Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика - Маргарита Бычкова

Очевидно, из этой семьи происходили дьяк Ерофей Ярец: в 1495 г. Ерофей Матвеевич Ярец – дьяк рязанского князя, а между 1505 и 1516 гг. он получил в кормление вол. Отъезжую и Бибиково от московского князя[595]. Не исключено, что его сыном был Иван (Иона) Беляницын, в 1512 г. он келарь, а в 1515 г. старец Троице-Сергиева монастыря, участвовавший в межевании монастырских земель[596].

Племянник Ерофея Ярцева – Рюма Иванов Апраксин – был убит при взятии Казани в 1552 г. вместе с другими муромскими вотчинниками[597].

До середины XVI в. Апраксины известны в основном как чиновники: они упоминаются в связи с межеванием земель, как ключники, управляющие великокняжеским хозяйством[598]. Они не занимали командных должностей в армии и редко встречаются в разрядах.

Возвышение рода произошло в начале XVII в. и связано с именем дьяка Федора Никитича Апраксина. В 1610 г. он начал служить королю Сигизмунду, был послан дьяком в Устюжскую четь, позднее как дьяк подписался под грамотой о выборе царя Михаила Федоровича; служил дьяком в Муроме и Новгороде, а также до 1628 г. в московских приказах. Последний раз его имя записано в Боярской книге 1628 г., но еще в 1627 г. он упомянут как государев дьяк «не у дел»[599]. В это же время (1628 г.) его сын Корнилий выкупает у Троице-Сергиева монастыря родовые владения Апраксиных, а Федор Никитич передает свои выслуженные владения племяннику Василию Петровичу.

В 1633 г. Ф. Н. Апраксин сделал вклад в Троице-Сергиев монастырь по своей семье[600]; к этому времени его сын умер, брат Петр постригся. Вскоре и сам Федор Никитич умер совсем больным[601]; 13 июня 1636 г. патриарх участвовал в отпевании Федора Апраксина в Златоустовском монастыре в Москве, где была родовая усыпальница Апраксиных[602].

«Путь наверх» для представителей городовых детей боярских был более длительным, чем для дьяков, выходцев из боярских семей; со знатью их связывали браки дочерей с представителями титулованных фамилий, которые участились со второй половины XVI в. Но этот вопрос нуждается в тщательном исследовании[603]. Все чаще наследники дьяческих семей занимают должности при дворе, но если для аристократических родов служба рындой или стольником обычно становилась началом придворной карьеры, то для детей дьяков она была вершиной.

Однако эти изменения в отношении к дьякам во второй половине XVI–XVII в. говорят о том, что служба в государственном аппарате в Русском государстве приобрела иное качество, чем служба младших сыновей боярских родов в канцелярии великого князя. Постепенно служилая бюрократия завоевывала видное место в формировании русского абсолютизма, как это показало исследование, проведенное Н. Ф. Демидовой[604].

О социальном составе тысячников[605]

Изучение состава государева двора, а также дворов великих и удельных князей XV–XVI вв. неоднократно было предметом исследований советских историков в последние годы. Наиболее значительное место здесь занимают работы А. А. Зимина. В них рассмотрены круг княжеских и нетитулованных фамилий, представители которых служили при различных дворах, их родственные связи с семьями, находившимися на службе в Москве; собраны сведения о государственных и придворных должностях, которые занимали различные лица из этих семей, а также постепенном вхождении или невхождении их в состав государева двора[606]. Решение этих и ряда других вопросов покажет динамику истории дворянства в период развития централизованного государства XVI в., когда феодальные корпорации различных княжеств преобразовывались в единый класс феодалов Русского государства.

Одним из источников по истории Государева двора признаются Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. (далее: ТК и ДТ), где записана основная масса представителей верхушки русских феодалов. Оба памятника неоднократно публиковались и исследовались[607], обычно в связи с другими источниками. В настоящей статье ТК и ДТ рассматриваются в связи с более поздними источниками – росписями, поданными в Разрядный приказ после отмены местничества в 1682 г.[608]

Изучение состава тысячников до настоящего времени связано преимущественно с исследованием верхушки правящего класса, уже в XVI в. имевшей свои родословия. Семьи, для которых запись в ТК и ДТ была началом карьеры и которые оформили свои росписи позднее, выпадали из исследований. В сохранившихся подлинных росписях XVII в. встречается около 20 упоминаний о том, что предки лиц, подавших свои документы в 80-е годы XVII в., записаны в ТК и ДТ (см. табл.).

