За семью замками. Снаружи - Мария Анатольевна Акулова

Но Агате не хотелось, чтобы Костя жрал себя там, где им, кажется, повезло.

Когда она попала на свой первый прием, чувствовала, наверное, то же самое. Видела, что врач, которого нашел ей Гаврила, очень недоволен.

Слышала, как женщина-гинеколог практически орала на мужчину в своем кабинете, пока Агата приводила себя в порядок за соседней дверью в смотровой.

На нее орать было нельзя, это понятно. Ей было сказано, что нужно наблюдаться, нельзя нервничать, нужно хорошо питаться и много отдыхать.

А вот Гавриле досталось… За худобу. За шуганость. За эмоциональную нестабильность. И за то, что со всем этим букетом явились только на пятнадцатой неделе.

Он сначала выслушал, и только потом уточнил, что папашка не он, но он обязательно всё папашке передаст, в ответ на что получил многозначительное «прекрасно»…

Узнай Лидия Павловна (а звали врача так), как Агата провела большую половину срока, в каком состоянии находилась, она бы просто грохнула Гаврилу, вероятно. Но он стойко всё выдержал. Дал проораться, дождался конструктива, пообещал следовать.

Когда Агата вышла, с ней гинеколог разговаривала уже сдержано. Не ласково, явно борясь с желанием точно так же почехвостить, но спокойней и обнадеживающе.

Становиться на учет нужно раньше. Безалаберность в этом вопросе часто вылезает боком. Но по состоянию на тот момент, всё казалось врачу в пределах допустимой нормы.

Естественно, она ничего не бросалась обещать, но и не пугала лишний раз. Пропускать приемы нельзя. Витамины принимать обязательно. Анализы сдавать все без разговоров. Врачей пройти.

Это было эмоционально сложно, но Агата запретила себе искать оправдания и отмазки. Вслед за нежеланием в ней развилось чувство ответственности перед ребенком. Данностью стало то, что сейчас она не просто травмированная девка с кучей загонов, а «обслуживающая компания» для будущего человека. И если она похерит хоть какую-то из своих обязанностей — в жизни себе не простит. А может и он не простит. С этим существовать будет еще сложнее, чем сейчас, поэтому Агата включила режим максимально прилежной беременной. Не столько из-за сертиментальной привязанности, которая если и развивалась, то очень постепенно и практически незаметно, а в первую очередь именно из-за абсолютно рациональной ответственности.

Ей пришлось в экспресс-режиме училась абстрагироваться от тревожных мыслей. Если нужно было — просто делала. На похвалу от Лидии Павловны Агата не надеялась. Но даже за прохладный нейтралитет была благодарна. Потому что он не казался враждебным. Было понятно: женщина — профессионал своего дела, и они, в принципе, за одно…

Сегодня у Агаты по плану было УЗИ. Когда Костя узнал — сообщил, что едут они вдвоем.

Агата пожала плечами, принимая. Но раньше как-то не думала, что он будет бояться, а получается…

Костя вздохнул, опустил голову, мотнул ею, потом снова посмотрел на жену…

— Я же не придурок, Агата. Сегодня нормально — завтра нет. Пока не родишь здорового, я вряд ли успокоюсь…

Пусть сказано было совсем не весело, да и правдиво, это почему-то вызвало у Агаты новую улыбку.

Она потянулась к Костиной щеке свободной рукой, погладила…

— Ты и потом не успокоишься. Но я здорового рожу. Обещаю.

Конечно же, не могла быть уверенной. Конечно же, брала на себя слишком много. Но ей казалось, что она готова взять на себя ещё и эту ответственность — и перед Костей, и перед малым.

Когда автомобиль подъехал к медицинскому центру, Костя вышел первым, обогнул автомобиль, открыл дверь ей, выставил ладонь, как когда-то, дождался, пока Агата вложит свою и выйдет.

Абсолютно спокойно воспринял, что она вцепилась очень сильно, что к боку прижалась.

Костя шел, глядя перед собой за двоих. Агата больше под ноги.

Понятно было, что сам факт беременности поставил её в условия, когда возвращаться в реальный мир с реальными людьми уже просто необходимо. Поэтому пусть опция «закрыть нафиг клинику и устроить ей личный прием в опустевшей» продолжала существовать, но Агата от нее сознательно отказалась. Училась жить. Это было привычно сложно. Это было уже необходимо.

Когда они с Костей поднимались по лестнице ведущей к парадному входу, Агату ослепила неожиданная вспышка. Она споткнулась, но удержалась благодаря поддержке мужа.

Который с прищуром глянул туда, откуда вспышка исходила…

Агата заметила, что лицо закаменело, желваки снова заходили…

Он открыл дверь, пропуская Агату вперед, потом снова взял за руку, а другой кого-то набрал…

Оказалось, Гаврилу…

— Нас снимают, Гаврила. Вели, наверное, от поселка. Мне это нахер не сдалось… Узнай, кто, заставь удалить фотки.

Костя произнес, ответ Гаврилы смазался, Агата его не услышала.

— Реши, в общем.

Костя отдал приказ, скинул. Сжал ее ладонь сильнее, а потом снова ласково погладил.

— Нам вообще куда подойти? — спросил уже у Агаты. Куда более легким тоном, чем тот, каким разговаривал с Гаврилой. Окинул просторный холл взглядом, самостоятельно прижимая Агату к себе плотнее, хотя людей тут не было. Только администратор на рецепции.

Они приехали чуть раньше открытия. Эта была инициатива Кости, у которого ну просто нереально плотный график. Это же был допустимый компромисс.

— Сто первый кабинет. Нас там ждут…

Агата сказала, Костя кивнул по-деловому, снова потянул наугад, но, к счастью, в нужном направлении, чем заставил чуть отстающую девушку поймать себя на мысли, что даже здесь ей можно расслабиться и положиться…

Костя ведь рядом.

— Мальчик. Это мальчик.

Врач произнесла, глядя на экран, вжимая датчик в живот Агаты чуть сильнее и под новым углом.

Костя, курсировавший всё это время по кабинету (не мог собраться и быть совершенно спокойным — ему требовались действия) застыл, оглянулся, встретился взглядом с Агатой…

Которая улыбнулась…

И он тоже улыбнулся.

Вернулся к кушетке, с прищуром уставился на экран, будто не то, чтобы сильно доверяя специалисту, предпочитая убедиться самостоятельно…

Но Костя там при всем желании ничего не разобрал бы, это было понятно. Нечего стараться…

Вероятно, именно так рассудила и Лидия Павловна, потому что будто специально… А может