак орков будет в ярости и даже, возможно, направит несколько отрядов диверсантов в тыл лагеря, чтобы устроить поджоги, но вот с основной атакой, наверняка, повременит, пока не добьет людей, которые значатся в первом пункте его черного списка. А вот потом…