Форс-ажурные обстоятельства - Валентина Андреева

Хорошенькое лицо девушки вмиг стало расстроенным и обиженным. Ну до чего же знакомое лицо! Эти большие выразительные глаза, пухлые губы. Похожа на ребенка. Бывают же такие милые мордашки! Вот только волосы неудачного цвета — темно-каштановые. Крашеные, наверное. Со светлыми она была бы похожа на одуванчик. Несмотря на озабоченный тон Юрия Алексеевича, Марина продолжала топтаться с блюдом на месте, не решаясь поставить его на стол или вернуть обратно. На короткое время возникла напряженная пауза. Совершенно не хотелось срываться с места.

— Вы не поможете Мариночке убрать со стола?

Я с трудом оторвалась от картофельного великолепия и взглянула на Юрия Алексеевича. Ответила не сразу, копила силы для решительного «да!». И тут Наташка очередной раз выгодно оттенила свою сообразительность:

— Ну, что сидим? И стоим? Надо быстренько свернуть эту клеенку-самобранку, в машине ужиная и пообедаем. Ирина Санна усядется впереди с картошкой на коленях. Замечательный балласт. Кроме того, судя по ее решительному настрою, так просто она ее врагам не отдаст. Да я и сама не позволю. Марина, есть какая-нибудь коробка? И банки тащи. — Наташка принялась ловко собирать со стола. — Ир, тебе лучше заступить на дежурство у дороги. Заметишь любую подозрительную машину, в принципе сейчас они все подозрительные, сразу сюда. Хорошо, что участок имеет выход в проулок, удирать будем по второй дороге.

Бурная деятельность подруги быстро активизировала остальных. Все засуетились. Нормально выйти в дозор я не сумела. В дверях застрял Юрий Алексеевич, страховавший скачкообразный выход Мишурика с привезенным ему костылем. Об него я и споткнулась. В смысле, о костыль. Он же наискось перекрыл дверь, в результате чего Мишурик, крутанувшись на здоровой левой ноге, здоровым левым боком нечаянно боднул Юрия Алексеевича и выказал намерение выпасть на крыльцо. Юрий Алексеевич его опередил и легко загремел вниз по ступенькам.

Заорали все. Кроме меня. Направленная твердой рукой подруги в сторону освобожденной Мишуриком кушетки, я, подумав о «принципе домино», проявила определенную строптивость и приколенилась на старом кресле, получив возможность окунуться лицом в зеленый покров укропчика. И на фига напросилась вынести картошку по пути на дежурство? Все равно блюдо следовало предварительно сунуть в пакет. Вот оно, очередное подтверждение наказуемости инициативы!

Эта мысль была первой, вторая — «что с Мишуриком?», заставила меня плотнее вжаться в содержимое блюда. Не надолго, всего на пару секунд. Картошка была все еще горячая, да и Марина подоспела. Наташка, как всегда, оказалась на высоте. Точнее, на подхвате. Крепко ухватив Мишурика за ворот светло-серой байковой рубашки с вкраплениями искусственного «холестерина», то бишь желтенькими квадратиками, подруга намертво прижала его здоровыми частями тела к дверному косяку и при этом отчаянно требовала стул. Откуда-то снизу, скорее всего, от истоков крыльца, доносились громкие обвинительные заключения Юрия Алексеевича. Но общего плана. Без упоминания конкретных личностей.

Я сразу поняла, что с ним все в порядке. Делить с Мишуриком костыль ему не придется.

— Дайте же, в конце концов, стул! — вела свою партию от двери Наташка. — И усадите на него Ирину Александровну. Не забудьте привязать ее к нему веревками!

— Да ладно, я пока здесь посижу, — отплевываясь от укропа, дрожащим голосом пообещала я и перебралась на кушетку. Дрожал не только голос, руки и ноги тоже ходили ходуном.

— Марина, помоги спустить господина Ельцова вниз. Он у меня совсем обмяк.

— Наталья Николаевна, вы его просто немного придушили. Давайте я подержу, а вы отпустите воротник.

— Две последние ступеньки сломаны! — донесся снизу рев Юрия Алексеевича.

— О, блин! Да когда же этот бег кончится? — простонала Наташка, помахивая освобожденной и онемевшей от железного захвата рукой. — Причем, каждый раз с препятствиями. Ирка, не сдувай зелень с лица! Будешь играть роль биологического отпугивающего средства. Ну, что? Начинаем спуск летательного аппарата под кодовым названием «Мишурик». Мама дорогая! — подруга надсадно крякнула. — Мишурик, да что ж ты такой тяжелый-то?! Тебе от страха полагалось всю воду из организма спустить, а человек, как известно, в основном и состоит из воды.

