Агатовый браслет - Екатерина Владимировна Овсянникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Осторожно! – вдруг закричал Генрих, резко потянув меня за руку. Я едва успела отойти на пару шагов и избежать столкновения со знакомым на вид мальчишкой, несущимся прочь сломя голову через толпу людей.
– Вот сволочь! Опять у меня товар стащил! – негодовал один из местных торговцев, угрожающе размахивая кулаком вслед воришке. – Но ничего, в этот раз далеко ты не убежишь. Я уже давно просек, с какого уголка прилавка ты воруешь! – на лице незнакомца вдруг возникла злорадная ухмылка, а потом он направился прочь, довольно потирая руки.
На сердце вдруг волной хлынула тревога. Мужчина явно задумал что-то неладное!
– Ты тоже это почувствовала, да? – Генрих остановился напротив меня и затих. – Его мысли, конечно, словно спутались в клубок во время чтения, но точно ясно, что мальчишку ждет нечто неприятное.
– Тогда нам срочно нужно его найти! – я выбросила пустую от угощения палочку в ближайшую урну и посмотрела на своего мужчину.
– Ты права, – кивнул он. – Идем, поищем его. Кажется, я примерно догадываюсь, где его искать.
Вместе, стараясь не вызывать подозрений, мы принялись за поиски маленького беглеца. Да, я осознавала, что, по сути, помогаю тому, кто пытался вредить нам с Генрихом, но при этом чуткое женское сердце обливалось кровью от одной лишь мысли, что бедолагу могла настигнуть печальная участь.
Нужно найти его! Обязательно! А всякие семена и тренировки дома обождут!
Глава 15
Торопливо расхаживая по потаенным проулкам и внимательно изучая каждый уголок, мы с Генрихом предпринимали тщетные попытки найти беспризорного беглеца, которому, возможно, грозила опасность. Злорадная ухмылка того торговца с рынка никак не выходила из моей головы. Ох, а если он и вправду отравил мальчонку? Представляю, как он сейчас мучается. Если он, конечно, еще жив…
Поиски длились уже больше часа. Иногда мы интересовались у прохожих, не встречали ли они грязного темноволосого мальчишку в разорванных штанах и жилетке, но те лишь разводили руками.
В конце концов, вскоре мы с Генрихом оказались в каком-то тихом и заброшенном переулке. Вокруг ни души, полуразвалившиеся здания с обшарпанными стенами лишь нагоняли тоску, а разбросанный на дороге мусор как бы намекал, что убирают здесь нечасто. Кромешная тишина, не нарушаемая даже пением птиц, лишь нагоняла на мое чуткое сердце жути. Ежась от страха, я прижалась к своему мужчине, и тот приобнял меня за талию.
– Понимаю, неприятное место. Но как бывший бродяжка могу с уверенностью сказать, что в таких местах я бы и прятался от других людей, – голос любимого настолько преисполнился горечью, что в груди от чувств защемило еще сильнее. Так жалко было осознавать, что когда-то и на его плечи свалилась такая тяжелая жизнь. Хорошо хоть сейчас у него все сложилось иначе…
– Ох, найдем ли мы его? Успеем ли помочь?
– Должны успеть! – подбадривал меня Генрих. – Ему, кроме нас, скорее всего, больше никто помогать не станет. Если не отыщем, то он так богу душу отдаст в одиночестве где-нибудь в сыром безлюдном углу…
Представив себе весь возможный ужас происходящего, я чуть слышно вскрикнула и закрыла руками рот. Очень мне не хотелось, чтобы сказанное воплотилось в жизнь.
Как-то неожиданно мой мужчина остановился и затих, тихонько завертев головой по сторонам.
– Генрих, что ты…
– Тс-с-с! – прошипел он, приложив палец к губам. – Кажется, я что-то слышу.
Замерев на месте, на миг я даже перестала дышать, чтобы не мешать ему в поисках. Сквозь гул ветра, гуляющего по заброшенному проулку, мне удалось различить едва слышные звуки, напоминающие болезненный кашель.
О боже, неужели он…
– Скорее, идем! – поторопил меня Генрих, рванувшись вперед, а я поспешила за ним. Вскоре мужчина остановился, и моему взору предстала жуткая картина: тяжело дыша и отплевываясь, мальчишка лежал на земле боком, почти не шевелясь. Рядом с ним валялась обкусанная мясная колбаска, которую, похоже, ребенок и украл со злополучного прилавка торговца-отравителя. Не раздумывая, мы рванулись к мальчонке на помощь. Игнорируя грязь и рвоту, в которой мальчишка испачкался, Генрих поднял бедолагу на руки и спешно пошел обратно.
– Ему срочно надо к целителю. К счастью, я знаю одного неподалеку. Идем!
Я шагала следом, усердно сдерживаясь, чтобы не заплакать при виде мальчишки, потерянным взглядом взирающего куда-то вниз. Он даже не стал сопротивляться, оказавшись у Генриха на руках! Такой жестокий поступок… Как можно так поступить с невинным ребенком? Сердце просто заливалось слезами от несправедливости и проявленной к бедняге жестокости!
Игнорируя прохожих вокруг и их недоуменные взгляды, мы спешно шли по неизвестному мне пути через улицы и проулки, пока не достигли небольшого малоприметного заведения. О том, что это целительская лавка, догадаться можно было разве что по табличке, но никак уж не по закрытому занавесками окну.
Я помогла открыть дверь, а любимый занес вовнутрь стонущего ребенка.
– О, Генрих, ты снова ко мне пришел? Как здоровье? И кто это у тебя на руках? – нахмурившись, черноволосый мужчина, на вид средних лет, поправил очки и подошел ближе. – Погоди-ка, кажется я его знаю. Неужели это…
– Неважно кто это, Людвиг. Ему нужна помощь, а уж о его проступках можно поговорить позже, если так хочется.
– Ты прав, – кивнул целитель. – Уложи мальчишку на диван, я его осмотрю.
Генрих не стал мешкать и сразу же исполнил указание знакомого. Измученного бедолагу, который даже не нашел в себе сил сопротивляться, он уложил боком на диван и подготовил небольшой железный тазик на случай, если того вновь одолеет приступ тошноты. Менее, чем через минуту из смежной комнаты вышел и сам владелец лавки, держа в руках несколько склянок с настоями и мокрое полотенце.
– Можете выйти на несколько минут? Я внимательно осмотрю мальчишку, а потом скажу вам, что и как.
Кивнув целителю, мы послушно вышли на улицу. Сидя на лавочке у окна здания, я тихонько прижималась к своему мужчине и изливала все нахлынувшие на меня чувства.
– Он же совсем еще маленький, за что люди с ним так? Ему ж на