Как видно из таблицы, две трети записей в родословных росписях не только подтверждаются текстами ТК и ДТ, но и полностью им соответствуют[609]. Такие упоминания в XVII в. приводились лишь в росписях рядовых дворянских семей. Иногда (росписи Бухваловых, Волоховых, Власьевых) тысячник выступает как родоначальник семьи. Известия о подобной службе предков отсутствуют, как правило, в росписях семей, еще в XVI в. записанных в родословные книги (исключение составляют Коробовы, чье родословие находится в ряде редакций родословных книг XVI в.[610]).

Основная масса лиц, записанных как тысячники, – новгородские, псковские, вяземские и ржевские помещики; только в росписях Кафтыревых и Коробовых упомянуты тысячники из Переславского у., принадлежавшие к старому московскому дворянству. Для XVI в. это наименее родовитая часть феодалов, поскольку землевладельцами в Вязьме, Ржеве Володимировой, Дмитрове часто были недавние выходцы из Великого княжества Литовского или литва дворовая, не имевшие длительной связи с русскими правящими князьями; служба в Новгороде в XVI в. также свидетельствовала о принадлежности или к боковым ветвям московского боярства, или к средним слоям, не входившим в состав Государева двора[611].

В этой связи интересно проследить, что писали о своем родоначальнике лица, подавшие в XVII в. 11 росписей, где есть предки-тысячники[612]. Две из них начинаются с этих предков. В четырех росписях (Баскаковы, Болтины, Карауловы, Кафтыревы) родоначальники в разное время выехали к русским князьям из Золотой Орды, еще в четырех – из Литвы и Польши (Елагины, Кикины, Козловские, Коробовы) и одна – роспись старинного новгородского боярского рода (Кузьмины-Караваевы)[613]. Эти легенды, особенно описывающие выезд предка из Орды, характерны именно для росписей XVII в. и сопоставимы с другими родословными материалами того же времени. Потомки в прошлом рядовых семей, служивших вне Москвы, опираясь на записи летописей, создавали себе красочные легенды о происхождении, чтобы удревнить и облагородить своих предков[614].

ТК и ДТ были официальными документами, подтверждавшими службу при царском дворе. Для семей, подавших сведения о тысячниках, они фактически были «точкой отсчета», с которой велась их принадлежность к Государеву двору. Возможно, с этим связано и то, что Болтины и Елагины записали в свои росписи больше предков-тысячников, чем их имеется в ТК, а Баскаковы, Козловские и Кузьмины-Караваевы, воспользовавшись тем, что такие фамилии есть в ТК, приписали фальшивых предков-тысячников.

Немногочисленные автобиографические сведения, приведенные в росписях, показывают, что в XVI в. представители этих семей служили по городам: Баскаковы – по Смоленску, Болтины– по Пскову[615]. Дмитрий и Иван Андреевичи Кикины служили в Вязьме, были в полку у князя И. Д. Бельского, затем Д. А. Кикин в 1566 г. описывал Чебоксары, а И. А. Кикин переведен в Рязань; дети Ивана находились в южных пограничных городах[616]. И только из рода Карауловых в конце XVI в. вышел известный политический деятель Деметша Иванович Черемисинов[617].

Кроме этого, в разрядах упоминается Ф. М. Волохов, который был в Ракоборе в 1565 г. с князем П. Кропоткиным, а в 1572 г. – с И. Сабуровым[618].

Такими же рядовыми были семьи, приписавшие себе фальшивых тысячников. Один из них – Б. У. Болтин – в 1558 г. был головой в полку князя П. И. Шуйского, а в 1560 г. – головой в полку П. П. Головина[619].

Росписи XVII в. позволяют расширить представление о социальном составе тысячников, особенно из местного городового дворянства. В конце XVII в. меняется отношение к ТК и ДТ, которые становятся ценными документами для доказательства почти полуторавековой службы семьи русским царям.

Таблица. Лица, записанные как тысячники в росписях 80-х годов XVII в.[620]