— Наталья Николаевна, отпустите, пожалуйста, мою руку, вы меня вместе с Мишей поднимаете. Нет, так не пойдет. Миша, обхвати меня левой рукой за шею.

— Девочка, да разве ты со своим весом его удержишь? Вас потом у подножия лестницы действительно будет трудно разъединить, единым клубком скатитесь.

— Наталья Николаевна, я медик со стажем и знаю, что делаю.

— А я медсестра в интересном возрасте и с соответствующим ему опытом! Мишурик, обхватывай меня за шею. Ну ты уж совсем! Правая рука у тебя травмирована. Зачем ты здоровую-то в косынку сунул? Марина, спускайся вниз, вместе с Юрием… Блин, от волнения отчество забыла, будете страховать спуск внизу. Встанете стенкой, знаешь, как в хоккее или футболе при назначении штрафного удара. Не оглядывайся, Ирину Санну не забудем. Она потом сама скатится. Ей, главное, не мешать. Ир, слышишь меня? Господи, ужас какой. Такое впечатление, что мохом поросла!

С большим трудом подруга оторвала Мишурика от двери. Вместе с планкой обналички, которую он тут же пообещал прибить на место. Как только, так сразу, но при этом смотрел на деревяшку таким взглядом, словно прощался на всю жизнь.

Пока подруга обеспечивала безопасность возможного полета Мишурика, я собралась с силами и решила принести хоть какую-то пользу. Поднялась и окинула хозяйским глазом помещение веранды. И когда только Марина успела привести все в порядок? Заметив прислоненный к стенке костыль, подхватила его и, старательно глядя себе под ноги, вышла на крыльцо.

Посадка была уже успешно завершена. Марина попросила меня оставить костыль в покое и закрыть дом на замок, который надлежало взять со стола. Я довольно удачно закинула костыль в куст плетистой розы, обвивавшей треугольную решетку — опору, где он и застрял в требуемом от него состоянии покоя.

На столе замка не было. Я проявила смекалку и понеслась на кухню. И не моя вина, что ошиблась дверью. Влетев вместо кухни в комнату, хотела тут же вылететь, но взгляд невольно отметил висевшую на стене фотографию в деревянной рамочке. С нее мне задорно улыбалась девушка Ксения, двумя руками вцепившаяся в серьезного Мишурика, в свою очередь бережно ее обнимающего. Не знаю, что заставило меня снять рамку со стены, вытащить фотографию и сунуть ее в карман пиджака. Воровство не мое хобби. С веранды до меня донесся обеспокоенный голос Наташки, требующей немедленно отозваться. Даже если рухнула в подпол. Я выскочила из комнаты и немедленно отозвалась, заявив, что ищу на кухне замок.

— Я его уже нашла, на веранде, на стуле валялся, — сообщила подруга. — Остается только костыль с куста снять. Выматываемся отсюда. Еще неизвестно, куда ехать. Хотелось хотя бы к одиннадцати вернуться домой и выспаться. Надеюсь, Ефимов будет не очень громко скандалить и «бить по мозгам». Надо сочинить для него весомую причину твоего отсутствия.

— Надейся. «Надежда, мой компас земной», — пропела я, аккуратно перешагивая порог, отделяющий коридор от веранды. — Его красная стрелка указывает на север. Иными словами, на нынешнее место пребывания Димки. Он сегодня дежурит в больнице.

Я все-таки успела сорвать костыль с розового куста и без дополнительных для себя проблем закинуть его в машину. Проблемы пассажиров заднего сидения меня в горячке не очень волновали.

Наташка закрыла дом. Еще один замок, правда, не закрыв его по причине отсутствия ключей, она по просьбе Марины повесила на калитку. Забыв про свое решение выехать по дороге, проложенной с другой стороны участков, Наташка покатила к повороту на старую. Но я была начеку — пришло, наконец, мое время проявить себя с положительной стороны — заставила Наташку притормозить. Скинув туфли и пробежав с десяток метров до поворота босиком, осторожно выглянула из-за забора. Увиденное не обрадовало. По дороге, стремительно приближаясь, неслась знакомая, как мне показалась, иномарка. Черная, как замыслы тех, кто, по моему разумению, мог в ней сидеть. Следом пылила еще какая-то машина.

Я мигом отпрянула и, не обращая внимания на мелкие камешки, понеслась к нашей машине, отчаянно сигнализируя руками о необходимости срочного разворота. Но проулок для него был слишком узким. Поэтому, едва я запрыгнула в машину, Наташка включила заднюю передачу. Мы и ахнуть не успели, как очутились на параллельной дороге.

— Через пять участков будет еще один проулок. Там участок Репневых. Их самих наверняка нет, ворота и гараж никогда не закрываются. Давайте переждем там, — торопливо сказал Мишурик, успев уложиться со своим предложением как раз в расстояние в пять участков.